— Слушай, тебе не удастся приписать ее смерть моему эгоизму…
— А я и не приписываю. Даже не собираюсь этого делать.
Холодная дрожь пробежала у меня по спине.
— Запомни, есть такое понятие, как преднамеренная клевета, — голос Брекстона звучал жестко. — Не забывай об этом!
— Я это знаю. Тем не менее, я собираюсь в суде рассказать обо всем. Ты, видимо, считал, что я буду бояться последствий. Так вот, я их не боюсь. Я сделаю то, что обещаю, и всем станет известно.
— В суде? — рассмеялся Брекстон. — А почему ты думаешь, что будет суд?
— Потому что я собираюсь заявить в полиции, что ты убил ее.
— Ты выжил из ума, Флетчер. Ты же сам все видел. Как я мог убить ее, даже если б захотел?
— Мне кажется, я знаю. Как бы то ни было, я буду свидетельствовать против тебя.
— Ты забываешь о том, что там также был молодой человек, приглашенный сюда Розой. Еще не известно, что он скажет.
— Все равно. Я был ближе и видел…
— Ничего ты не видел. Убирайся.
— Я предупредил тебя.
— Тогда позволь мне, Флетчер, тоже предостеречь тебя. Если ты начнешь рассказывать свои длинные выдумки, если ты попытаешься приписать этот несчастный случай делу моих рук, тогда я вынужден буду втянуть в это Элли.
Больше ничего я расслышать не смог. Появился дворецкий. Он сообщил, что меня желает видеть представитель местной газеты. Проклиная все на свете, сбитый с толку и озабоченный тем, что мне удалось услышать, я вышел в гостиную и в очередной раз произнес свой накатанный текст по поводу случайной смерти Милдред Брекстон. Правда, на сей раз, я совершенно не был уверен в том, что смерть ее была случайной.
3
Непонятно по какой причине, но газеты учуяли скандальную сенсацию задолго до нас и даже до полиции. Видимо, все дело было в именах. Хозяйка известная светская дама миссис Вииринг, один из гостей — популярный художник Пол Брекстон. История сразу же приобретала иное звучание.
Весь остаток дня я провел за телефоном, отвечая на многочисленные звонки и давая интервью. Миссис Вииринг на глаза не появлялась.
Немало беспокойства вызывала у меня Мэри Уэстерн Ланг, которой удалось перехватить корреспондента и дать интервью в качестве очевидца происшедшего.
— Так что вы видите, — закончила она, обращаясь к газетчику, который с ужасом взирал на нее, — что при жизни мы никогда не знаем, когда и где смерть ожидает нас. Только теперь я осознаю значение последних слов этой бедняжки. Она сказала, обращаясь ко мне: «Надеюсь, что вода теплая». Подумайте только, какой смысл заключался в этой фразе. В особенности после того, как мы поняли, что она намеревалась сделать.
— Вы хотите сказать, что миссис Брекстон покончила с собой?
Представитель четвертой власти штата[4] при этих словах стал пускать слюни. Я немедленно вмешался, подтолкнув его к двери.
— Конечно, нет, — быстро произнес я. — Нет никаких фактов, свидетельствующих об этом, и, кроме того, в то утро она была необычайно жизнерадостной и…
— И я вышлю вам экземпляр «Разговора о книгах», последнее издание, — крикнула мисс Ланг в спину удаляющегося интервьюера.
Я приказал дворецкому больше никого не впускать, а затем повернулся к мисс Ланг.
— Вам же известно, что миссис Вииринг попросила меня выступать перед прессой от ее имени, специально, чтобы не было никаких слухов. А теперь вы вмешиваетесь и пытаетесь вбить им в головы, что Милдред якобы намеревалась покончить жизнь самоубийством.
— Она это и сделала.
Мисс Ланг многозначительно мне улыбнулась, подняв глаза над ожерельем своих подбородков.
— Почему вы так думаете?
— Она была великолепной спортсменкой, прекрасной пловчихой. Она утонула намеренно.
— На виду у всех? Да? Отчаянно пытаясь выплыть? Не может быть, я же сам видел, как она старалась привлечь наше внимание.
Мисс Ланг пожала плечами.
— В самую последнюю минуту она могла передумать… Если б это было не так, она бы не утонула, что бы вы ни говорили.
— Как человек, бывший от нее всего в нескольких футах, я заявляю, что она делала все, что в ее силах, чтобы остаться в этой долине слез.
— Какая удачная фраза! Действительно, долина слез!
— Вы и полиции заявили, что она утонула намеренно? — произнес я гневно.
— Конечно, — промурлыкала мисс Ланг. — Мой долг, как гражданки и подруги Милдред, говорить только правду.
