законом. Нуз попросил кандидатов отвечать прямо и без опаски, без колебаний делиться с окружающими своими соображениями. Только честность и открытость гарантируют справедливость и непредвзятость жюри.
Последовавшие вопросы могли вызвать не столько дискуссию, сколько дремотную тоску. Многие касались участия в жюри присяжных и квалификации. Нуз бодро терял завоеванную территорию. Возраст, физические ограничения, медикаменты, врачебные предписания, диета, пристрастия… За полчаса этого занудства он не добился ни одного поднятия руки, зато замучил всех до полусмерти.
Пока присяжные смотрели на судью и слушали его, адвокаты сторон рассматривали их самих. В первом ряду сидели девять белых и одна чернокожая женщина, Мэй Таггарт. Во втором ряду было семь белых женщин, считая Деллу Фенчер с номером 15, и трое чернокожих мужчин. Четверо чернокожих в двух первых десятках – неплохой процент, думал Джейк и в сотый раз спрашивал себя, справедливо ли его соображение, что чернокожие будут сильнее сопереживать обвиняемому. Люсьен полагал, что это так, поскольку убит белый коп. У Гарри Рекса возникали сомнения, потому что в преступлении были замешаны только белые, а значит, раса не имела значения. Джейк с ним спорил, доказывая, что в Миссисипи раса – неизменно важный фактор. Глядя на лица, он ловил себя на предпочтении молодых женщин с любым цветом кожи. Лоуэлл Дайер, как он считал, выкажет склонность к белым мужчинам в более солидных летах.
В третьем ряду был только один чернокожий – Родни Коут с номером 27.
Слушая Нуза, Джейк посматривал на присутствующих. Перед его красавицей-женой меркли все остальные женщины. На заднем ряду привлекал внимание клетчатой рубашкой Гарри Рекс. Джейк случайно встретился взглядом с рыжебородым Сесилом Кофером, который не справился с собой и самодовольно ухмыльнулся, словно говоря: «Один раз я уже врезал тебе по первое число и охотно повторю». Джейк поспешно уткнулся в свои записи.
Когда Его честь исчерпал положенные вопросы, он пошелестел бумагами и приосанился.
– Потерпевший по делу, жертва – помощник шерифа округа Стюарт Кофер, которому к моменту гибели исполнилось тридцать три года, уроженец округа Форд, где проживают его близкие родственники. Кто-нибудь из вас был с ним знаком?
Таких не нашлось.
– Знаете ли вы кого-либо в его семье?
В четвертом ряду поднялась рука. Наконец-то, по прошествии часа, в толпе нашелся желающий ответить. Номер 38, Кенни Бенехенд.
– Да, сэр, прошу вас встать и назвать себя. В каких вы отношениях с этой семьей?
Бенехенд медленно, со смущением поднялся и ответил:
– Саму семью я толком не знаю, господин судья, но одно время мой сын работал с Барри Кофером на сортировочном предприятии близ Карауэя.
Джейк посмотрел на Барри, сидевшего рядом с матерью.
– Благодарю вас, мистер Бенехенд. Вы сами когда-либо встречались с Барри Кофером?
– Нет, сэр.
– Спасибо, можете сесть. Кто-нибудь еще? Хорошо. Вам уже представили обвиняемого, мистера Дрю Аллена Гэмбла. Кто-нибудь с ним знаком?
Разумеется, нет. Поездка из тюрьмы стала первым появлением Дрю в округе Ван-Бюрен.
– Его мать – Джози Гэмбл, сестру зовут Кира. С ними кто-нибудь встречался?
Нет, никто.
Немного подождав, Нуз продолжил:
– В процессе участвуют четверо адвокатов, с которыми вы уже знакомы. Начну с мистера Джейка Брайгенса. Кто-нибудь с ним встречался?
Желающих ответить не нашлось. Джейк, заучивший список наизусть, знал печальную истину: его терпящая крах практика и скромная репутация почти не выходили за пределы округа Форд. Существовала вероятность, что кое-кто из списка запомнил его имя по процессу Хейли, но вопрос ставился иначе: встречался ли кто-то из них с Джейком? Таких не было. Со времени процесса минуло пять лет.
