милый и непринужденный, как и его приветствие.
«И обаятельный, как и прежде. Но об этом теперь лучше не вспоминать».
Дэнс уставилась на Боулинга непонимающим взглядом. Удивленный ее безучастностью, Джон списал все на драму, разыгравшуюся перед самым его появлением.
«Как же тут не загрустить, когда кругом столько мрачных лиц!» – подумал он и обнял Кэтрин.
А та невольно прижалась к нему в ответ. Кэтрин помаленьку оправилась от удивления, и теперь ее все сильнее охватывал страх: неизбежность предстоящего разговора пугала.
«Неужели Боулинг проделал весь этот долгий путь – три часа, – чтобы попрощаться со мною навсегда и объявить, что переезжает в Сан-Диего? – недоумевала Кэтрин. – Не струсил, выходит. Решил быть настоящим мужиком и честно все сказать в лицо…»
Дэнс с горькой иронией подумала, что из последней фразы может получиться неплохая песня: не для альбома Кейли, конечно же, но для аутло-кантри – в самый раз!
Глава 79
– Что, не ожидала? Ты так изумилась, когда увидела меня! – Боулинг чуть отстранился, чтобы внимательнее рассмотреть лицо Кэтрин. Затем он скорчил серьезную гримасу, огляделся и спросил: – А любовник твой где? Наверняка ведь контрамарку ему организовала! Мне-то, между прочим, билет пришлось покупать! Не стыдно?
Она засмеялась. Шутки Боулинга всегда веселили Кэтрин, и поэтому сейчас ей от своего смеха стало только горше.
«Сколько же прекрасных мгновений мы пережили вместе!»
Между тем они отошли подальше: в ту часть сцены, где никто не мешал бы им говорить по душам.
– Да что происходит, в конце концов? – озираясь, спросил Боулинг. – Все жутко напряглись, как я посмотрю.
– В двух словах и не расскажешь, – уклончиво ответила Дэнс, хотя видит Бог – так отвечать она не хотела.
Джон внимательно оглядел Кэтрин и произнес:
– С телефоном прямо беда какая-то у нас с тобой вышла. Я работал по десять часов кряду, а тебя, как сказала твоя мама, всю целиком поглотило это расследование. Интересный отпуск у тебя, я смотрю, выдался?
«Моя мать, моя шпионка…»
– И Линкольн с Амелией, говорят, тоже приезжали?
– Без них мы пропали бы, – ответила Кэтрин и вкратце рассказала, как благодаря следам горной породы она догадалась, куда похититель увез Кейли. – Уж слишком Эдвин близко принял к сердцу песню о доме рядом с серебряной шахтой. На этом-то он и прокололся, – подытожила Дэнс. – Так мы его и выследили.
Боулинг наклонился и быстро, но крепко поцеловал Кэтрин.
В этот миг у нее зазвонил телефон.
«Ну конечно! – Она бросила взгляд на экран и подумала не без иронии: – Ни раньше, ни позже! Майкл О’Нил объявился!»
– Надо ответить?
– Перезвоню потом.
– Народу тьма-тьмущая! – между тем воскликнул Джонатан Боулинг, выглядывая в зал. – Пока ехал сюда, послушал один альбом Кейли – теперь не терпится посмотреть на нее вживую!
– Тут такое дело… в общем, концерт могут отменить, – сказала Кэтрин и поведала о ссоре Бишопа и Кейли.
– Да ладно! Неужто вот так возьмут и отменят концерт, когда тут уже полный зал народу набился?
– Похоже на то.
Группа Кейли, техники, сессионные музыканты и детский хор – все стояли в неловком томительном ожидании и вертели головами в поисках виновницы этого сборища. Их охватывал все больший ужас. Они прекрасно понимали, что если певица ушла, то концерта не будет. Кейли Таун была не из числа эстрадных див, играющих на публику и ждущих, пока их мольбами уговорят вернуться на сцену. Кэтрин вспомнилась строчка из одной из самых ранних ее песен: «Ушла навек и не жалею ни о чем».
Бишоп Таун стоял в сторонке, то и дело вытирая ладони о широкие брюки. До начала оставалось пять минут. Зрители пока еще ни о чем не подозревали.
«Узнав, что концерта не будет, они устроят настоящий бунт, – подумала Кэтрин, – и отдуваться придется Бишопу».
Дэнс снова обнаружила себя в медвежьих объятиях Боулинга. Она посмотрела на его красивое мужественное лицо, перевела взгляд на редеющие темно-русые волосы, а затем на твердо очерченный подбородок. Внутри словно бы сжалась стальная пружина, и на ум вдруг пришла жестокая мысль.
«Лучше бы он, конечно, исчез навсегда. Так расставаться проще всего, – подумала Кэтрин, вспоминая, как исчез из ее жизни муж. – Но что же поделать! Пойдем каждый своей дорогой. Здоровые, любящие друг друга, но порознь. Может, в будущем и получится что-нибудь? По крайней мере, он мне не изменял. Надо каким-то образом сделать так, чтобы Джон остался другом для детей. Хорошо, что мы с ним все-таки не съехались!»
– Держи-ка. Тайно протащил! – Боулинг оторвал ее от невеселых размышлений и вручил стаканчик «Старбакс», из которого отчетливо пахло вином. Джон знал: Кэтрин предпочитает красное. А еще сам он когда-то работал барменом, так что в его выборе сомневаться не приходилось. И в самом деле, сделав глоток, Дэнс сразу узнала напиток из винограда сорта «мальбек». Одно из открытий, совершенных в ходе их недавних вылазок на дегустации в Монтерее и Кармеле.
«Да уж… те вечера были что надо! – подумала Кэтрин и строго-настрого приказала себе не рыдать. – Решил уехать, пускай валит на здоровье – никаких полумер не будет!»
– Кэтрин, все хорошо?
– Да, просто вымоталась с этим делом.
– Я так переживал, что мы никак не можем созвониться.
«Хватит уже! – воскликнула она с немой яростью. – Не мешай мне ненавидеть тебя!»
Джон Боулинг, почувствовав напряжение собеседницы, отпустил ее руку и отступил на шаг.
Однако это проявление эмпатии только еще больше разозлило Кэтрин.
Она заметила, что Джон наконец-таки решился перейти к серьезному разговору: язык тела выдал его намерения.
«Если поначалу он и оттягивал этот неловкий момент шутками-прибаутками, то теперь от этой идеи, похоже, пришлось отказаться, – анализировала Дэнс поведение Боулинга. – Все мужчины одинаковые! То балагурят – слова серьезного клещами не вытянешь, а то вдруг вываливают все разом, да еще в самый неподходящий момент».
– Я тут кое о чем хотел с тобой потолковать…
«О боже…. Как же я ненавижу этот нарочито игривый тон!» – подумала Дэнс и отхлебнула вина. Сделала здоровенный такой глоток.
– Возможно, мои слова покажутся тебе немного странными, но…
«Святые приставы-исполнители! Помогите уже Джонатану Боулингу толкнуть свою речь, ну а потом я с чистой совестью вернусь к детям, собакам и гостям из Нью-Йорка… и к подруге, у которой теперь будет на тридцать пять тысяч преследователей больше».
– Прости, милая, я что-то нервничаю.
– Джон, ну что ты, – произнесла Дэнс и, к своему удивлению, обнаружила, что говорит с ним очень ласково, – продолжай, пожалуйста.
– Я помню, мы договаривались, что при детях спать вместе не будем… по этой же самой причине мы особо и не путешествовали… Ну и
