— Узнаёшь? — сказал он невидимому собеседнику, чуть приглушённым голосом.
— Что тебе нужно? — ответил Женя.
Северин со злобой рассмеялся и прохрипел:
— Я не закончил и пока всех не убью, не остановлюсь.
— Зачем это тебе? — В трубке нависла гнетущая тишина.
— Чтобы узнали и почувствовали на своей шкуре, каково оно быть в роли жертвы, которую упрямый охотник выслеживает день и ночь. Вам не найти меня никогда, потому, что я умею не оставлять следов, в отличие от других киллеров. Меня так научили, сделали убийцей, которому наплевать на людей. Для меня существует только один закон — это опередить противника, и сделать выстрел первым!
— Ты ошибаешься, мы всё равно найдём тебя. Каждый человек может споткнуться, и ты обязательно совершишь ошибку.
— Посмотрим, кто ошибётся в этот раз.
Он отключил телефон, и со злостью бросил его на диван. Зная привычки Жени, которые тот не менял годами, решил убить его следующим.
После звонка Северина, о котором ему рассказал Женя, Протасов позвонил Игорю. Тот предложил немедленно встретиться, и майор, оставляя текущие дела, поехал к другу. Встречались они в уютном кафе, которое располагалось возле работы Игоря. Днём там было мало посетителей и друзья, расположившись в уголке, пили кофе. Игорь заметно нервничал, и курил уже вторую сигарету.
— Значит, звонил, — сказал он, с отвращением раздавливая окурок в пепельнице.
— Звонил и угрожал.
— У нас нет о нём никакой информации, и надо придумать, как вывести его на встречу.
— Он на такое не пойдёт, — сказал Протасов, и ухмыльнулся. — Я знаю его характер, и предполагаю, что он не шутил.
— Значит следующим, может быть Женя?
— Увы, но это так. Он не отступится от своих замыслов, и пока мы не поймаем Северина, надо быть в полной готовности.
— Поймать? Ты шутишь — такие, как он, не сдаются живыми. Он не новичок, который готов на всё ради денег. Психика у него поломана ещё с Афганистана, и то, что он до сих пор жив, говорит о том, насколько он хорошо подготовлен. Протасов позвал официантку и заказал ещё чашку кофе.
— Я думаю поставить ваши квартиры под наблюдение, не будешь возражать? Он мог обмануть, понимая, что после звонка за квартирой Жени будет вестись наблюдение, а сам нанесёт удар с другой стороны.
— Тут ты прав, я совсем об этом не подумал.
— Итак, я сегодня отдам необходимые распоряжения, чтобы ваши квартиры взяли под охрану. У ребят есть оружие?
— Есть.
— Давай договоримся, пусть твои орлы меньше выходят из дому. Недельку посидят, и никуда без крайней необходимости не выходят. Это и тебя касается.
Протасов посмотрел на Игоря и скривился, в нелепой усмешке.
— Я не боюсь Северина, и не собираюсь сидеть под твоей охраной. Ребятам я передам то, что ты сказал, а вот за себя не могу ручаться.
— Сергей, Северин убийца, и ни перед чем не остановится. Он опасен, и я отдал приказ стрелять на поражение. Говорить нам с ним не о чём. Ты же знаешь нашу судебную систему, которая может назначить психиатрическую экспертизу, а после признать Северина невменяемым, отправить на принудительное лечение. Но я убеждён, что таких ублюдков, как он, надо стрелять на месте, и не давать им не одного шанса на жизнь. У него нет алиби, и не будет.
Друзья расстались, Протасов отправился по своим делам. Уже после обеда у квартир Жени, Валеры и Протасова, стояли машины с наружным наблюдением. Они через каждый час докладывали обстановку, старательно разглядывая прохожих, пытаясь вычислить хитрого и опасного Северина.
В стареньких «Жигулях» находилось трое сотрудников милиции. Они стояли напротив дома Жени, и контролировали въезд во двор. Дом располагался таким образом, что имел лишь одну широкую арку для входа. Один из сотрудников на заднем сидении машины, держал в руках бинокль, и смотрел на чердаки соседних зданий, которые могли представлять, хорошее место для киллера.
— Не придёт он сегодня, — сказал седой мужчина за рулём.
— Ты, Петрович, знаком с ним лично, — сказал с наглой усмешкой молодой парень, которому на вид было не больше двадцати.
— Бог миловал от таких знакомств. Ты лучше смотри внимательно и не болтай. Повидал я на своём веку таких умников, которые только и могут, что болтать языком. А вот когда коснётся дела, так сразу в кусты.
— Это ты о чём? — обидевшись, спросил парень. Петрович отмахнулся от него, как от назойливой мухи и достал сигарету, чтобы закурить.
Северин лежал на чердаке, в доме который находился напротив квартиры Жени. Подстелив старенький матрас, тупо лежал и ждал. Винтовка стояла рядом, он снял с неё прицел и использовал его как бинокль.
Служба в армии научила стрелка переносить любые жизненные трудности с особой стойкостью. Тот внутренний стержень закалённый Афганистаном, выручал не один раз. Он старался не брать на задание еду и воду. Организм в часы вынужденного ожидания, привык обходиться без ничего. Даже естественную нужду, он не справлял. Терпел до последнего, понимая, что нельзя оставлять на месте стрельбы никаких улик, которые после могут навести ментов на его след. Перед заданием он не употреблял алкоголь. Кофе старался не пить, чтобы не дрогнула рука в момент выстрела.
«Как хорошо, что в своё время я сделал ключи от чердака», — думал он, разглядывая прохожих. Тут стоял запах плесени и сырости. Киллер тихонько приоткрыл окно, вдыхая полной грудью осенний аромат. Грохот от битого стекла заставил милицейскую группу прекратить словесную перепалку и выскочить из машины. Они дружно подняли головы вверх и увидели, что разбитое окно в доме принадлежит Жене.
— Быстро к нему, — скомандовал седой водитель.
Паренёк рванул по улице, расталкивая ничего не понимающих прохожих. Третий парень с биноклем, внимательно смотрел на соседний дом, из которого могли стрелять. Он заметил на чердаке открытое окно.
— Петрович, я туда, — он показывал рукой на чердак. Выскочив из машины, со скоростью ветра побежал на другую сторону улицы.
Хмурый не находил себе места после встречи с Белым. Он искал вариант ответного удара, и вместе с Бананом обсуждал положение. Банану он доверял, это был единственный человек в бригаде, с которым он оставался, связан кровью. Тот был предан Хмурому как собака и ни разу не подводил.
— Унизил меня Белый, — сказал Хмурый Банану. Они сидели вдвоём в машине, возле дома Хмурого.
— Надо наказать, — ответил Банан, и ударил кулаком по торпеде.
— Машину не ломай, силы побереги, они тебе пригодятся. Банан понимающе кивнул, и потёр небритые щёки кулаком.
— Ты только скажи, что делать, мы, с братвой, этого Белого на куски разорвём.
— Не торопись, — Хмурый задумался, а после хлопнул себя рукой по лбу. — Идея! По моим сведениям у Белого есть друг, коммерсант. Так вот надо придавить этого спекулянта, да так, чтобы он мочился в штаны каждый день.
— Замочить, что ли?
— Ты тупой Банан как «сибирский валенок», скажу я тебе прямо. Зачем убивать курочку, которая может нести золотые яйца? Мы нанесём визит этому дельцу и надавим, как следует. А после заставим платить нам. Что скажешь?
— А если он пожалуется Белому?
— Не пожалуется, поверь мне, я знаю лучше тебя как вести переговоры. Давай звони нашим ребятам, мы сейчас поедим к нему гости. Хмурый заметно повеселел, и завёл двигатель — «Гранд Чероки».
— Так может, он уже спит, время то позднее?
Банан посмотрел на выражение лица Хмурого, и понял, не стоит задавать глупых вопросов. Он достал мобильный и вызвал тройку бойцов. Когда они подъехали к ним из машины вышел Хмурый. Он снял пиджак, и бросил на заднее сиденье машины. Братва стояла около красной «Мазды», громко балагуря. Хмурый подкатил рукава и с грозным выражением лица направился к ним. В этот момент он был похож на гладиатора, который готов принять смерть на арене в любую минуту.
— Ребятки вам не кажется, что застоялись мы на одном месте? Давно не было настоящего дела. Хмурый хлопнул по плечу Хомяка, здорового качка, которому ничего не стоило согнуть пальцами пять копеек. Тот качнулся, и заржал как лошадь. Остальные тоже засмеялись, понимая, что сейчас можно будет размяться.
— Две недели, Хмурый, сидим, прозябаем. — Хомяк, наконец-то, перестал смеяться, и показал рукой на горло. — Уже бездействие вот где.
Он показал на горло и скривился.
— Пьём, жрём, как свиньи, теряя квалификацию.
Другие бойцы поддержали Хомяка, жалуясь на тоску и безделье.
— Мы сейчас направимся в гости, — начал Хмурый, — особой работы не предвидится. Охранник в доме один, по моим сведениям, и он не представляет опасности. Я сам им займусь, а вы будете прикрывать нас с Бананом. Стрелять не надо, всё должно пройти тихо и мирно. Всё понятно?
— А кто этот фрукт? — спросил загрустивший Хомяк.
