– Давайте сядем в вашу машину! Её не слушают?
Минаев не ожидал такого бурного натиска, и потому сразу не сообразил, как нужно себя вести. Полномочий вступать в переговоры он не имел, но и отказываться не решался, считая, что эта дама может сообщить действительно важные сведения.
– Моя милочка оборудована в этом плане понадёжнее вертолёта, – похвастался Минаев и тут же стал серьёзным. – Прослушать в салоне практически невозможно. Но если вы всё-таки опасаетесь, применим электронную записную книжку. Будем набирать текст, а потом сбрасывать.
Женщина с готовностью кивнула, и Дима распахнул перед ней дверцу «субару». Сам забрался на заднее сидение, и когда незнакомка устроилась рядом, достал маленькую записную книжку, раскрыл её.
– Да нет. Не нужно. Я верю вам.
Женщина наконец-то сняла шляпу, обнаружив модную короткую стрижку на тёмных волосах и отменный макияж. Длинные ногти, покрытые лаком под розовую эмаль, дополняли картину благополучия. На шее женщины Дима увидел три нитки мелкого жемчуга, скорее всего, искусственного. Такие же клипсы заметил он в ушах своей визави.
Дама явно не принадлежала к кругу его хозяев – и марка машины, и внешний вид владелицы говорили о куда более скромных возможностях. Незнакомка относилась к интеллигенции, сравнительно удачно устроившейся в новой жизни. Решаясь на следующую фразу, она вертела на худом пальце толстое обручальное кольцо, довольно-таки безвкусное на фоне гармонично подобранных аксессуаров и одежды.
– Вы именно со мной хотите поговорить?
Минаев, заразившись волнением женщины, то и дело осматривал двор. Но кроме соседей, выгуливающих своих собак, он ни кого не заметил.
– Как сказать… Я вас, конечно, не знаю. Но видела, как вы сопровождали девочку на кладбище, а после везли её домой. И поняла, что вы входите в круг доверенных лиц этой семьи.
– Кто вы?! – резко спросил Дмитрий, не на шутку встревожившись.
Значит, женщину интересуют хозяева. Ею должна немедленно заняться служба безопасности. Но вызывать на связь Баранова в присутствии незнакомки Минаев постеснялся, и сейчас лихорадочно прикидывал, что же делать дальше.
– Я – попадья, – рассеянно ответила женщина, думая о своём.
– Кто?! – Минаев поперхнулся. – То есть как это?.. Настоящая?
– Самая настоящая. Мой муж служит в той самой церкви… На кладбище, где вы сегодня были. А почему вы так удивились?
– Слушайте, я просто поверить не могу! – Дима по-новому взглянул на стильную современную даму, больше похожую на фотомодель. – Я матушку совсем другой себе представлял. По крайней мере, в платке, в длинной юбке, без косметики. И на «тачке» она не должна так лихо разъезжать…
– Да, образ создаётся незавидный. Толстая, недалёкая, обременённая кучей детишек… – Попадья улыбалась, вытирая глаза платочком. – Все примерно так и думают. Но мы же в двадцать первом веке живём! Надо меняться. Мой супруг принадлежит к течению обновленцев. Но не об этом речь… – Женщина перешла на шёпот. – У меня очень важный разговор.
– Расскажите о себе, назовитесь. Я ведь не могу беседовать непонятно с кем. – Минаев не до конца доверял словам странной попадьи.
– Меня зовут Ольга Ивановна Карпенко. Мне тридцать пять лет. Окончила театроведческий факультет ГИТИСа. А муж – выпускник Института инженеров гражданской авиации. Получил «красный» диплом, но с карьерой ему не повезло, не было никаких шансов. Он в припадке отчаяния разорвал диплом, запил, покатился по наклонной. Ну, а после решил начать жизнь с чистого листа. Его дед по матери был священником. Моя свекровь урождённая Знаменская. Сейчас он не жалеет о своём выборе. По крайней мере, за наших детей я спокойна. Они сыты, одеты. У них есть будущее. Я не работаю, всецело посвящаю себя делам мужа. И поэтому… – Ольга запнулась. – Поэтому прошу вас поверить мне. Мы с мужем не держим секретов друг от друга. Есть такие вещи, о которых преступно молчать…
– И о чём вы хотите рассказать? – Дима удовлетворился краткой, но ёмкой справкой о супругах Карпенко.
– Мне необходимо поговорить с этой девочкой наедине. К огромному сожалению, я не знаю, как её зовут. Но её отец – Андрей Климентьевич Ходза. Братишка – Артур. Совсем крошка, какой кошмар…
– Откуда вы всё это взяли? – отрывисто спросил Минаев, ругая себя за то, что втянулся в сомнительный разговор и не нашёл времени известить службу безопасности. Кто знает, действительно ли эта женщина – попадья? И зачем ей нужна Эрика? – Меня интересует и тема предполагаемой беседы. Кстати, я вам ещё ничего не обещаю.
