изменения. Поэтому твари становятся больше, опаснее, умнее.
— Вы Андрею Викторовичу о черной слизи расскажите, — послышался чей-то голос из зала. — Тем более, это ведь ваша теория.
— Да, все верно, — она смущенно улыбнулась.
— Так что такое черная слизь? — спросил Андрей.
— Есть такой научный принцип о том, что ничего не приходит из ниоткуда и не уходит в никуда. Хотя Бауман, Сакадзе, а затем и Победоносцев смогли пошатнуть этот принцип, создав неевклидовы фрактальные пространства. Но дело в том, что самосборы, как результат появления подобных пространств, включает в себя черную слизь и я предположила, что она является компенсатором в ответ на появление фрактальной материи. То есть уравнителем в неевклидовых пространствах, где материя может бесконечно множиться. Дело в том, что мы подсчитали массу черной слизи после появления самосбора и пришли к выводу, что ее хватает ровно настолько, чтобы избавиться от остальных активных или полуактивных элементов. Скажем, если собрать всю слизь после конкретного самосбора и заполнить ею бассейн или ванну, то ее хватит ровно на то, чтобы, скажем так, переварить всех чудовищ, грибы и нейтрализовать дисперсные проявления в виде тумана, например. Хотя это, конечно, невозможно в естественных условиях, но мы считаем, что самосборы и их последствия регулируются таким образом. Я бы даже сказала, что весь гигахрущ, как относительно замкнутая экосистема, саморегулируется через черную слизь.
— Наталья Георгиевна, вы недоговариваете, — с улыбкой произнес Звездин.
— Почему? — искренне удивилась она. — Я что-то забыла?
— Конечно. Ведь ваша теория в том числе касается и конца этого мира.
— Ну она опять же голословная, — ученая вновь посмотрела под ноги.
— И все же? — мотивировал ее партократ. — Андрею Викторовичу будет полезно это знать.
— Как один из вариантов развития нового этапа самосборов я предположила тотальное залитие или увеличение объема черной слизи, которую станет тяжело перерабатывать. Понимаете, люди ведь тоже являются продуктами фрактальной сущности.
— Как это? — остановил ее Андрей. — Ведь люди… Они же пришли из того мира. Разве нет?
— Это правда, но относительно ограниченное количество. Сейчас только по приблизительным подсчетам в гигахруще может обитать до двадцати миллиардов людей. Это самые скромные подсчеты. И абсолютное большинство — это продукты фрактального воспроизводства.
— Но ведь это в других секторах? Почему черная слизь должна залить наше общежитие. Ведь наш сектор — нулевой, — сказал Андрей и вдруг почувствовал едкие сомнения.
— Так ведь у нас тоже полно людей, которые появились в результате первичных трансформаций зарождающегося мира. Или тех, которые мы воспроизвели в ФУПах.
Андрей открыл рот от удивления и стал переводить взгляд с выступающей на партократа.
— Вы копируете людей? Зачем?
— Чему здесь собственно удивляться, Андрей Викторович? — растянувшись в улыбке, спросил Звездин. — Конечно, мы их копируем. У нас в иные сутки бывает до сотни погибших в результате самосбора или по другой причине. Если б мы не стали использовать ФУПы для воспроизводства населения, то наше общежитие к данному моменту уже стояло бы на грани вымирания. Примеры других секторов тому подтверждение.
— Так вы поэтому мешаете людям… — Андрей остановился, думая, как продолжить. — Переезжать. И менять работу.
— Да, конечно. Хотя не только. Тут несколько факторов.
— Мне не стоило об этом говорить, да? — виновато спросила Наталья Георгиевна.
— Нет-нет, что вы! — Звездин успокаивающе помахал рукой. — Андрей Викторович должен знать все, что знаем мы, — он подмигнул гостю НИИ.
В голове вдруг закружились мысли — сначала одна, затем целый ворох — и Андрей почувствовал, как быстро теряет спокойствие. У него даже закружилась голова.
— Так это значит… Получается, что в другом секторе есть мой сын? Значит, их там много?
Он посмотрел на выступающую, но та перевела взгляд на Звездина, не понимая, о чем идет речь.
— Да, все верно, — ответил партократ. На этот раз серьезно. — Там может быть целая сотня копий вашего сына в различных секторах гигахруща. Где-то он будет повыше, где-то пониже, где-то с другим цветом глаз. Я, кстати, еще сильнее взволную вас, но где-то там может быть ваша супруга. Живая. Целая и невредимая. Но тут мне стоит вас сразу разочаровать. Как правильно упомянул Игорь Сергеевич, в других секторах живут точно такие же люди, как мы, но совсем другие. Николай в секторе ноль-ноль-один будет лишь внешне вашим сыном. И, кстати, у него есть свой отец, которого тоже зовут Андрей Викторович. Поэтому не обольщайтесь. И не тешьте себя надеждами. Ваш сын погиб. Его забрал самосбор.
Присутствовавшие на собрании наблюдали за тем, как меняется выражение лица Андрея. Некоторые даже подловили себя на мысли, что Звездин поступил неправильно, упомянув смерть ребенка. Возбужденная радость надежды постепенно сменилась подавленностью и скорбью в глазах. На несколько секунд в них вдруг загорелась непонятная искра и Андрей даже открыл рот, думая что-то сказать, но оглядел помещение и предпочел молчать.
— Я так понимаю, что мне можно продолжать свое выступление? — нарушила тишину женщина-ученый. — Тем более, мне осталось недолго.
Она еще минут двадцать делилась всем необходимым, что могло помочь Андрею войти в курс дела. И хотя он пытался слушать ее, в голове металась та самая мысль, которую он постеснялся озвучивать. Он все ждал, когда Наталья Георгиевна сама, может быть, дойдет до нее в своей речи, но этого не произошло. Когда она закончила свою часть и заняла свое место, Звездин встал и огласил обеденный перерыв. Собравшиеся стали подниматься со своих мест, попутно обсуждая вопросы науки о гигахруще. Андрей же повернулся к Наталье Георгиевне и выжидал момента, когда сможет с ней поговорить. Та собрала свои бумаги со стола и положила их в папку, затем направилась к выходу. Глядя на Звездина, который обсуждал что-то с парой ученых, Андрей незаметно от него последовал за женщиной. Он нагнал ее на ближайшем повороте.
— Наталья Георгиевна! — он схватил ее под локоть, чтобы та остановилась.
— Да, что такое? — она удивленно посмотрела на гостя НИИ.
— У меня к вам есть вопрос… — смущенно произнес Андрей.
— Так что же вы не спросили сразу? Я бы ответила сейчас, но голодна, честно признаться.
— Позвольте я провожу вас? Мой вопрос личного плана.
— Ну что же, тогда пойдемте со мной. Расскажите по ходу.
Радостный Андрей встал сбоку от женщины и последовал вместе с ней по коридору.
— Так что у вас за вопрос?
Теплые эмоции на душе моментально сменились смущением. Андрей столько раз объяснял суть проблемы, но каждый раз ужасно смущался.
— Мой сын пропал много циклов назад, — стараясь говорить негромко, начал мужчина. — Он открыл дверь во время самосбора. Но мне кажется, что он не умер. Потому что я слышал его несколько раз.