– Был ли кто-то из вас или ваших ближайших родственников когда-либо замешан в деле, одним из адвокатов в котором выступал мистер Брайгенс?
Ни одной руки. Родни Коут сидел не шевелясь, без всякого выражения на лице. Если в дальнейшем возникнут вопросы, он сможет ответить, что его сбило с толку слово «ближайшие». Гвен Хейли, жена Карла Ли, была дальней родственницей, к «ближайшим» Родни ее не относил. Он посмотрел на Джейка, и их взгляды встретились.
Нуз перешел к Либби Провайн, шотландке из Вашингтона, этим утром впервые в жизни приехавшей в их округ. Неудивительно, что о ней никто никогда не слышал.
Лоуэлл Дайер был избранным чиновником, проживавшим в округе Тайлер, в Гретне.
– Уверен, многие из вас встречались с мистером Дайером, – произнес Нуз, – когда он вел здесь избирательную кампанию три года назад – кто на митинге, кто на барбекю. Он получил в этом округе шестьдесят процентов голосов. Сейчас мы можем предположить, что большинство из вас отдали голоса за него.
– Сто процентов, господин судья, – подсказал Лоуэлл. Это вышло весьма кстати, все засмеялись.
– Задам вопрос иначе: знакомы ли вы с мистером Дайером лично?
Миссис Гейл Освальт, номер 46, встала и гордо заявила:
– Моя дочь и его жена состояли в женском клубе штата Миссисипи. Мы знакомы с Лоуэллом много лет.
– Понятно. Повлияет ли знакомство с ним на вашу способность соблюсти справедливость и непредвзятость?
– Не знаю, господин судья.
– Вы считаете, что поверите скорее ему, нежели мистеру Брайгенсу?
– Этого я не знаю, но поверю всему, что скажет Лоуэлл.
– Спасибо, миссис Освальт.
Джейк поставил рядом с ее именем буквы КО – «категорический отвод».
Ассистент Дайера, Д. Р. Масгроув, был профессиональным прокурором из округа Полк и не пользовался известностью так далеко от дома.
– Мистер Дайер, вы можете изучить список, – объявил Нуз и устроился в кресле поудобнее.
Лоуэлл встал, шагнул к барьеру и улыбнулся залу.
– Сначала я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы за меня голосовали. – Смех, долгожданная передышка. Все смотрели на обвинителя. Джейк тем временем изучал лица в передних четырех рядах.
Дайер начал с вопросов о прежнем участии в жюри присяжных. Несколько человек подняли руки. Он стал спрашивать об их опыте: уголовное или гражданское дело? Если уголовное, то был ли приговор? Как вы голосовали? Все признавали подсудимых виновными. Доверяете ли системе присяжных? Вопросы из учебников юриспруденции, ни капли творчества. Впрочем, отбор присяжных редко складывался драматично.
Бывали ли вы жертвой преступления? Несколько поднятых рук: ограбление дома, угон автомобиля… Не сказать, чтобы округ захлестывала преступность. Был ли кто-нибудь в вашей семье жертвой насильственного преступления? Номер 62, Лэнс Боливар, медленно поднялся и произнес:
– Да, сэр. Моего племянника восемь лет назад убили в Дельте.
Вот и нежданная драма!
Дайер впился взглядом в кандидата и, изображая преувеличенное сочувствие, принялся его раскручивать. Он не вдавался в подробности той давней трагедии, зато поинтересовался следствием и дальнейшими событиями. Убийцу признали виновным, он отбывает пожизненное заключение. Это чудовищный, опустошающий опыт, навсегда травмировавший семью. Нет, мистер Боливар не считал себя способным на беспристрастное исполнение долга присяжного.
Джейка он, впрочем, не насторожил, потому что находился слишком далеко, в глубине списка.
Дайер стал задавать вопросы о «блюстителях правопорядка», как он предпочел их назвать. Носил ли кто-нибудь из кандидатов форму,