– Понятно, что вы соблюдаете осторожность и не доверяете случайному человеку. Всё правильно.
Ольга съёжилась, когда мимо автомобиля прошёл мужчина в кожаной куртке. Следом за ним трусил огромный водолаз. Через полминуты хозяин и собака скрылись во мраке.
– На самом деле всё просто. Я часто приезжаю к мужу, гуляю по кладбищу, рассматриваю памятники. И за несколько лет не могла не обратить внимание на великолепную скульптурную композицию под сеткой. К ней разве что специально экскурсии не водят, но многие останавливаются и спрашивают, что это за мужчина с мальчиком на руках. И эта открытая дата на памятнике!.. Как же нужно любить мужа, чтобы не побояться выбить на надгробии своё имя и число рождения! Ни одного такого монумента в Москве больше нет, клянусь вам! Я постепенно собрала сведения. Теперь уже знаю, что Андрей Ходза был очень богатым человеком. Кроме того, отличался редкостной красотой и сильным характером. Он погиб от руки наёмного убийцы вместе с сыном – так часто случается в наше время. Много раз я заставала на кладбище его вдову – то одну, то с дочерью. Имена погибших и вдовы я прочитала на камне, а как зовут девочку, до сих пор не смогла узнать.
Ольга остановилась, пытаясь понять, какое впечатление произвели на водителя её слова. Но Минаев молчал, чтобы выиграть время и принять, наконец, хоть какое-то решение.
– И вдруг сегодня я вижу девочку одну, без матери! Я заметила, что она побежала следом за мужчиной, который перед этим долго стоял у могилы. Девочка…
– Её зовут Эрика, – перебил Минаев.
– Да-да! Значит, Эрика? Так вот, она, кажется, интересуется этим человеком. Эрика выглядела такой взволнованной, расстроенной. Вы простите, что я решилась проследить за ней, а теперь отнимаю у вас время! Но у меня есть очень важные сведения для Эрики…
– Сведения о том мужчине? – догадался Минаев.
Его самого интересовал незнакомец в стальном плаще. По дороге Дима спрашивал, почему Эрика уделила ему столько внимания, но девочка словно окаменела и до самого дома молчала. Она смотрела в одну точку, шевелила губами, как бы разговаривая с кем-то невидимым. Осторожных вопросов Минаева она вроде бы и не слышала.
– Да-да, именно! – подхватила Ольга. – Я очень боюсь, но… В общем, ради безопасности Эрики вы должны выслушать меня. Конечно, можно сразу обратиться к Дарье Юрьевне. Ребёнка такая информация может просто убить. Эрике сколько лет?
– В конце июля будет четырнадцать. – Замечание насчёт безопасности девочки возымело действие, и Минаев уже не хотел отделаться от Ольги. Напротив, теперь он хотел вытянуть из попадьи как можно больше.
– Она чуть постарше моего первенца. – Ольга вздохнула. – Я виню во всём себя. Должна была побеседовать с её матерью, но так и не нашла в себе достаточно мужества. Вдова выглядит неприступной, озлобленной на весь белый свет. Понятно, такое горе, но посторонние люди ни в чём не виноваты! Идёт уже восьмой год, но ожесточение не исчезает. Напротив, боль лишь усиливается, уходя вглубь. Но Эрика – девочка умная, она всё поймёт. Ей легко передать матери мои слова. Вы только скажите, что я ничего дурного ей не сделаю…
– Что конкретно вы хотите сказать? – тихо спросил Минаев. – Что Эрика должна передать матери? Дарья Юрьевна – деловая женщина. Даже в этом случае она принимает во внимание факты, а не эмоции.
– Скажите, что я хочу облегчить душу. И найти защиту, разумеется. У нас в семье два сына. Одному двенадцать лет, другому – семь. И нам с мужем умирать ещё рано. На условиях полной конфиденциальности я готова поделиться имеющейся у меня информацией. Простите, как ваше имя?
– Дмитрий.
Минаев вдруг вспомнил, что давно уже должен быть дома. Сорок минут назад он вошёл бы в квартиру на шестом этаже, где под ватным колпаком мать оставила для него ужин, больше похожий на обед. Вчера вечером мама подавала рыбный суп, а сегодня обещала сварить гороховый.
Теперь по возвращении придётся оправдываться и капать матери корвалол. С отцом договориться проще, он мужскую работу понимает – сам долго был пожарным. Лищь бы Катюша ничего сегодня не натворила – на неё уже не хватит сил. В последнее время не только мать, но и отец прибегали в воспитательных целях к авторитету крутого и умного старшего брата.
