– Конечно, люблю, – я решила не озвучивать детали своей смс-переписки и покосилась на перстень. А ведь он, как ни странно, мне сразу активно не понравился. Еще тогда, в грин-шопе, мне казалось, будет лучше, если мужчина его снимет. – А ты любишь Мэри?
– Она – мой самый близкий и родной человек. Без нее я бы никогда не смог выполнить свою миссию.
– Откуда у тебя это кольцо?
Джонни схватился за перстень, попытался снять его – но костяшка пальца помешала это сделать.
– Я нашел его, когда мне было пятнадцать. Он показался мне старомодным. Надел на палец шутки ради. Снять его не получилось.
– Я вижу. И что, ты никогда не пытался решить эту проблему?
Он пожал плечами:
– Да я и не думал, что это проблема. Работать мне кольцо не мешало, бегать и плавать тоже. Привык к нему.
Я набрала в легкие побольше воздуха, сделала глубокий выдох и серьезно сказала:
– Тебе надо избавиться от этой вещи. Прямо сейчас. Иначе ты умрешь. Просто поверь мне.
В его взгляде промелькнуло веселье. Но он не стал смеяться и улыбаться. Наверное, почувствовал, что все очень серьезно.
– Пойдем, – он протянул мне руку. – В торговом центре полно ювелирных магазинов, думаю, что-нибудь они сделают.
Через двадцать минут все было кончено. Каким-то хитрым инструментом перстень сначала сплюснули, а потом растянули.
Мы вернулись на набережную. Как следует размахнувшись, Джонни выбросил украшение в дрожащую отражением звезд воду.
– Отвези меня в отель, – попросила я со спокойным сердцем.
Чакры Джонни оставались закрытыми. Но я решила, что нормализация их работы – это просто вопрос времени.
– В отель? – изумился американец, потирая палец с белой полоской, оставленной перстнем. – Я хочу пригласить тебя в гости, познакомить с Мэри.
– Спасибо за приглашение. Но я устала и хочу отдохнуть.
– Отлично. Я точно не помню, сколько на вилле спален. Может, что-то около двадцати.
– Ты наглый.
Он рассмеялся:
– Я знаю. Но людям с миссией это простительно. Я никогда не знакомился в гриншопах с женщинами, не гулял с ними по торговым центрам, не кормил финиками и не выбрасывал в Персидский залив кольца. Я никогда не был так откровенен, никогда не обсуждал секс и свою работу. И вот сейчас мне очень интересно, почему рядом с тобой все это произошло.
– А если мне это неинтересно? Я хочу в Шарджу, в свой отель!
Он схватил меня за руку и потащил к паркингу. По дороге пробормотал:
– Извини, но желания других людей для меня всегда менее важны, чем собственные.
Скоро мы уже мчались в какой-то красной дико ревущей машине, марки которой я даже не знала…
* * *
Увидев виллу Джонни, я невольно подумала, что у дома невероятное сходство с мобильниками и ноутами, которые выпускает его корпорация. Здание являло собой какую-то космическую конструкцию из серых стальных плит и голубого стекла. То ли звездолет, то ли гигантская пирамида, сложенная великаном из множества ультрабуков.
Внутренняя отделка тоже мерцала холодным металлическим блеском, немного смягчаемым малочисленной белой мебелью.
Наверное, мы вошли в цокольный этаж. Прошли мимо большого тренажерного зала, сауны, бассейна. И оказались в овальной комнате с прозрачным потолком и белым кожаным диваном, на котором в джинсах и футболке, с гринбуком на коленях, лежала худенькая блондинка. В ее ушах были наушники, наших шагов девушка явно не слышала.
– У Мэри привычка – работать по ночам в любом часовом поясе, – сказал Джонни, и в его голосе мне послышались теплота и нежность.
Он подкрался к ней сзади, заключил в объятия и чмокнул в щечку. Мэри повернула голову и, увидев меня, вздрогнула от неожиданности.
Девочки, как бы вы отреагировали, если бы благоверный появился под утро в компании посторонней бабы?
Я бы двинула сковородкой – сначала девке, потом супругу. Ну или наоборот – как получилось бы. А потом, может быть, поинтересовалась бы, что сие пришествие значит.
Жена Джонни, видимо, прошедшая суровую школу выживания рядом с миллиардером, вышколенно улыбнулась и с деланой приветливостью защебетала:
– Привет, как поживаете? Я – Мэри, рада знакомству!
В ее глазах заплескались страх и тоска.
Интересно, через что пришлось переступить этой девочке? Через гордость, достоинство? Наверное, дома он ни в чем себе не отказывает – этот король девайсов? Притаскивает шлюх, устраивает совместные оргии? Употребляет кокаин?
