по сути – девочка на побегушках, но сейчас на этом не следует акцентировать внимание. – Я не буду доказывать. Я подам в суд на корпорацию, которая продала мне ненадежную машину. А уже корпорация переведет стрелки на тебя, и они найдут такие доказательства, какие я себе и представить не могу. К тому же запись нашего разговора уже лежит на одном маленьком, но очень хорошо спрятанном сервере.
Лейн спокойно воспринял всё, что она говорила о тюрьме и поиске доказательств, но стоило упомянуть о записи – враз помрачнел.
– Я сделаю все, что ты скажешь. Обещаю. Но убери запись прямо сейчас! – хмуро сказал он. – Слышишь? Это очень серьезно. Такие вещи не должны попадать в Сеть!
Вообще-то запись была только в ее телефоне. Тринни и сама не хотела рисковать и заливать их разговор на какой-то левый сервер. Она пожала плечами и сделала вид, что удаляет.
– И чего же ты хочешь? – вздохнул Лейн.
– Много чего. Квартирку побольше, работу попрестижней… Но не расстраивайся, тебе не придется выполнять все мои желания. Ты только поможешь мне проникнуть в дом Чижова. Снять сигнализацию, или что там делается. Я думаю, ты сможешь, раз уж…
… раз уж взломал «Виртиссимо». Она думала, что скажет именно это. Но он его не взламывал.
Лейн усмехнулся.
– Я не отказываюсь. Но все же… – он сунул руки в карманы. – Зачем тебе к нему в дом?
– Нужно и все. Хочу кое-что спросить.
Он скептически изогнул бровь.
Да, именно спросить. И разговор никак не будет связан с ее чувствами. Но Лейн в это ни за что не поверит. А значит, и доказывать не имеет смысла.
– Спрашивай, – кивнул он. – Но только быстро и внятно. Чтобы успеть, пока он полицию не вызвал. И когда ты начнешь светскую беседу… В общем, имей в виду: его больше будет волновать вопрос, собираешься ли ты его просто ограбить или ограбить и убить.
– Есть идеи получше? – Тринни сердито покосилась на старого приятеля.
Он прав. Глупо этого не признавать.
– Пока нет. Но я подумаю.
Вот и всё. Можно было уходить. Но почему-то не хотелось. Ощущение незавершенности. Она может еще что-нибудь выяснить.
– Как ты догадалась? – опередил Лейн. – Где я себя выдал?
Кажется, вопросы остались не у нее одной. Пожалуй, он имеет право знать.
– В мелочах… Ты принес мне пиратский чип. Да, нервничал, но все-таки отдал его мне. Значит, не ожидал, что случится что-то плохое. Но проходит совсем немного времени, и вот ты уже ломишься к нам в дом и требуешь от Аи, чтобы она меня вытаскивала – немедленно. Это было странно. Что произошло? Внезапный приступ раскаяния? Вряд ли. Нет, ты знал, что я попала в передрягу. Пришел домой, влез в мой «Виртиссимо» и увидел то, что увидел. И побежал меня спасать.
– Я увидел таймер. Знаешь, сколько ты там пробыла? Двадцать пять минут. Двадцать пять гребаных минут! – злился Лейн. – Через четыре часа таких развлечений ты до конца жизни пускала бы слюни где-нибудь в доме отдохновения!
– Я должна тебя поблагодарить? Хорошо. Спасибо, Лейн, что шпионил за мной, спасибо, что…
– Ладно, проехали… – перебил он. – Только это?
– Это было отправной точкой. Потом я стала вспоминать. Мои вирты. Они иногда говорили твоими словами. Интонации. Манера наклонять голову. В общем, всякие незначительные вещи, но они вдруг сложились в одну картину. Ну и, конечно, вчерашний вечер. Вирт не может так себя вести… И тот поцелуй. В шею, сзади. Так же, как тогда, на кухне…
– Тринни, ты вообще о чем? В последний раз я «проваливался» к тебе больше месяца назад. А вчера вечером вообще не выходил из реала.
Удивление Лейна казалось искренним. Да и зачем ему врать в мелочах, когда признался в главном. Но если это был не он, то что же тогда на самом деле случилось с ее блондином?
– Скажи, а вирты… Насколько они живые?
– Что? – Лейн расхохотался. – Ну ты даешь! Вирты – сложные самообучающиеся программы, и не более. Они не обладают личностью, не испытывают чувств, не имеют привязанностей и предпочтений. И это та самая причина, по которой секс с виртом – самое нелепое и скучное занятие на свете. Они не люди.
– Похоже, во всем мире один ты так считаешь.
– Уверяю тебя, нет. Ладно, если больше ты не собираешься меня ни в чем обвинять, я, пожалуй, пойду. Столько дел, знаешь ли. Нужно вторгнуться в частную жизнь одной кинозвезды и заработать себе еще лет тридцать тюрьмы.
– И убери свою программу из нашего «Виртиссимо».
– Хорошо, – он пожал плечами. – Как-нибудь заскочу. Нужно будет, чтобы ты сняла защиту. Но знаешь что, Тринни… Лучше бы тебе вообще не пользоваться виртом.
Кей всегда знал, что он красив. С детства об этом не уставали говорить многочисленные родственницы и подруги матери. Ах! Какой очаровательный мальчик! Невероятно удачная комбинация генов!
В школе ему безраздельно принадлежало внимание одноклассниц, а когда из угловатого подростка он превратился в юношу, весь мир словно сошел с ума, влюбившись в сногсшибательного брюнета.
Учился он с легкостью. Классные матроны, умиленно улыбаясь, завышали ему оценки, а заумные отличницы безропотно решали за него задачи и писали сочинения. Он победоносно шел по жизни, слишком рано поняв, что его красота – это выигрышный лотерейный билет, по которому он обязательно получит всё и даже немного больше.
Но в какой-то момент все застопорилось. Он пытался стать артистом, но дальше пары ролей в эпизодах не продвинулся. Не хватило таланта. Работа модели его не прельщала: многочасовые съемки, нервные фотографы – тоска. А уж о том, чтобы найти себе «нормальную» работу и речи не шло. У него был план. Дерзкий, необычный, но план.
Кей до сих пор не сходил в телецентр и не создал свою виртуальную копию. Он лишь посмеивался над товарищами, которые так мечтали стать объектом чьих-то сексуальных грез, что были готовы предложить себя даром, а то и приплатить за тиражирование своих сомнительных прелестей. Он-то уж точно не будет таким идиотом!
Зато фотографии в Сеть он выкладывал обильно и регулярно.
Вот Кей в спортзале играет мышцами.
Вот Кей ослепительно улыбается за рулем автомобиля.
Вот Кей гладит пушистого котика – двойной удар.
Кей то, Кей сё…
И комментарии. О, я хочу этого парня! Где купить? Кто-нибудь знает, как достать его вирта? Если бы я знала! Как бы я его…
Он никуда не спешил. Люди из телецентра приходили к нему уже трижды, но предложение, которое бы его устроило, так
