От такой мысли защемило сердце, и он вызвал к себе Федора.
Аджиев не видел его уже несколько дней и теперь поразился, как тот похорошел, и взгляд был совсем другой. Молодость... Проклятая молодость... Отожрался, высыпается, работенка - не бей лежачего. Он вспомнил смертельный блеск летящего ножа, пущенного этой некрупной мягковатой рукой.
- Ты неплохо замаскировался, Стреляный, - пробурчал он, указывая Федору на стул.
Федор слегка поежился от упоминания собственной клички, которая так диссонировала с его настроением.
- Так разве это плохо?
- Да, ты знаешь, она довольна тобой. Это - впервые. Ума не приложу, чем ты вмастил.
- Я люблю театр... - ухмыльнулся Артюхов.
- А-а... - неопределенно протянул Артур Нерсесович, не понимая, как расценить слова Федора.
Он просто не знал, что тот за эту неделю уже трижды побывал в театре. Не знал он и того, что и сам Артюхов не прочь был подыграть на подмостках судьбы в каком-нибудь захватывающем действе.
Пока Аджиев собирался с мыслями, пискнул его мобильный телефон. Артур Нерсесович выслушал сообщение, и глаза его хищно сверкнули.
- Везите сюда... - крикнул он в трубку. - Нет, подождите. Лучше поедем в офис. Да, сейчас я оденусь, скажите шоферу, чтобы был готов...
Связь отключилась. Аджиев положил трубку и уставился в окно, о чем-то раздумывая. Федор не знал, можно ли ему уходить, и нерешительно поднялся.
- Ты иди, иди... - Хозяин как будто только что заметил его. - Пока все нормально. На субботу я тебя отпускаю, а днем в воскресенье ты мне понадобишься.
Федор видел, что Аджиев очень взволнован, хотя и пытался скрыть это, но, в конце концов, настроение хозяина его не касалось. Жаль только, что на свидание со Светланой у него остались лишь сутки.
"Мерседес" Аджиева мчался в Москву. Стояла глубокая ночь, и движения на шоссе почти не было. Он очень устал за день, но известие, которое ему сообщил начальник секретной службы его фирмы, привело Артура Нерсесовича в возбуждение. Сон как рукой сняло. Только сегодня при помощи верных людей из московской прокуратуры его сотрудникам удалось до официального обыска проникнуть в запертую квартиру убитого Кости Лесного. Ничего не тронули, только вскрыли сейф, а там среди бумаг оказались две видеокассеты. Их-то и предстояло сейчас просмотреть Аджиеву. И он опасался, что найдет на них подтверждение худших своих опасений. Квартиру на Щипке его команда перетряхнула сразу же после операции с "бригадой" Лесного, но там ничего заслуживающего внимания обнаружить не удалось.
В офисе Аджиева уже ждали начальник секретной службы Армен Калаян, бывший гэбэшник, и два его помощника.
Чем ближе к цели был Аджиев, тем больше силы покидали его. Увидев Армена, он понял, что окончательно выдохся.
"Может, не сегодня... - подумал он вяло, - но, с другой стороны, зачем тянуть? Приехал же, примчался..."
Он направился в свою комнату отдыха, где стоял видак. Успел ли уже Армен просмотреть кассеты?
- Что там? - спросил Артур Нерсесович у Калаяна, опасаясь ответа, будто выстрела в спину.
- Я посмотрел начало обеих... - Армен помялся. - На одной ничего интересного. Они следили за вами при помощи тех, подкупленных наших. А вот на второй...
Калаян вздохнул и опустил голову. От Армена у Артура Нерсесовича секретов не было. Этому человеку он доверял как самому себе и с давних пор. Но сейчас Аджиев впервые пожалел, что Калаян так много знает о нем.
Они сидели вдвоем в нарядно обставленном зальчике для приемов близких партнеров и друзей, и Калаян все никак не мог решиться включить видеомагнитофон.
- Давай! - рявкнул Аджиев. - Нечего тянуть. Думать надо, какие меры принимать...
Вспыхнул экран. И началась для Артура Нерсесовича мучительная казнь.
Сначала он увидел себя, складчатобрюхого и коротконогого, с идиотской улыбкой млеющего от бесстыдных поглаживаний трех обнаженных девок. Аджиев сразу узнал, где их снимали.
Действие шло по нарастающей. Вот он уже лежал на кушетке, свалив живот набок, а красотки по очереди прикладывались к бессильному и жалкому отростку, торчащему у него между ног. Их острые груди болтались при этом, как пустые мешочки. Безжалостная камера подчеркнула изъян запавших задниц, худобу длинных ног. Аджиев чуть не закричал от отвращения, настолько некрасива была вся эта сцена, но тот Аджиев, на экране, по-видимому, блаженствовал. Иначе как было объяснить тупое выражение на его лице и оскал узкогубого рта? Струйка семени внезапно залила лицо одной из девиц, а другая тут же принялась вылизывать ее, будто кошка... Экранный Аджиев корчился, мотая головой, шевеля губами. Наверное, он говорил что-то или стонал от обрушившегося на него освобождения...
