Кирилл сглотнул слюну:
— Вы женаты?
— А какое это имеет значение для лечения? — как можно более ласковым тоном произнес Валерий. — Впрочем, если вы желаете, я отвечу: нет, не женат, состою в гражданском браке, но мы намереваемся вскоре узаконить наши отношения. Вашей семье ничто не грозит.
Больной нахохлился:
— А мне все равно! Если моя жена перейдет в хорошие руки, я буду только рад.
Врач заерзал на стуле:
— Вы сами не знаете, о чем говорите. Я беседовал с Юлей, и она желает только одного: чтобы вы поскорее поправились. Поскольку я изучил историю вашей болезни, то считаю: ваша физическая травма зажила, дело в психике. Когда мы приведем ее в порядок, вы вернетесь домой совершенно здоровым человеком.
Его глаза, как буравчики, сверлили Кирилла. Он почувствовал, как агрессия постепенно покидает его измученную душу. Захотелось расслабиться и поговорить по душам с этим, надо признать, симпатичным врачом. Может, он лучший специалист, чем Татаринов? Этот старый пень только и умеет, что выкачивать деньги.
— Вы совершенно не помните, что делали вчера ночью? — спросил Валерий.
Парень схватился за голову и застонал:
— Ничего!
— Давайте постараемся вспомнить?
На лице Кирилла отразился страх.
— Я не хочу!
— Почему?
Липецкий присел на кровати. Его руки тряслись, губы дрожали.
— Неужели вы не понимаете? — почти крикнул он. — Одному Богу известно, что я делал ночью! Если Юля узнает, что я убил кого-нибудь или изнасиловал, она бросит меня.
В глазах психотерапевта появилось выражение любопытства.
— Еще недавно вы утверждали: развод так развод. Юля со слезами поведала мне об этом.
— Я издевался над женой, потому что третировал ее папашу, — признался Кирилл. — А супругу я люблю, и мне наплевать на ее деньги. Даже если она разведется со мной, мне не хотелось бы думать, что она считает меня убийцей или насильником.
— Ну, об этом вам еще рано беспокоиться, — попытался успокоить его Шубин.
Кирилл вскочил с постели и опустился перед ним на колени.
— Доктор, — прошептал он, обнимая его ноги, — прошу вас: если вам станет что-нибудь известно о моем недостойном поведении той ночью, не говорите Юле! Будьте моим священником, сохранившим тайну исповеди. Я не хочу, чтобы правда, если она вдруг окажется страшной, выплыла наружу. Но я отлично понимаю: она должна выплыть, чтобы я ушел и не портил жизнь ни в чем не виноватой женщине. Клянусь, я во всем помогу вам, но обещайте и вы…
Валерий поднял его с колен:
— Встаньте, вам нельзя волноваться. Это во-первых. Во-вторых, у нас, психиатров, тоже существует понятие врачебной тайны. И я спешу вас успокоить: если в мои руки попадет неприятный для вас материал, я никому об этом не скажу, потому что вы действовали в болезненном состоянии. Если — повторяю, если — вы что-либо и совершили, вас подвергнут лечению и прибегнут к моей помощи. Ну, а я и так тут. Бояться нечего, Кирилл. Юля ничего не узнает. Я сделаю, что могу, а вы стройте с ней дальнейшие отношения, как считаете нужным.
Липецкий лег на кровать. Бледность постепенно сходила с его лица.
— Значит, я могу вам довериться?
— Конечно.
— Тогда приступайте.
— Хорошо. — Шубин вновь пробуравил его взглядом. — Отвечайте на мои вопросы…
* * *
Сеанс длился уже довольно долго. И Юля, которая все же прилетела в больницу, не находила себе места.
— Доктор, почему Валерий не выходит из палаты? — пытала она растерянного Татаринова.
Тот разводил руками:
— Психиатры работают медленно.
— Но он же не проводит операцию…
— У него свои методы.
Девушка так и не присела, меряя шагами коридор, пока взмокший Валерий не вышел из палаты. Липецкая бросилась к нему:
— Ну как?
Он смерил ее невидящим взглядом:
— Пока что ничего определенного сказать не могу. Он пошел на контакт. Это хорошо, мы поговорили, сейчас больной спит. Ему требуется отдых.
Юлю поразил его тон. Она не слышала старого друга: с ней беседовал врач, причем совершенно равнодушный к ее проблемам.
— Валера, что случилось?
— Работаем, — отозвался он. — А ты зачем явилась? Тебе же было сказано: не беспокоить нас.
Она потупилась:
— Я не выдержала.
Шубин зло посмотрел на бывшую подругу:
— Твоя невыдержанность может все испортить. Иди домой.
Она вцепилась в рукав его халата:
— Скажи правду! Как его дела?
