"Девятка" успела проскочить перед самым носом "Камаза", но не успела, не смогла, не увернулась от другого грузовика, который шел, скрытый громадой "Камаза". И его водитель не видел несущейся без тормозов "девятки", не видел он ее, не видел, потому что все происходящее справа от него закрывал "Камаз" с бетонными плитами. И едва он показался из-за притормозившего "Камаза", едва вынырнул па перекрестке, торопясь проскочить на зеленый, в него врезалась "девятка". Врезалась сразу за кабиной, чуть пониже, как раз в бак с горючим. Врезалась "девятка", роскошное перламутровое создание, с ужасающим хрустом стекла, скрежетом рвущегося металла, с предсмертным воплем людей. Бак с горючим был вспорот и освобожденный бензин накрыл "девятку", хлынул в ее разбитые дверцы, в провал, образовавшийся вместо лобового стекла, затопив салон и всех, кто находился внутри.
Бензин вспыхнул мгновенно.
То ли высеклась искра при ударе, то ли вспышка получилась при разрыве проводов, но уже через секунду, не больше, в центре перекрестка полыхал факел, достигающий верхних этажей пятиэтажек, стоящих вокруг. Зажатая под грузовиком "девятка" не могла вырваться, ее двери оказались заклиненными, ударом их искорежило и смяло. А из бака продолжала хлестать огненная масса бензина...
Водитель грузовика успел выскочить и отбежать в сторону. Он с ужасом наблюдал, как полыхала его машина, как горела "девятка" и метались в ней охваченные пламенем люди. Их крики слышались еще несколько минут, но подойти к ним, помочь оказалось невозможным. Жар был настолько сильным, что плавился асфальт и в нем отпечатывались подошвы смельчаков, которые поначалу рванулись было к пожару. Их тут же отбросило жаркой волной. Зацепить "девятку" тросом, выдернуть из-под полыхавшего грузовика не было никакой возможности. Да и надобности уже не, было - уже через несколько минут она выгорела внутри до каркаса.
Андрей с ребятами вышли из подъехавшего "жигуленка" и, остановившись в отдалении, молча смотрели на факел. Крики в "девятке" смолкли и на перекрестке слышался лишь гул мощного, все пожирающего пламени. Десятки водителей замерли в скорбном оцепенении только сейчас, может быть, до конца осознав, как близки они все от таких вот происшествий, как опасна и непредсказуема их работа... Черный столб дыма уходил в осеннее небо и был виден едва ли не во всех концах города - это уже горели шины.
- Сколько же их там было? - спросил кто-то в толпе.
- Трое, - ответил Андрей.
- Подзалетели ребята... Как же они кричали... У меня волосы под кепкой зашевелились.
Послышался запоздалый вой пожарных машин. Их мигалки показались в глубине улицы. Бросив последний взгляд на догорающие машины, Андрей с оперативниками направились к своей машине. Шли молча, подавленно. Слишком уж жестоко и неожиданно завершилась погоня. И уже рассевшись в машине, они еще некоторое время не в силах были сдвинуться с места, продолжая смотреть на гудящий огонь.
- Мы этого не хотели, - проговорил наконец Андрей, словно оправдываясь. - Ей-Богу, мы этого не хотели... Крутовато обошлась с ними судьба...
- Это сколько ж надо натворить, чтобы заслужить такое... - добавил водитель.
- Поехали, ребята, - устало вздохнул Андрей. - Пора докладывать о результатах.
Зомби проснулся с неясным ощущением утраты. Не то снилось что-то тревожное и он начисто забыл об этом, не то предстояло что-то важное, но что именно, сказать он не мог. В сумеречном сознании мелькали тени людей, он, вроде, знал их когда-то, встречался с ними, они тоже его знали, но кто они и какие между ними отношения? Зомби постоянно ощущал какое-то препятствие, мешающее ему общаться с этими людьми. Он пытался что-то произнести, привлечь к себе внимание, но тени проходили сквозь него, не замечая ни его отчаянных усилий, ни его самого.
Некоторое время он лежал неподвижно, глядя в темнеющий потолок. Из больничного коридора доносились голоса, шаги, обрывки разговоров. Это был обычный вечерний шум больницы и он не тревожил его, более того, создавал какое-то успокоение. Ему хотелось подольше побыть в такой неподвижности, в неопределенности, в непонимании происходящего. Но он знал, что это невозможно, что это его состояние вот-вот прервется и какие-то силы поднимут его с кровати и вышвырнут на улицу в события, к которым он Сам стремился.
