— Потому что, курносая, они смазываются.
— Молодец, дедушка. С тебя поллитла.
Морщинки
— Бабушка, у тебя молщинки то выплыгнут, то сплячутся.
— Ну и что же?
— А то, что они у тебя под кожей на лезинках. Думаешь, что я маленькая и не сооблажаю.
Откуда берется ветер
— Мама, ты знаешь, почему ветел бывает?
— Ну скажи, почему же?
— А-а! Мы же шевелим луками и ветел шевелится.
Ромашки на теле
— Видишь, бабушка, от холода у меня плыщички на теле?
— Вижу.
— Это ломашки.
— Не ромашки, а мурашки.
— Нет, бабуля, мулашки длугого цвета.
Дело нашивают
— Бабуля, папа говолил маме, что ему дело нашивают. Вот и холошо. А из лоскутиков я куклу наляжу. Плавда?
— Нарядишь, нарядишь, если папа тебе эти лоскутики отдаст.
— А что ж, он лодной дочке пожалеет?
Так ведь лето же
— Дедушка, мама говолит, что начальник о ней тепло отзывается.
— Ну и что же?
— А то, что сейчас ведь лето.
— Не понимаю. Какая связь.
— А такая, что зимой опять будет холодно отзываться. На улице будет снег и мороз.
Судачили подружки
Шестилетняя Галочка:
— Живых зайчиков на фабрике делают.
— Нет, они вырастают из грибов, — не согласилась крошка Таня.
На что третья подружка Вика ответила:
— Пусть так. Только не все из грибов. Зеленые появляются из травы.
Галочка сопротивлялась:
— Неправда. Их просто красят разной краской.
— Может и так, — смирилась Галочка. — А знаете, почему тети в очереди лбы морщат?
— Ну, — заинтересовалась Вика.
— Морщат, потому что шепчутся.
Тему разговора изменила Таня:
— Я не буду обижать маму, а если наши куклы подрастут и не станут нас слушаться? Разве это будет хорошо?
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОРМы решили пораньше сесть к столу, чтобы не прозевать Новый год. Гости уже разобрали ложки, вилки, как вдруг зазвонил телефон.
— Это номер 22-14? — прожурчал голос девушки с междугородной телефонной станции.
— Разумеется, — самодовольно ответил я. — Только через семерку.
Я прикрыл трубку ладонью и обрадовал жену: — «Межгород!»
— Ой, это мама!
И начался длинный, бесконечный разговор моей жены со своей мамулей: «Что у вас нового?» — «А что у вас?»
Часы показывали без четверти полночь, а конца разговору не чувствовалось.
— Мама, — кричала в трубку жена, — поговори со своим зятем.
Я замахал руками, но было уже поздно. Спустя несколько минут теща попросила к телефону внучку. Часы показывали без семи минут двенадцать. Гости явно скучали.
Но теперь уже дочь сжимала маленькой ладонью телефонную трубку, из которой сыпались вопросы бабушки.
Часы-кукушка звынкнули, напоминая, что до Нового года остается меньше пяти минут. Гости нетерпеливо заерзали на стульях.
— Прощайся с бабушкой, — крикнул я раздосадованно дочери. Тут и жена поняла, что мы вот-вот и прозеваем долгожданный Новый год. Она отняла трубку у дочери и закричала:
— До свидания, мама… Что, что? Какую посылку? Ничего мы не получали? С чем, с чем? С макулатурой? Кто просил? Я?..
Лицо жены приняло такое выражение, точно она съела целый лимон.
— Да кто это звонит? Кто вам нужен? Какая Луга? Ленинградской области? Вы не в тот город попали. Это Калуга, Калужской области.
А между тем Кремлевские куранты отбивали полночь.
ОХ, ЭТИ ЖЕНЩИНЫ!Часа за полтора до Нового года мы с друзьями рассаживались за праздничный стол. Жена торопила меня:
— Поднимай, поднимай бокал за уходящий, а то опять не успеем, как в прошлом году.
Я встал, чтобы произнести здравицу, поздравить всех, но сосед справа поинтересовался:
— А что тогда было?
— Да за час до Нового нам позвонила мама жены из другого города. Мы ей битый час сообщали о нашем самочувствии, интересовались ее делами. А под бой курантов выяснилось, что абонентка попала вместо Луги в Калугу.
Гости посмеивались. Они явно заждались тоста. Я начал, но (о, демон!) в дверь позвонили. Правда, гость был симпатичный, вернее, гостья: в прихожей стояла наша молоденькая соседка, белокурая красавица Зиночка, пребывавшая в одиночестве, так как с месяц назад, почти сразу после свадьбы, ее славный муж уехал на год в заграничную командировку.