Когда у человека есть такая сила, как у Джонни Грина, – в общепринятых рамках приличия оставаться сложно. Он отдает миру гениальные творения. И с той же страстью разрушает себя.
Я права. Иначе во взгляде Мэри не было бы страха…
Пожимаю протянутую мне лапку.
Отсыпаю пригоршню приветливых банальностей: тоже рада, поживаю замечательно, чудесный дом.
Все это дается мне с большими усилиями.
Я чувствую себя выжатой как лимон. Очень хочется спать. Я понимаю, что Джонни продолжает поглощать мою энергию – и он, наверное, сожрал ее уже слишком много. Инстинкт самосохранения отключился. Мне совершенно все равно, что со мной происходит. Теперь я – отмороженная красавица из старой советской сказки. «Что воля, что неволя – все одно» – помните?
– Я принесу выпить, – говорит Мэри. И мне кажется, что я слышу ее голос, находясь внутри стылого ледяного замка. – Что вы предпочитаете?
– Минеральную воду без газа.
– О, это несерьезно! В стране, где алкоголь запрещен, вы просто обязаны выпить что-нибудь покрепче, – восклицает Джонни и вдруг бледнеет.
Любящее сердце – мощный локатор. Мэри уже возле мужа, встревоженно вглядывается в его глаза.
Вместо ответа Джонни вытаскивает из кармана руку, разжимает пальцы. На его ладони изумруд. Лишенный золотой оправы, он стал еще красивее. Электрический свет разбивается в его гранях сотней зеленых бликов.
– Это из твоего кольца камень? – взволнованно интересуется Мэри. – Ты снял свое кольцо? Вот и хорошо, оно никогда мне не нравилось.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Грин, ошеломленно глядя на камень. – Наверное, он выпал из перстня. На набережной было темно. Я особо не вглядывался, что выбрасываю. А сейчас сунул руку в карман – и там оказался изумруд.
Я смотрю на Джонни Грина, и мне становится страшно. Я вижу, как из седьмой чакры, расположенной на макушке, начинает подниматься едва различимый столбик пара.
Денис рассказывал, что происходит потом. Столб темнеет, и, как яркая точка, душа взмывает вверх.
Я не видела прежде этого со стороны – но я сама была в такой ситуации, когда переживала клиническую смерть и выходила из физического тела. Этот темный столб душа видит как тоннель, в конце которого сияет яркий свет божественной любви и спокойствия.
Совладав с собой, я схватила мобильник и набрала номер Дениса.
Он ответил через пару секунд сонным-пресонным голосом.
– Дениска, изумруд вывалился из кольца. Он сейчас с тем человеком. Что нам делать? Вызывать «Скорую»? Бежать выбрасывать камень в воду? Я могу это сделать за него? Мужчина выглядит слабеющим. Похоже, все развивается стремительно.
Денис замолчал, наверное, пытаясь сосредоточиться и настроиться на Грина.
Потом я услышала его грустный вздох.
– Наташ, прости меня. Я ошибся. Этот мужчина уйдет в любом случае, как бы ты за него не боролась. Ты оказалась не в том месте и не в то время. Ты ничего не изменишь. Прости. Я не видел, что с тобой так случится. Будущее многовариантно. И я не знаю, что тебе делать и что мне делать, как помочь. Мне повисеть на линии? Я могу говорить с тобой. Если это нужно, если это тебя успокоит.
– Сначала я вызову врача, – решила я и прервала разговор.
От волнения слово «скорая» на английском вылетело у меня из головы.
– Надо позвонить врачу. Джонни может быть плохо. Это плохой камень, – сказала я, протягивая ладонь. – Отдай мне изумруд.
Джонни передал мне камень, а Мэри пробормотала:
– На вилле есть доктор, позвать его?
– Да. Но надо позвонить и другим докторам, которые приезжают на машине. Спасать жизнь, быстро. Реанимация, понимаешь?
Мэри кивнула и быстрым шагом удалилась.
Грин, казалось, слабел прямо на глазах. Он сел на диван, откинул голову и тяжело задышал.
Я почувствовала, что надо унести этот проклятый камень как можно дальше от Джонни. Вода, не вода – неважно. Просто подальше от него.
– Я скоро буду, – прошептала я, выбегая из комнаты.
Что было потом – помню плохо.
Пол вдруг ударил меня по лицу, одновременно с этим я услышала хруст в затылке – и мир выключился.
Я пришла в себя от дикого крика Мэри.
Приподнялась на локтях и застонала.
С того места, где я лежала, был виден белоснежный диван, залитый кровью. Похоже, у Джонни было перерезано горло. Упав на колени, Мэри пыталась зажать руками заливающий все вокруг алый фонтанчик…
