– За коляску спасибо огромное. Даже не верится, что я теперь смогу бывать на улице, дышать свежим воздухом. Я всё понимаю, просто на душе неспокойно. Мне кажется, я теперь и шороха листьев боюсь.
– Оно и понятно, такое пережить. Ты давай колёса катай, руки разрабатывай.
Я выкатила коляску на крыльцо и глубоко вздохнула. От чистого воздуха даже закружилась голова. Я вновь подумала об Игоре и сжала кулаки что было сил. Столько лет мы были вместе… Их не сотрёшь ластиком и не выкинешь за обочину жизни. Слишком много вместе пережито, сказано и обдумано. За эти годы я ни разу не пожалела о своём выборе…
В детстве я мечтала о прекрасном принце из сказки, и когда судьба подарила мне Игоря, наивно решила, что исполнились мои детские мечты. Я не могла представить, как можно жить без его улыбки, дыхания, поцелуев, сильных и тёплых рук. Я постоянно осознавала, насколько он для меня важен… Что бы между нами ни происходило, всегда относилась к нему с уважением. Научилась мириться с его недостатками. Я слишком долго его искала и верила в то, что нашла идеал.
Печально, но я стала для Игоря прочитанной книгой, которую ему всё меньше и меньше хотелось листать. Он с лёгкостью читал мои мысли и даже знал все мои самые сокровенные желания. Я признавала, что он первый, а я вторая, он ведущий, а я ведомая. Мне хотелось стать для него незаменимой. Чувствуя на себе его взгляд, полный удивления и восхищения, я готова была прыгать как девчонка и громко хлопать в ладоши. Для женщины нет слаще минут, когда на тебя смотрят как на богиню.
Если девушки и просили небеса послать им принца, благородного рыцаря, то это о нём, о моём Игоре. И пусть он далеко не идеален, но я всегда училась принимать его таким, как он есть, и не строить иллюзий. Как и у любой пары, у нас случались кризисные моменты, и я отчётливо понимала: их надо пережить, чтобы не накалять обстановку до предела. Мне хотелось стать его пристанью или спасательным кругом.
А ещё я знала, что в любви нельзя расслабляться, ведь это ежедневная борьба. Я находила в себе мужество сохранить эту любовь. Я прошла и через соперничество, и через ощущение ненужности и заброшенности. Я прошла через это с высоко поднятой головой. Боялась разбить наш хрупкий семейный мир. Для меня была намного важнее его жизнь, чем моя. Когда мне казалось, что Игорь может уйти, мир вокруг словно замирал, время останавливалось, сердце замедляло ход, дыхание готово было прекратиться. Да, спустя годы наши отношения стали другими, но мне верилось, что мы НАВСЕГДА вместе… Господи, как же я ошибалась…
– О чём думаешь? – спросила Прасковья, присев рядом с моей коляской на крыльцо.
– О муже думаю. Мы с ним прошли через многие трудности, всякое пережили. Очень часто он делал мне больно, но я прощала. Я хорошо понимала, что семейная жизнь состоит из компромиссов, и от меня не убудет, если уступлю, не стану настаивать на своём. Одному богу известно, как я боялась его потерять. Мне всегда хотелось ему подчиняться, стать ему необходимой и делать всё, что доставит ему удовольствие. Хотелось отдать себя всю, без остатка, и плевать, что на каждом углу твердили: «Нельзя растворяться в мужчине, это чревато нежелательными последствиями». Я растворилась в Игоре полностью, и меня не интересовало чужое мнение на этот счёт. Если Игорь исчезнет из моей жизни, я просто перестану существовать. Я любила его всей душой. А теперь… мне сложно его ненавидеть… До сих пор не верится, что это он всё сделал со мной.
– Любишь, любишь, а сидишь в инвалидной коляске! Твой мужик сволочь редкостной породы. Тьфу! Только вот как ты с ним столько лет прожила и не разглядела? Непонятно, я вон своего деда никогда не любила и не боюсь сказать ему это в лицо.
– Почему?
– Потому что пьёт постоянно. Напьётся и захрапит так, что стёкла дрожат. Я от злобы трясуся вся. Хочется его поленом прибить.
