- Мокрый асфальт, - сказал Амон, покусывая сорванный листок.
- Да еще с перламутром, - добавил Борис. - По-моему, все нормально, ребята.
- Совсем свеженькая, - вставил словцо и Сынок. - Надо брать. И не тянуть. Долго она стоять не будет.
- Там кочергой на руле, - сказал Амон.
- С этим мы справимся, - небрежно заметил Сынок. - Кочерга - это даже хорошо. Хозяин спокойно спит.
- Когда? - спросил Юрик, ни на кого не глядя, - Сегодня, - ответил Амон.
- Как бы он не уехал к вечеру, - заметил Сынок. - Жалко будет такое добро упускать.
- К вечеру не уезжают, - заметил Амон. - Уезжают утром, Все ясно, ответил Боксер - стриженный, в черной куртке с поднятым воротником.
- Сынок, пойдешь посмотришь? - спросил длинноволосый Юрик. Пучок волос на его затылке отсырел на дожде и свисал влажный и отяжелевший.
- Зачем... Машина новая, замки заводские, их секреты я знаю. Наверняка новые запоры поставить не успели.
- Тогда линяем, - сказал Амон и первым, не оглядываясь, направился к машине, на которой прибыли. Все послушно потянулись за ним.
Вряд ли кто обратил на них внимание, вряд ли кому они показались подозрительными. Не открылось ни одно окно, ни одна форточка, не дернулась занавеска. Разве что за одним из окон возникло какое-то движение да сверкнул фиолетовый глаз объектива.
Снова они появились уже к вечеру, когда начали сгущаться первые прозрачные сумерки. Еще не наступил вечерний час пик, когда улицы были забиты машинами, возвращающимися в гаражи. Дороги были свободны, значит, можно развить скорость. И хозяева благодушны, их бдительность возрастет с наступлением темноты.
Амон отделился от группы за квартал и к машине подошел один. По привычной схеме, он сделал круг по двору, выбрал скамейку, с которой все было видно, но сам он мог бы оставаться в стороне, как бы непричастным ко всему, что может произойти. Он вступит в дело только при возникновении чего-то чрезвычайного, когда вся операция окажется на грани срыва.
Борис и Юрик были налегке, на плече у Сынка болталась небольшая сумка с инструментом. Кожаные куртки были на всех достаточно свободные, чтобы скрывать пристегнутые под мышкой пистолеты, но это уже на крайний случай, на самый крайний, когда бесшумная работа Амона не принесет результата.
- Хорошо бы к семи все закончить, - негромко проговорил Юрик.
- А почему именно к семи? - спросил Сынок.
- Девушка ждет... Нехорошо заставлять девушек ждать.
- Успеваешь, - заметил Борис. - Сейчас четыре, полчаса уйдет на работу, немного гонки по городу,. К пяти освободишься. Сынок, у тебя что на вечер? Может, со мной? Сауна, ресторан... Поужинаем по-человечески - Не получится, - кратко ответил Сынок.
- К маме пойдешь? - усмехнулся Борис.
- Да, к маме. К своей маме.
- Не к моей же, - опять усмехнулся Борис.
- Вот во г, - кивнул Сынок, глядя прямо перед собой - Обещал, надо сходить. Там и перекушу... Она с утра ужин готовит А к своей ты сам сходишь... Когда вспомнишь, где она живет.
- Не кусайся. Сынок, не надо... Это вредит делу, - Сам начал - А ну кончайте собачиться! - прикрикнул на них Юрик - Пришли Машина стояла на месте, поблескивая в свете несильного фонаря. К "девятке", похоже, за день никто не прикасался. Листва все также покрывала кузов, колеса чернели соблазнительной новизной, в салоне искрился целлофан на сидениях Влажная листва делала шаги бесшумными и все трое темными тенями скользнули сквозь негустой кустарник к машине.
***
- Пришли, - сказал Андрей, глядя сквозь прозрачную занавеску па появившихся в сквере угонщиков. - Пора выходить, - и он включил в комнате свет, подавая сигнал остальным участникам засады. Едва вспыхнул розовый абажур, вокруг "девятки" начало быстро смыкаться второе кольцо. Со скамеек, от автобусной остановки, из стоявших в сторонке невзрачных "Жигулей" отделились такие же неслышные тени и начали стекаться к "девятке".
Угонщиков необходимо было задержать при вскрытой машине, только это могло быть достаточным доказательством их злонамеренных действий. Просто задержать у машины - это ничего не давало. Прогуливались, дескать, дышали воздухом, случайно встретились... Все, что угодно можно было сказать в оправдание.
Из подъезда Андрею хорошо было видно, как скользнули к машине угонщики, как они охватили ее с разных сторон, как началась вокруг нее возня. Им необходимо было не только вскрыть дверцы, но и завести мотор, выехать на проезжую часть, а для этого пришлось бы дать задний ход, но это невозможно сделать при отключенных тормозах. То есть, все было продумано достаточно надежно.
Люди, пробравшиеся к машине, не вызывали подозрений. Парень с пучком волос на затылке открыто стоял на свободном пространстве, смотрел по сторонам. Второй, с коротким ежиком над низким лбом, кажется, выглядывал кого-то в окне верхнего этажа. Прошло какое-то время, пока участники засады увидели, что все это время у машины возился маленький и неприметный парнишка. И вдруг дверь "девятки" распахнулась и все трое оказались в салоне.