Тысячу раз извиняясь, она смущенно объяснила:
— Пришла с дежурства, а дверь отпереть не могу. Что-то случилось с замком. Слышу у вас веселье и решила обратиться за помощью…
Дружным взрывом голосов мы упросили скромную и очаровательную соседку сесть за наш пиршественный стол.
Зиночка, скованная, расстроенная, производила хорошее впечатление. Особенно на мужчин.
Время меж тем бежало, а мы лишь со слюнкой косились на яства. С особым вожделением посматривали на испускающее аромат заячье мясо — охотничьи мои трофеи.
— Итак, — я решительно произнес первую фразу заздравного тоста. И, о, злой дух, в дверь коротко, но настойчиво позвонили. Жена умчалась в прихожую и через полминуты ввела в комнату приятного вида замаскированного Деда Мороза с подарками. Для начала он каждой женщине вручил по гвоздике, осмотрел застолье и, конечно же, подсел поближе к самой красивой женщине нашего торжества, к Зиночке.
Мне показалось, что это кто-то с моей работы. Жене казалось иное. Она мне шепнула:
— По-моему, это Гера Красоткин из лаборатории нашего треста. Большой любитель до чужих женщин. За эти грехи супруга его оставила.
Зиночка наша раскраснелась, глазки загорелись интересом. Видать, не так уж сильно она соскучилась по мужу…
Ох, эти женщины! Хранительницы чужой нравственности!
Я опять поднял бокал и попытался допроизнести речь. Но симпатичный Дед Мороз заявил: «Сначала новогодние подарки!»
Он обошел нас с сумкой в руке. Мне досталась хлопушка, жене пищалка, другим резиновые надувные зверята, а Зиночке… коробочка. На ее атласной подкладке, свернувшись змейкой, лежала золотая цепочка с медальоном.
Гости так и ахнули, а потом на минуту потеряли речь.
Я опять поднял бокал, но кудесник, облепленный белой бородой, предложил нам принять еще по одному подарку. Кто-то крикнул, чтобы он перемешал получше в мешке сувениры.
На этот раз мне досталась соска, жене голыш и другим не лучше, а Зиночке (ну, везучая!) опять коробочка, теперь с золотыми серьгами. Женщины вытаращились и слово сказать не могут. Наконец засудачили: «Да какое она имеет право брать от постороннего мужчины дорогие подарки!»
Я поднял бокал. Но Дед Мороз сказал, что бог любит троицу, а поэтому предложил попробовать счастья в третьем подарке. Мне достался серпантин, жене — конфетти, другим такие же безделушки, а Зиночке… ну, представьте, опять коробочка, только побольше размером. В ней лежали изящный флакон духов и золотой перстень.
Тут уже гости, особенно женщины, совсем онемели. А одна из них, отобрав у меня право первого тоста, подняла бокал с вином и раздосадованно крикнула:
— За верных жен, которые преданно ждут своих мужей…
Поднялся переполох. Я думал, Зиночка смутится. А она, напротив, обняла Деда Мороза и сочно его поцеловала в самые горячие губы.
Ох, эти женщины, пойми их!
Теперь я в Деде Морозе предположил Сашку Мельникова, который раньше ухаживал за Зиночкой, но упустил невесту.
А между тем под бой кремлевских курантов Дед Мороз стаскивал с головы маску. И новое удивление ошеломило нас.
Ох, проказница Зиночка! Сейчас мы поняли, кому она подыгрывала, кого жарко целовала, кто делал ей сверхдорогие подарки! Ох, эти женщины!
Опомнившись от удивления, мы стали чокаться бокалами, желали друг другу счастья, а милую Зиночку поздравили с возвращением ее супруга.
ПОДАРКИНачальник отдела пригласил к себе мужчин и устало произнес:
— Завтра Восьмое марта. Всем известно? Как будем отмечать?
— Надо, как всегда, сброситься и купить женщинам подарки, — отреагировал кто-то.
— Толково сказано. Какие будут предложения?
— Раскошелимся. Внесем рублей по двадцать пять, — крикнул инженер Добряков.
— Неплохое предложение. А что купим?
— Если по четвертному, то — машину. Одну на всех, — сказал автослесарь.
— Хоро-ошее дело! — размечтался начальник, откинувшись на спинку кресла. — У Петровой есть права, пусть катает наших дорогих и любимых женщин. Еще есть идеи?
— Одной Петровой подарим, другие обидятся, — крутнул головой завхоз.
Начальник отчаянно тер себе виски:
— Давайте покупать такое, чтобы — каждой или, по крайней мере, на двоих.
— Нечего мудрить, — пробасил завгар, — сбрасываемся по десятке и покупаем каждой по сережке. А они их по очереди будут носить. От этого только укрепится нравственная атмосфера в женском коллективе.
— А денег хватит, если сложимся по десятке? — насторожился начальник.
Бухгалтер заработал на малюсенькой электронной машинке и тотчас ответил:
