Геннадий Паркин - Уран для Хусейна

До встречи с арабами оставалось чуть более суток. Иван Степанович решил рискнуть и обыграть конкурентов в последнем гейме. Собственно, выход был один — отсидеться на дороге, утром мчаться в аэропорт встречать партнера и подписывать контракт. После чего немедленно улетать к далеким пескам аравийской земли, остро нуждавшимся в белорусском перегное. Поэтому он связался с Сэтом, вызвал его вместе с Сашкой в Ждановичи, куда тотчас выехал и сам, моля Бога, чтобы конкуренты, которым было обещано подумать и дать ответ позже, не успели перехватить его «мерседес» по пути.

Когда красный «опель» посигналил у зеленых, обитых стальными листами ворот, вмонтированный в панель приемник пропикал ровно час. Створки распахнулись, в проеме возник Юра, молчаливый верзила, состоявший при Шабукевиче водителем и личным охранником. Разглядев за лобовым стеклом знакомые лица, Юра пошире раздвинул створки ворот и приглашающе махнул рукой:

— Проезжайте, только быстрее.

Сэт газанул, и «опель» проскользнул в глубь небольшого двора, развернулся на бетонной площадке у крыльца и остановился. Юра закрыл ворота, заложил их изнутри массивным бруском и подошел к выбиравшимся из салона приятелям.

— Шеф вас в кабинете ждет, идите к нему.

— Что за дела такие срочные? — поинтересовался Сашка. — Скорее, быстрее. Ни черта не понять. Отдохнуть не дали толком.

— Узнаете. — Мрачное обещание Юры заставило Сашку умолкнуть и шагнуть на ступеньку крыльца. Сэт выбросил окурок и двинулся следом.

Кровавый закат обещал звездную ночь и безоблачный завтрашний день. Окружавший дачу ельник из зеленого сделался темно-синим, чем ниже опускалось солнце, тем больше темнели лохматые лапы за оградой, нагоняя на Сашку совсем не безоблачное настроение. Сэт бодрился, но его сосредоточенное лицо тоже говорило о вероятности осложнений. Слишком угрюмую картину нарисовал друзьям Иван Степанович, сообщив о звонке конкурентов. По его словам, контракт пыталась перехватить очень серьезная группировка дельцов — бывшие комсомольцы, связанные с нечистоплотными сотрудниками силовых структур, сила достаточно грозная…

— Нам бы только день продержаться да ночь простоять, — вспомнил Иван Степанович сказку, сочиненную дедом российского реформатора Гайдара, — арабы в одиннадцать прилетают. Утром в аэропорт, а там я под их защитой.

— Так-то оно так, — покивал Сэт, проанализировав ситуацию, — только эти плохиши и вправду могут сюда нагрянуть. Мы, конечно, постараемся вас обезопасить, но следует пересмотреть наш договорчик. Сто долларов при таком риске — это несерьезно. Условимся так… Штуку каждому и половину вперед. Мало ли, как оно обернется.

Шабукевич загрустил, но десять стодолларовых купюр на журнальный столик выложил:

— Остальные в аэропорту. А если все тихо будет?

— Не имеет значения. — Сэт спрятал деньги в бумажник. — Теперь займемся делом.

С полчаса он кружил вокруг дачи, что-то прикидывая и изучая, потом обошел дом, вглядываясь в окна, снова вышел во двор и, взяв ящик с плотницкими инструментами, долго возился в углу ограды, после чего развернул «опель» носом туда, пробурчав малопонятную фразу о запасном варианте отхода.

Часам к четырем Сэт собрал всех у камина.

— Положение наше не ахти, — пробежал он глазами по лицам присутствующих, — но будем надеяться на лучшее. Вы, Иван Степанович, если позвонят сюда, обещайте приехать завтра утром куда угодно на переговоры, сделайте вид, что очень боитесь и согласны на все. Может, и выиграем время. Но считаю, ждать они не станут. Вычислят, где вы находитесь, и нагрянут сюда. Что у вас со снаряжением? — Сэт посмотрел на Юру. Тот похлопал себя под мышкой:

— У меня газовик штатовский и дубинка милицейская в машине.

— Слабовато. — Сэт потер переносицу. — Ты дубинку при себе держи, чего ей в машине валяться. Значит, газовик. У меня, правда, кое-что посерьезнее есть, но это на крайний случай. Сашка, ты чуть что, шокером орудуй, на кулаки не надейся.

Американский двадцатипятитысячевольтовый разрядник Зуб таскал с собой постоянно. Специального разрешения эта игрушка не требовала, а в умелых руках была оружием эффективным. Овладел он шокером под Серегиным руководством быстро, но сейчас предпочел бы иметь под рукой пулемет Калашникова, о чем и заявил.

— Пулемет не пулемет, а «зауэр» трехствольный имеется, — вставил слово Шабукевич, — и патроны пулевые. Три даже с картечью.

— Тоже сгодится, — кивнул Сэт. — Вы ружьишко зарядите и до утра с ним не расставайтесь, держите под рукой. Только нас, как куропаток, не перехлопайте. Теперь — главное. Ты, Юра, от шефа ни на шаг. Лучше всего прямо здесь у камина сидите. Я на веранде буду, а ты, — посмотрел он на Сашку, — следи за окнами, что выходят в сад с обратной стороны дома. Если толпой навалятся, все прорывайтесь к «опелю». Ключ в замке зажигания, движок отлажен. Я в заборе гвоздики повытягивал, попробуем проскочить напрямую. Пес их знает, что за воротами будет ждать, а тут просека подходящая через лесок к дому отдыха. Но сильно шуметь гости не станут, вояки услышат. — Сэт мотнул подбородком в сторону пансионата Министерства обороны. — А им это ни к чему. Поэтому, если услышим, как они приедут, внесем коррективы на ходу.

На том и порешили. Зуб шлялся из комнаты в комнату, поочередно вглядываясь в окна на сгущавшиеся сумерки. Сэт, сунув за пояс извлеченный из-под сиденья «опеля» чешский кольт сорок пятого калибра, притих на веранде, контролируя калитку и ворота, a Юра с шефом, действительно приволокшим с чердака инкрустированное чудо-ружье, играли у камина в шахматы, делая такие глупые ходы, что ясно было — головы их заняты отнюдь не игрой.

Мяуканье радиотелефона «Панасоник» прозвучало в установившейся тишине львиным рыком. Время подвалило к полуночи, Иван Степанович начал уже успокаиваться, надеясь, что судьба даровала ему необходимую передышку. Юра, обладавший большей выдержкой, снял трубку, выслушал и протянул ее шефу:

— Вас.

— Что же это вы, Иван Степанович, прячетесь? — Ирония говорившего обдала Шабукевича ледяным душем. — Нехорошо.

— Я это… С чего вы взяли? — Иван Степанович попытался унять дрожь, охватившую все тело. — Нельзя человеку на собственной даче переночевать?

— Отчего же, — проворковала трубка, — ночуйте на здоровье. Говорят, весенний воздух очень полезен. Но, чтобы вы не скучали, я сейчас пару ребят пришлю. Парни веселые, помогут ночку скоротать. А утречком будьте любезны к нам подъехать. Ребята вас и проводят.

— Да я и сам…

Но голос в трубке зазвучал чуть жестче:

— Не надо, Иван Степанович, встречайте гостей, соорудите ужин. Вы там с Юрой вдвоем или еще кто-нибудь есть?

— В-в-вдвоем, — выдавил Шабукевич, стирая со лба испарину. — А что такое?

— Да ничего. Надеюсь, хватит у вас благоразумия воздержаться от необдуманных поступков. В общем, встречайте гостей, ребята уже выехали… — В трубке послышался смешок, сменившийся короткими гудками.

Иван Степанович растерянно опустился в кресло и поднял глаза на возникшего на пороге Сэта.

— Едут, Сережа.

— Значит, будем встречать, — пожал плечами Сэт, — чему тут удивляться? Об одном прошу, если их двое, за ружье не хвататься. Мы с Сашей сами все уладим. А если больше, тогда уж по обстановке. Но старайтесь никого не убивать. Я так понимаю, не уголовники в гости пожалуют, а профессионалы. Менты и гэбэшники бывшие… Или не бывшие? — посмотрел он в глаза Шабукевичу. — В любом случае легко они до вас не доберутся…

Гости появились спустя минут сорок. Над воротами полыхнул свет фар, послышался нетерпеливый сигнал, и Сэт подмигнул Юре:

— Иди отворяй… Нагрянула Красная Армия.

Сашке он велел спрятаться в кустах неподалеку от крыльца и контролировать вход в дом. В том, что визитеров будет больше, чем двое, Сэт не сомневался. Иван Степанович остался сидеть у камина, вороша угли бронзовой кочергой. Ружье, заряженное двумя жаканами и картечью, он прислонил к спинке кресла, так чтобы оно не бросалось в глаза вошедшим. Сам главнокомандующий еще раз напомнил о запасном варианте отхода на «опеле» и нырнул в дверь кухни, находившуюся в двух метрах от камина.

Юра приник к смотровой щели калитки. В освещенном салоне белой «девятки» сидели трое, еще один склонился к распахнувшему дверцу водителю, что-то оживленно поясняя. Водитель показал рукой на ворота, и его собеседник, широкоплечий детина в пуховике, приблизился и саданул ногой по створке:

— Хозяева, встречайте гостей!

Юра сглотнул наполнившую рот горечь и хрипло, но достаточно сурово заявил:

— Двоих пущу, остальные пусть сидят в машине.

— Да не боись! — заржал детина. — Валентин Петрович, идите сюда, пока они с перепугу в штаны не наложили.