Андрей первым бросился сквозь мокрые кусты к машине. Одновременно побежали еще несколько человек с разных сторон. До "девятки" им оставалось всего двадцать-тридцать метров, когда она рванулась напрямик к проезжей части улицы. "Жигуленок", стоявший у обочины, сдвинулся с места и перекрыл дорогу, вынуждая "девятку" остановиться. Но она лишь прибавила скорость и, проскочив сквозь мокрые кусты, оказалась на проезжей части перед самым носом "жигуленка". И, не задерживаясь, понеслась по дороге, набирая скорость.
Засада сорвалась.
Парни, выскочившие на дорогу, лишь беспомощно развели руками. Вряд ли они видели ухмылку Амона, наблюдавшего за ними со скамейки.
Андрей прыгнул в "жигуленок" и захлопнул за собой дверцу. На заднее сидение успели сесть еще трое.
"Девятка" в это время уже почти скрылась среди машин.
***
- Кажется, была засада, - проговорил Юрик.
- Точно засада, - сказал Борис, пристально глядя на дорогу. Он уверенно обходил одну машину за другой, успев несколько раз поменять направление, пока не вышел на широкую трассу. - Не меньше пяти человек - Им что-то помешало, - предположил Сынок, сжавшийся на заднем сидении.
- Ждали, пока в машину заберемся, - усмехнулся Борис. - Вот и дождались, менты поганые. Если бы они взяли нас возле машины, то остались бы с носом, ничего бы не смогли пришить..
- Амона кто-нибудь видел? - спросил Юрик.
- Остался на скамейке, - заметил Борис. - К нам и не сунулся.
- Правильно сделал, - кивнул Юрик. - А то потерял бы время...
- Но почему засада? - спросил Борис. - Мы прокололись?
- Нет, - сказал Сынок. - Эта "девятка" - живец. Уж очень легко все шло, и открылась она легко, и кочерга сразу отвалилась... Это живец. И мы на него клюнули.
- А навела Цыбизова... - заметил Юрик. - Может, на них работает?
- Скорее другое, - сказал Сынок. - Она сама на крючке. Вот под окна и подсунули живца...
- За нами погоня, - сказал Борис, глядя в зеркало. - Тог самый "жигуленок", который дорогу перекрыл.
- Может, не он?
- Он, - уверенно сказал Борис. - Явно на нарушения идет...
- Прибавь, - сказал Юрик. - Сейчас оторвемся. Проскочим на желтый, а они наткнутся на красный.
- Лучше уж мы проскочим на красный, а они пусть думают, как им быть.
"Девятка" шла со скоростью около восьмидесяти километров в час, на этой дороге предельной. Повернув в очередной раз, она оказалась на участке, забитом тяжелыми грузовиками. Это была уже промышленная часть города.
- Kpасный, - предупреждающе сказал Сынок.
- Вижу! - бросил Борис.
- Прибавь, еще немного, - прошептал Юрик, тоже увидевший "жигуленок?", который не только не отставал, а даже наоборот, все приближался с каждым поворотом. - Надо отрываться, ребята, надо отрываться...
- Оторвемся, - процедил сквозь зубы Борис. - Оторвемся... Но с Цыбезовой надо разбираться... Все-таки нарвались на засаду, все-таки нарвались... Неужели продалась?
- Она не может продаться, она слишком завязла, - рассудительно проговорил Сынок.
- Тормози! - отчаянно крикнул Юрик. - Тормози, говорю!
- Не могу, - простонал Борис. - Не получается... Тормоза...
- Что тормоза? - вскрикнул как от боли Сынок.
- Не действуют...
- Мать твою... Тогда прибавляй, проскочим перед носом у "Камаза"... Успеваем, Борис, успеваем... Видишь?
- Вижу, не мешай... Успеваем, а там уж разберемся...
"Девятка" проскочила на красный перед самым носом у мощного, надсадно гудящего "Камаза", груженного бетонными плитами. Заметив несущуюся под его колеса "девятку", великан, казалось, вздрогнул от неожиданности, его колеса остановились, оставляя на асфальте черные полосы. Мелькнуло за стеклом кабины белое лицо водителя, тяжело шевельнулись плиты в кузове, но остановились, не срезали кабину, а ведь могли, ох, могли.
"Девятка" успела проскочить перед самым носом "Камаза", но не успела, не смогла, не увернулась от другого грузовика, который шел, скрытый громадой "Камаза". И его водитель не видел несущейся без тормозов "девятки", не видел он ее, не видел, потому что все происходящее справа от него закрывал "Камаз" с бетонными плитами. И едва он показался из-за притормозившего "Камаза", едва вынырнул па перекрестке, торопясь проскочить на зеленый, в него врезалась "девятка". Врезалась сразу за кабиной, чуть пониже, как раз в бак с горючим. Врезалась "девятка", роскошное перламутровое создание, с ужасающим хрустом стекла, скрежетом рвущегося металла, с предсмертным воплем людей. Бак с горючим был вспорот и освобожденный бензин накрыл "девятку", хлынул в ее разбитые дверцы, в провал, образовавшийся вместо лобового стекла, затопив салон и всех, кто находился внутри.