Теперь понятно, почему решили сразу же провести вскрытие.
— Хотелось бы надеяться, что вы поступили правильно.
— Я в этом уверена. Кстати, вам не показалось знакомым лицо этого журналиста? Ужасно знакомым.
Телефонный звонок прервал этот милый разговор. Я подошел к аппарату в холле. Звонила Лиз.
— Питер?
— Да. Лиз?
— Что у вас, к черту, там происходит? С тобой ничего не случилось?
— Ничего.
— Ты только б слышал, что здесь говорят. А кстати, что произошло?
— Одна из гостивших здесь — Милдред Брекстон — сегодня утром утонула.
— Боже, какой ужас! Надо же, в самый уик-энд!
Мне эта фраза показалась странной, не к месту, но я никак не отреагировал на нее.
— Здесь настоящий дурдом, — сказал я.
— Это жена художника, да?
Когда я признал это, Лиз с такой силой свистнула в трубку, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Люди, подобные Брекстону, — тощие подушки, на которых покоится мировая мода.
— Это вызовет сенсацию!
— Пожалуй, ты права, но как бы то ни было, я сегодня вечером приду на танцы. Все остальные сидят дома, так что я буду один.
— Прекрасно! На входе я оставлю для тебя приглашение. Потрясающие вещи происходят, правда?
— Можно выразиться и так. Ну, до встречи.
Только я повесил трубку, как появилась миссис Вииринг. Она медленно скользила по лестнице с улыбкой жрицы на лице. Она была в стельку пьяна.
— А-а, это вы, Питер. — По непонятной причине ее обыкновенно мощный голос звучал тихо, даже приглушенно, как в храме. — Насколько я понимаю, нас осаждали сотрудники прессы.
— Всего лишь несколько человек. Не больше, чем при побеге из тюрьмы.
Миссис Вииринг, заметив присутствие в гостиной Мэри Уэстерн Ланг, жестом показала мне в сторону веранды, где мы могли спокойно поговорить вдвоем.
Пляж казался пустынным и даже каким-то загадочным в лучах заходящего солнца.
— Как вы считаете, может, мне стоит дать интервью Чолли Никербокер или кому-нибудь еще? — Она вопросительно посмотрела на меня. Лицо ее было очень красным. Я еще подумал — от высокого давления это или же от алкоголя?
— А к вам уже обращались с этой просьбой?
— Пока еще нет, но я уверена, что это произойдет. Мы вызвали к себе, того не желая, необычайный интерес.
— Думаю, в этом нет ничего плохого. Я бы даже сказал, что разговор с Никербокер даст вам нужную рекламу.
— Я тоже так думаю, но опасаюсь, что люди будут считать меня бессердечной за то, что я собираюсь дать прием буквально через несколько дней после смерти моей племянницы.
— Я так не думаю, — успокаивающим тоном произнес я. Я уже надеялся провести неделю-две в Истхэмптоне и хорошо отдохнуть, не говоря уже о заработке. Позволить миссис Вииринг отказаться от приема на этой стадии игры было не в моих интересах. — Все всё прекрасно поймут. Кроме того, реклама тоже сыграет свою роль.
— Бедняжка Милдред. — У миссис Вииринг резко сменилось настроение, что замечал и раньше. Из спокойной разумной матроны она вдруг превратилась в Ниобу,[5] оплакивающую своих чад, как будто она из тех людей, которые рыдают над своими детьми. Это действовало на нервы. Затем так же неожиданно, как это началось, слезы прекратились. Миссис Вииринг вытерла глаза, высморкалась и своим обычным тоном произнесла: — Думаю, вы абсолютно правы. В понедельник я разошлю приглашения. Будь, что будет.
Вспомнив о смерти ее племянницы, я схватил ее за руку, когда она собиралась войти в дом.
— Что такое? — спросила она, задержавшись в дверях.
— Ваша знакомая, мисс Ланг заявила полиции, что миссис Брекстон, по ее мнению, утонула намеренно.
— О нет! — Казалось, это известие просто выбило миссис Вииринг из колеи. — Она этого не говорила! Не могла сказать!
— Смогла и сказала. Я это выяснил, когда совсем недавно она перехватила одного из газетчиков.
Щеки у миссис Вииринг вспыхнули недовольным алкогольным румянцем. Лицо покрылось красными и белыми пятнами.
— Как она посмела?
Миссис Вииринг едва держалась на ногах.
— Я не думаю, что это принесет много вреда, — попытался я успокоить ее. — Никто не в состоянии этого доказать, если она, конечно, не оставила никакой записки.
— Но чтобы люди говорили, что… бедная Милдред… о, это просто ужасно!