– А мой не пил, не храпел. – Я попыталась не разрыдаться. – Просто его испортили деньги. А так я всегда считала его хорошим человеком. Он целыми днями пропадал на работе, чтобы в нашей семье был не просто сытый достаток, но и роскошь. Ведь все думают, что я вышла замуж за деньги. А это неправда, я Игоря очень любила. Любят ведь не за что-то, а вопреки. Я часто вспоминаю наши первые ночи любви, ещё до ЗАГСа, и его клятвы, что он никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах меня не бросит. А если потребуется, не раздумывая, отдаст за меня жизнь. Оказалось, это пустые слова… В любовные ночи его силы были неистощимы. Я горела, дрожала и подчинялась ему в постели. Смаковала его тело, неистово поглощая истому и ласку, исходящие от него. Я чувствовала только наши тела, биение наших сердец и огромное желание быть вместе до самого последнего часа. Это было как наваждение, потому что ничего больше не имело значения. Усталые, мокрые тела и безумно счастливые лица… Для нас изначально не существовало запретов. Мы оба считали, что жизнью правит грех искушения, и с неописуемой самоотдачей отдавались бешеной гонке. Когда поженились, он был такой нежный, заботливый, ласковый, понимающий. Просто у него работа такая… Она его так сильно изматывала… Но он всегда был для меня настоящим мужчиной. У него прекрасные манеры, он очень сдержанный. Что бы между нами ни происходило, я всегда любила его таким, какой он есть. Даже терпела то, что мы жили по правилам, где ему можно всё, а мне – ничего.
– Чудная ты, – задумчиво произнесла старушка. – Даже после того, что этот стервец с тобой сотворил, ты про него словечка дурного не бросишь. А я вот толком и не знала, что такое любовь. Просто сошлась со своим Петровичем, родила ему сына. Он мне даже в молодости ни цветка, ни конфетки не подарил. Никогда ни в чём не помогал. Всё хозяйство я тащила на своих плечах. А он всю жизнь только пьёт, змей поганый. Хорошо хоть Василий вырос, уехал в Москву, выбился в люди и нам помогает. Старый хрыч ест, спит, пьёт, работать сроду не дозовёшься. Я всю жизнь зарабатывала тем, что людей травами лечила. Я бы с них денег вообще не брала, но не объяснишь же людям, что тебе внука растить, а муж тунеядец. Жизнь прожила и не познала нормального женского счастья. Если я своего лихоимца о чём-то попрошу, он тут же дело откладывает на завтра. Такому, как он, ничего поручить нельзя. Даже розетку починить не может.
– Мой, конечно, тоже розетки сам не чинил. У нас для этого специальные люди были.
– Сравнила, девка! Твой муж тыщами ворочает, а мой топор удержать не могёт.
– Мне всегда казалось, что до встречи с Игорем я успела пропустить больше половины жизни между пальцами как песок. – Я смахивала слёзы и понимала, что мне сейчас необходимо выговориться. – До него я не жила, а существовала. Игорь дал мне возможность ощутить себя нужной, а точнее, любимой… В моей жизненной пустоте появился яркий свет, и он сразу меня ослепил. Стало так светло… Хотелось, чтобы Игорь всегда был рядом, ведь он был самым близким человеком в жизни. Я жила его настроением, прихотями и желаниями, которые научилась чувствовать сразу, как только они появлялись. Старалась не нарушать гармонию нашего пространства бессмысленными истериками и скандалами. Пыталась держать себя в руках и покорялась его власти. Когда он приходил не в настроении, то сознательно делал мне больно, а я прятала слёзы – не хотела, чтобы он видел меня беспомощной. Но Игорю моя беспомощность доставляла удовольствие. Ему нравилось меня унижать и показывать свою власть. Я, как могла, сопротивлялась его нападкам. Хотела, чтобы он видел меня сильной, но муж вытаскивал из меня мои слабости и оставлял с ними один на один. Когда он уходил, внутри меня словно что-то обрывалось и становилось трудно дышать. Я оживала, когда он ложился рядом со мной спать и очень нежно накрывал одеялом. И пусть у нас не стало яркого секса, но я где-то слышала, что самый хороший секс с тем, с кем хорошо и без секса. Что бы между нами ни происходило, я всегда любила своего мужа за то, что он чётко выполнял все свои обязанности. Мне казалось, его во мне всё устраивало.
– Теперь понимаешь, что надоела ты ему, дочка? Знаешь, я вот сижу и думаю: уж лучше с таким, как мой, жить. Пусть разбойник, лентяй, пьяница и захребетник, зато никогда не ударит ножом в спину. У каждого, дочка, в этой жизни свои беды. Ещё Лев Толстой сказал: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», – неожиданно проявила эрудицию бабка.
– Теперь, после всего, что произошло, я поняла: мы с мужем абсолютно разные, даже чужие люди. Любовь с годами трансформируется. Меняются сами любящие, меняются их чувства – они переходят в другую стадию. Говорят, страсть живет всего три года. Но ведь должно же остаться взаимное уважение. В голове не укладывается, как мой дорогой, любимый и родной человек решился отправить меня на тот свет. Даже если я надоела и он решил круто изменить жизнь, неужели ему проще меня убить, чем цивилизованно развестись? За что? Может быть, его новая пассия забеременела и у него должен появиться долгожданный наследник? Но ведь это не повод для убийства. Я стала калекой не только физически, я стала инвалидом любви.