- Я не в силах, уволь... - прохрипел Артур Нерсесович, махая рукой, чтобы Армен прервал эту пытку. Калаян быстро выключил видак.
- Какие уродливые девки, однако... - пробурчал Аджиев, вытирая платком лицо. - А вблизи казались ничего...
- Эффект съемки скрытой камерой... - коротко изрек Армен. - В действительности все выглядит по-иному. Просто не киногеничные попались девушки.
- И в действительности все так! Так! - заорал неожиданно для себя Артур Нерсесович. - Представляешь? Пустили бы это по Москве, газеты бы ухватились... Дьявол...
Аджиев обхватил голову руками и замер от охватившего его ужаса.
- Короче, мы вовремя успели, - подытожил его вопль Калаян. - Чего теперь зря расстраиваться? Девок найдем новых. Кассету уничтожим. Делов-то...
- А вторая? Вторая? - вскинулся Артур Нерсесович. - Там она, да? Елена? Ее снимали? Где, говори, и с кем?
- Нет, уж это вы должны сами посмотреть, - избегая взгляда хозяина, твердо сказал Армен. - Как бы вам ни было тяжело.
- Ну, валяй, валяй, добей меня окончательно, - скривив губы, Артур Нерсесович немного поломался. Но на самом-то деле ничего ему так не хотелось, как увидеть свою жену в объятиях другого. Он испытывал в предвкушении этого зрелища никогда не переживаемое им ранее столь сильно сладострастное чувство.
Глаза у него остекленели, кровь отлила от лица, пот со лба испарился. Он выглядел иссохшим, опаленным, и бледность его лица, бледность больного 'или отравленного, стала еще заметнее.
Армен Калаян поменял кассеты.
Аджиев достал из шкафчика трубку и закурил, поудобнее устраиваясь в кресле. Сейчас он был похож на ценителя, приступающего к просмотру шедевра мирового киноискусства. На экране побежали первые кадры.
- Останови! - приказал Аджиев.
Обнаженная по пояс Елена Сергеевна восседала на мягком пуфике, в незнакомой комнате, ее удивленные глаза были устремлены прямо на них.
- Можно я уйду? - тихо спросил Калаян. Аджиев подумал, рассматривая горделиво сидящую жену.
- Иди, - наконец сказал он. - Но только подожди меня. Эту пленку я досмотрю до конца.
...В воскресенье к полудню Федор возвращался в Москву, окрыленный любовью и мечтами о будущем. Ему стоило огромных усилий вырваться из объятий Светланы. Девушка так уговаривала его остаться до вечера. Но он стойко преодолел соблазн, смутно чувствуя, что нарушать обещание, данное им Аджиеву, никак нельзя,
Суббота пролетела как одно мгновение. Немного подпортило Федору настроение появление брата Светланы: он так хотел побыть с ней только вдвоем. Братец никак не вписывался в его планы, но не прогонять же его было, тем более что девушка сама позвала его, желая их познакомить.
Брата звали Митей. Он учился в университете на каком-то мудреном факультете, собираясь заниматься программированием, был высок, плечист и совершенно не похож на двоюродную сестру. Они поехали гулять в Сокольники, и Федор быстро пожалел об этом.
Сначала, кажется, ничто не предвещало скандала. Они нагрузились в кафе сочным мясом и разнообразными салатами, и Федор ощутил в душе покой, расслабленность и умиротворенность, граничащие с блаженством. Они пили из высоких рюмок мягчайший коньяк, и Светлана щебетала что-то о своем детстве. Потом Федор катался с ней на разных аттракционах в Луна-парке, однако перед самым возвращением домой он вдруг заметил, что Митя пьянее, чем час назад. Это был человек на грани распада, глаза его сошлись к переносице, а руки бессильно болтались. По дороге к метро он один раз чуть не загремел на лестнице. Федор угрюмо поддержал его. Света ошеломленно молчала. Наконец они с трудом провели его мимо контролеров и спустились по эскалатору вниз. При этом Федор держал его обеими руками.
- Он живет здесь, недалеко от вокзалов, - с отчаянием шепнула Светлана.
Федор готов был закинуть братца к черту на рога, но ведь на это уходило время, его драгоценное время, которое он отрывал от свидания с девушкой.
- Он всегда так надирается? - спросил Федор, с трудом сдерживая злость.
- Нет, я не знаю, что с ним случилось... - Она выглядела подавленной. На них оглядывались.
"Надо было ехать на такси", - понял Артюхов. У вокзалов он взял машину, и они поехали, куда сказала Светлана.
