видеть вообще.
Я зашла в кабинет отца, где уже сидела Грейс.
— Привет, — на радостях я её хотела обнять, но отец вошёл сразу же. Я остереглась, потому что знала, что ему это не понравится. Это вовсе не значило, что я вдруг начала прислушиваться к его мнению, просто на этот раз я чувствовала, что ему нужно было отгородить меня от Грейс.
— Как ты? — спросила Грейс, в это врем вошёл Тони, он устремились свой взгляд на меня. Наверное, он искренне ждал ответа на этот вопрос. Может мне и показалось, но я чувствовала, что ему было очень важно удостовериться, что со мной всё хорошо.
— Пойдёт, — улыбнулась я.
Дело в том, что это было совсем не так. И мне нельзя было на допросе раскрыть свои искренние чувства. Серьёзно, в этом не было бы никакой этики. В любом случае, я была вынуждена говорить, что со мной всё хорошо.
— Грейс, — присел папа за стол. — Не воспринимай это как реальный допрос, просто скажи честно, что видела. Попробуй чувствовать себя в достаточно домашней обстановке, здесь никто не будет допрашивать тебя, как это делается на самом деле.
Про себя я подметила, что папа выбрал достаточно не глупый ход. Сейчас он внушает Грейс, что этот допрос ненастоящий, и может, она поверит, но всё происходило так, как и происходит на настоящих допросах. Грейс хотели прижать к стенке и поставить перед фактом, что ей не удастся скрыть свою виновность. Я чувствовала, как пульсирует кровь в её венах. Интересно, она уловила вранье в голосе моего отца?
— Начнём, — сказал папа. — Ты была в доме Батлеров в день убийства Кевина?
— Да.
— Что ты там делала?
— Нас поставили в пару на уроке химии. Мы должны были вырастить кристаллы.
— Белл, почему я не знал, что тебе был задан опыт на дому? — сделал вид папа, что он отвлёкся на какую-то глупость.
— За меня обещали сделать, — буркнула я.
— Почему ты сама не делаешь свою домашку?
— Эта домашка в парах, мой партнёр сам взял на себя обязанность.
— И ты позволила ему это сделать? Ты знаешь, что с твоей стороны это было очень не по-приятельски.
— Может отстанешь, а? — резко выпалила я.
— Что за тон?
— Ты на работе, найди другое время действовать мне на нервы.
Я ещё не знала откуда во мне бралось такое количество ненависти ко всему происходящему, но меня раздражала абсолютно всё: и отец с глупыми вопросами, и Тони, смотрящий на меня так, будто хочет мне чем-то помочь и Грейс, которая даже сейчас делает вид, что не умеет ничего чувствовать, и я сама, такая сломанная и жалкая.
— Давайте продолжим, шериф, — сказал Тони.
— Да, продолжим, — согласился отец, всё ещё бросая на меня недоуменный взгляд. Сейчас он жалел о том, что взял меня с собой. — Грейс, расскажи, что было в доме Батлеров.
— Мы хотели начать работу, но мне позвонил дядя, и я ушла сразу же через двадцать минут.
— И после этого на Кевина сразу кто-то напал?
— Я не знаю.
— Когда ты уходила, ты никого не видела?
— Дебби Бэй.
— Что она делала?
— Шла из магазина.
— Больше никого не было?
Грейс покачала головой.
— Хорошо, — кивнул отец. Его лицо слегка изменилось. Он сделал про себя какие-то выводы, которые я сразу же определила под статусом ложные.
— Мисс Уилсон, — подключился Тони. — В доме Кевина вы не делали себе никаких сэндвичей?
— Что? — она с усмешкой уставилась на Тони.
— Просто отвечай, — пояснил папа.
— Я использовала нож только для опыта.
— Что вы делали с ним?
— Я разрезала коробку, в которой были нужные вещества.
Мой папа заулыбался и подключился к разговору:
— Как ты быстро догадалась, что мы имеем ввиду нож, на котором были твои отпечатки, и которым, естественно, ранили Кевина.
Грейс, как и я, ничего не понимала. Отец улыбался, Тони радовался.
— Что?
— Ничего, — убедил её папа. — Кевин был ранен абсолютно новым ножом, на котором остались отпечатки пальцев только его семьи. Ну и твои, конечно же.
По моей коже пробежалась дрожь. Какое-то безумие властвовало в этой комнате, заставляющее меня всё больше чувствовать отвращение абсолютно ко всему.
— Конечно, мистер Кларк, отпечатки оставила только я, потому что убийца не должен быть настолько глуп, чтобы брать нож чистыми руками.
— Хорошо, — улыбнулся отец. — можешь идти.
Мы вышли, наконец, из кабинета, оставив позади этот допрос и всю атмосферу напряжения, которая сохранилась теперь в этом кабинете.
Грейс подошла ко мне, пока отец и Тони что-то обсуждали после допроса.
— Слушай, — слегка замялась она. — Я почти каждый день сижу дома.
— Я тоже, — сказала я.
— Тебе это тоже надоело?
— Естественно.
— Может, когда-нибудь соберёмся у кого-нибудь.
Грейс слегка улыбнулась. Я улыбнулась тоже. Мне это предложение вселяло вторую жизнь. Неужели когда-то настанет день, когда я хоть на крошечное мгновение вернусь туда, где была раньше.
— Позовём Эрику и Рэя, — улыбнулась Грейс. — Пусть не с ночёвкой и без алкоголя, но хотя бы на некоторое время мы, наконец-то, встретимся друг с другом.
Моё лицо осветилось улыбкой. Конечно, этого дня стоило ждать.
— Да, — согласилась я. — Можно завтра.
— Тогда я пойду отпрошусь у дяди.
И Грейс ушла.
Я знала, что не скажу отцу ничего о том, что я собираюсь проводить время вместе с ней. Я собиралась соврать, что я буду только лишь с Эрикой.
Только представьте, вы долго-долго не видели своих друзей, и вдруг в одно мгновение вы узнаёте, что ваша встреча на самом деле так близка, что это может случиться даже завтра. Я с этой самой минуты ждала, когда увижу своих друзей. И как оказалось, в нашей встрече самым приятным было лишь ожидание.
Меня привезли сразу к дому Эрики. Всё было обустроено так, будто мы вдвоём собираемся провести весело время. Никто не знал, что с нами будет Рэй или Грейс. Родители Эр специально уехали с Беном к бабушке на вечер. Они прекрасно понимали, что их дочке нужно общение. Пусть даже со мной, с помеченной девчонкой. Мой отец тоже это понимал, поэтому не выступал против.
Стоило мне увидеть Эрику, её светлые отросшие волосы, которые до сих пор вьются так, будто она провела целое утро за укладкой, её щёки, чуть больше, чем ей хотелось бы, её длинные ресницы, до сих пор вздёрнутый нос и уши, проткнутые в пяти местах — всё это до сих пор делало её безумной красоткой, которой совсем не надо выражать себя чем-то экзотическим. Сегодня она была естественной, и это было слишком необычным для неё. Это было таким новым и по-особому интересным, что внутри меня всё