Психотерапевт отстранил ее.
— Пока еще рано делать прогнозы. Это наше первое общение. Кирилл пошел на контакт. Будем надеяться на успех.
Валерий старался говорить ободряющим тоном, однако Юля почувствовала какое-то смутное беспокойство.
— Ты от меня ничего не скрываешь?
— Мне нечего от тебя скрывать. — Он улыбнулся и обнял ее за плечи: — Поехали, я отвезу тебя домой. Сегодня тебе вряд ли удастся с ним побеседовать. А если и удастся, ты увидишь: пока что ничего не изменилось. Потребуется время, может, месяцы, пока мы приведем его психику в норму.
Женщина сдалась:
— Ну, ладно.
Они вышли из больницы. Валерий подвел ее к шикарному черному «Лексусу»:
— Домой?
Юля покачала головой:
— Даже не знаю.
— Может, посидим в кафе?
Женщина выдавила слабую улыбку:
— Спасибо, нет настроения.
Валерий включил зажигание.
— Понимаю тебя. Я подброшу тебя до дома, и мой тебе совет: ляг и расслабься. Все будет хорошо.
— Раз ты уверен.
Шубин нажал на газ, и машина плавно тронулась с места.
Неугомонный Сирченко, у которого типы, подобные Артуру Сазонову, вызывали глухое раздражение и желание упрятать их за решетку на долгое время, с плохо скрываемой радостью на смуглом лице предстал перед Юрием Алексеевым:
— Товарищ майор, у меня кое-что есть на Артурчика. И это кое-что весьма любопытно.
Юрий чуть не подпрыгнул на стуле:
— Да ну?
Оперативники страшно боялись, что в их маленьком городке появился маньяк, который начнет с присущей этой категории преступников жестокостью и хитростью убивать девушек, пусть даже легкого поведения. Убийцу Линды необходимо было отыскать в кратчайшее время. Если им окажется этот мальчишка-сутенер, лучшего варианта и не придумаешь. Вот почему глаза Алексеева загорелись:
— Говори! Их видели вместе накануне ее гибели?
Сирченко без приглашения опустился на стул:
— Не так быстро. У парня интересная история. Артур наврал не только насчет своего алиби, но и насчет прибытия в город вместе с Линдой. Дело в том, что сначала в Южноморск явился он собственной персоной. Бедняга долго мыкался по разным работам и съемным квартирам, пока, наконец, фортуна не улыбнулась ему. Одна обеспеченная дамочка, имеющая свою торговую точку, некая Лилия Валентиновна Клецкова, сорока лет от роду, расписалась с ним в городском ЗАГСе. Именно в ее хате и проживает теперь молодой муж.
Алексеев нахмурился:
— Так… а куда же делась счастливая супруга?
Сирченко наклонился к нему:
— В этом-то все и дело. Вскоре после свадьбы молодая прописала альфонса в квартире, которая, как я мог убедиться, отнюдь не маленькая по площади, продала точку и выехала в неизвестном направлении — якобы за товаром. По ее словам, она собиралась расширяться и открывать магазин.
Юрий постучал ручкой по столу:
— И, конечно, пропала.
Приятель кивнул:
— Разумеется. И вот что интересно: безутешный муж не подавал заявления в милицию о ее пропаже. Это сделала родная сестра Клецковой, проживающая в поселке Сиреневое.
Оперативник что-то черкнул на листке бумаги.
— Когда она пропала?
— Около полугода тому назад.
— И до сих пор о ней ни слуху ни духу?
— Совершенно верно.
Юрий задумчиво почесал в затылке:
— Артура наверняка вызывали в милицию. Что он сказал? Почему тянул с заявлением? И кто вообще вел это дело?
— Наш любимый Петька Марусин, — проворковал капитан.
Юрий с досадой ударил кулаком по подлокотнику:
— Тогда понятно! Тому лишь бы скорее закрыть дело.
Сирченко вновь кивнул:
— Вот именно. Естественно, Петюня поинтересовался, почему же молодой муж не беспокоится о женушке, однако тот ответил, что Лиля часто уезжала в подобные командировки, она намеревалась открыть в нашем городке салон элитной обуви, искала помещение, которое можно было взять в аренду, и хороший товар. В свои дела она мужа не посвящала, вот он и подумал: супруга просто задержалась. Ничего плохого ему в голову не пришло.
— Странно. — Алексеев рассматривал свои коротко стриженные ногти. — Они даже не перезванивались? Петюня не задавал ему подобные вопросы?
— Подобные вопросы не мог обойти даже Марусин, — усмехнулся Сирченко. — Однако ответ был получен незамедлительно: поскольку Лиля выезжала даже за границу, ее телефон часто был недоступен. К этому моменту наш коллега не смог придраться.