Потом пришло неожиданно острое ощущение опасности. Рука Зомби невольно, словно сама по себе, потянулась за голову, скользнула мимо подушки и нащупала холодный металл, костыля. Он оказался на месте и это его успокоило. Зомби с усилием приподнялся, сбросил ноги па пол, да так и остался сидеть, глядя перед собой в темную пустую стену. Попытался нащупать ногами туфли, помня, что сам затолкал их подальше. Туфли тоже оказались на месте.
- Это хорошо, - проговорил Зомби, но вряд ли он смог бы объяснить, почему это хорошо, что за этим стоит и как связано с его намерениями.
Состояние, охватившее его, было непривычным, тревожным каким-то. Он словно бы находился в каком-то темном, сыром помещении, может быть, в подвале большого дома, или где-то под мостом, среди массивных отсыревших колонн. И сам он был в холодной, знобящей, мокрой одежде. Но он знал, откуда-то знал, что ему предстояло эту одежду снять, надеть что-то теплое, мягкое и войти в ярко освещенный зал, где много людей, и все они знакомы, и все в этом зале ждут его, -Чтобы начать нечто важное, ради чего они и собрались... Возможно, это будет банкет, или должны начаться танцы, или какое-то торжественное действие... Но Зомби знал, что подняться в этот зал будет нелегко, скорее всего, он и не сможет этого сделать. А люди будут маяться, бестолково передвигаться по залу, говорить друг другу пустые слова и поглядывать в нетерпении на часы - когда он уже появится? Дело в том, что он, Зомби, знал нечто важное, чего не знали все эти люди, и без него не могли ничего начать, им нужен был он, его знания...
Потом Зомби вспомнил, что Пафнутьев обещал прислать машину и отвезти его в другую больницу. Но машины не было. То ли Пафнутьев забыл, то ли не смог, передумал... А перевезти он его хотел в такое место, где бы ему ничто не угрожало. Да-да, он говорил, что там охрана, там решетки на окнах, туда никого не пускают без специальных разрешений... Да, там решетки на окнах и запирающиеся двери - почему-то именно эта подробность врезалась в сознание и он снова и снова повторял про себя, что там окна забраны решетками, что уйти оттуда непросто, да и вообще невозможно.
- Значит, так нужно, - вслух сказал он и склонил голову, прислушиваясь к звукам собственного голоса. - Если так случилось, значит, так и должно было случиться и никак иначе случиться не могло, - проговорил он медленно, вдумываясь и вслушиваясь в каждое слово. - Хм, неужели это я придумал такие слова... Или вспомнил? А кто может сказать наверняка, что именно мы придумываем сами, что вспоминаем, а что улавливаем из пространства... Скорее всего, улавливаем... Люди, пережившие тяжелые травмы, приобретают особенные способности...
Об этом Зомби прочитал в газете и эта мысль ему неожиданно вспомнилась. По тут же новое желание перебило все его мысли - "Надо позвонить домой" - подумалось ему. И он сразу озадачился - куда? Кому? Что сказать? Вопросы остались без ответа, он не мог ответить ни на один из них, но возникшие в сознании слова пронеслись в истерзанном сознании - надо позвонить домой. Однако, сколько он не напрягался, продолжения не получилось. Не вспомнил он ни дома, ни лиц, ни имен... Правда, возникли в памяти странные сооружения... Это были низкие, ржавых цветов строения. Прошло еще какое-то время и он понял, что эти строения железные, их много, они соединены переходами, дверями, проездами, в каждом отсеке люди, они чем-то заняты, они пилят, режут, у них в руках сверкают вспышки слепящего электрического света...
И наступил какой-то неуловимый момент, когда он спокойно и ясно понял, что все эти жутковатые железные сооружения - гаражи, частные гаражи, которые выстраивались постепенно, без намеченного плана, создавая причудливые переплетения проездов, перемычек. Да, это гаражи, железные соты, большей частью ржавые, иногда выкрашенные в самые неожиданные цвета в зависимости от того, какой краски удалось достать хозяину.
И еще одно понял Зомби, тоже спокойно и твердо - он должен быть там, в этих гаражах. Что-то тянуло его туда, что-то там должно было произойти очень для него важное. И чем быстрее он там окажется, тем лучше...
Оперевшись на костыль, Зомби поднялся, осмотрелся. Осознал - он должен собраться и выйти на улицу. Он набросил на себя пиджак, забытый кем-то из больных, взял с подоконника шляпу - подарок Овсова. Шляпа была какого-то старого покроя, с большими полями, широкой черной лентой и причудливым изломом. Она нравилась Зомби тем, что погружала в тень все лицо. Он до сих пор не освоился с тем, что лицо его выглядит нормально. Зомби воспринимал его искореженным, изуродованным, хотя на самом деле это было просто другое лицо.
