соответствовали одна другой. Но что будет дальше, с того момента, когда дети нашли мать без сознания и решили, что она мертва? Тогда оба утратили способность мыслить здраво и сейчас не могли, разумеется, точно вспомнить свои слова или действия. Оба плакали, оба были близки к истерике. Дрю вспомнил, как бродил по дому, смотрел на Стюарта, лежавшего на кровати, и на Киру, сидевшую рядом с матерью на полу в кухне. Как он прислушивался, дышит ли Джози, как сестра умоляла маму очнуться, как он ждал у окна гостиной, когда же приедет полиция.
Затем Дрю кое-что услышал – то ли кашель, то ли храп, скрип пружин матраса. Стюарт зашевелился, и если бы он встал, как уже было месяцем ранее, то вновь разбушевался бы и прикончил их всех.
– Я вошел в спальню, Стюарт все еще лежал.
– Он изменял позу? – уточнил Джейк.
– Да, положил правую руку на грудь. Стюарт не храпел, и я понимал, что сейчас он встанет. Тогда я взял его пистолет со столика, где он всегда его держал, и вышел с оружием из комнаты.
– Зачем вы забрали пистолет?
– Наверное, боялся, что он пустит его в ход.
– Что вы сделали с оружием дальше?
– Не помню. Я вернулся к окну и еще подождал. Смотрел, когда замелькают синие или красные огни, когда кто-нибудь приедет нам на помощь.
– Вы умели обращаться с пистолетом?
– Да, сэр. Однажды Стюарт повел меня в лес, пострелять по мишени из его служебного «глока».
– Сколько выстрелов вы тогда произвели?
– Три или четыре. Стюарт повесил мишень на тюк сена. Я мазал, он надо мной смеялся, обзывал маменькиным сынком и еще по-всякому.
Джейк указал на вещественное доказательство номер один, лежавшее на столе:
– Это тот самый пистолет, Дрю?
– Думаю, да. Очень похож.
– Итак, вы стояли у окна и ждали, в руках у вас был пистолет. Что произошло потом?
Глядя на Джейка, мальчик ответил:
– Я помню испуганный голос сестры. Я понимал, что сейчас Стюарт встанет и примется за нас, поэтому двинулся в спальню. У меня так тряслись руки, что я едва не выронил пистолет. Я приставил дуло к его голове. – Он снова закашлялся и вытер глаза.
– Вы помните, как нажали на курок, Дрю? – спросил Джейк.
Подсудимый покачал головой:
– Нет. Я не говорю, что не делал этого, я просто не помню. Но помню, как зажмурился и как дрожал пистолет, звук тоже помню…
– А помните, как положили пистолет?
– Нет.
– А как сказали Кире, что застрелили Стюарта?
– Нет.
– Дрю, что еще вы запомнили?
– Дальше – я сижу в полицейской машине в наручниках, еду и думаю, почему здесь оказался и куда меня везут.
– Кира была с вами в полицейском автомобиле?
– Я не помню.
– Больше вопросов не имею, Ваша честь.
Лоуэллу Дайеру в голову не приходило, что ему придется вести перекрестный допрос обвиняемого. На досудебной стадии Джейк твердил, что Дрю не выступит с показаниями. Неудивительно, ведь самые искусные защитники всегда оберегали своих клиентов от дачи свидетельских показаний.
Дайер почти не готовился к подобному повороту событий, его смятение усугубилось тем, что благодаря тщательным репетициям Джози и Кира набрали на перекрестных допросах больше очков, чем окружной прокурор.
Вцепиться в свидетеля по причине наличия у него судимостей было нельзя. Дрю уже сознался, и потом, кого волнует кража велосипеда или пара унций травки в кармане?
Аппелировать к прошлому парня – себе дороже, поскольку никто из присяжных вряд ли сумел бы пережить столь суровое детство, ни разу не оступившись.
Дайер уставился на обвиняемого:
– Значит, мистер Гэмбл, когда вы переехали жить к Стюарту Коферу, вам выделили собственную комнату?
– Да, сэр.
В этом растрепанном парнишке совсем не угадывался «мистер». Но у прокурора не осталось выхода. Фамильярность стала бы признаком слабости. К тому же почтительное обращение как бы делало обвиняемого взрослее.
– Напротив, через коридор, располагалась комната вашей сестры?
– Да, сэр.
– Вы были сыты?
– Да, сэр.
– У вас имелась горячая вода в душе, чистые полотенца?
– Да, сэр. Мы сами себе стирали.
– И вы почти ежедневно посещали школу?
– Да, сэр, почти каждый день.
– А иногда и церковь?
– Да, сэр.
– Как я понимаю, до переезда к Стюарту Коферу ваша семья жила в арендованном трейлере, правильно?
– Да, сэр.
– Из показаний вашей матери и сестры следует, что прежде вы жили в автомобиле, в приюте, в патронажной семье, в колонии для несовершеннолетних. Где-нибудь еще?
Глупая ошибка! «Раздави его, Дрю!» – хотелось крикнуть Джейку.
– Да, сэр. Один раз мы пару месяцев жили под мостом. Еще в ночлежках для бездомных.
– Ясно. Я веду к тому, что дом Стюарта Кофера стал самым комфортным местом, где вы когда-либо жили?
Опять ошибка. Ну, давай, Дрю!
– Нет, сэр. В двух сиротских приютах было комфортнее, и там не требовалось уворачиваться от оплеух.
Дайер перевел взгляд на судью:
– Ваша честь, вы не напомните свидетелю, что необходимо просто отвечать на вопросы, а не давать развернутых показаний?
Джейк ожидал быстрой реакции, однако Нуз не торопился. Тогда адвокат встал и обратился к нему:
– Ваша честь, позвольте одно замечание? Прокурор назвал дом Кофера «комфортным», не объяснив, что имеет в виду. Смею предположить, что дом, где подросток подвергается угрозам и побоям, можно назвать каким угодно, только не «комфортным».
С этим Нуз согласился.
– Прошу продолжить.
Однако Дайер был слишком уязвлен, чтобы продолжать. Он посовещался с Д. Р. Масгроувом в попытке нащупать новую стратегию обвинения. Самодовольно кивнув, словно линия допроса уже определена, он вернулся к трибуне.
– Итак, мистер Гэмбл, вы, по-моему, сказали, что вам не нравился Стюарт Кофер, а вы не нравились ему. Я прав?
– Да, сэр.
– Означает ли это, что вы ненавидели Стюарта Кофера?
– Вообще-то да, сэр.
– Вы желали ему смерти?
– Нет, сэр. Я хотел одного – быть от него подальше. Я устал от того, что он бил мою мать и раздавал тумаки нам с сестрой. Устал от угроз.
– Значит, ваш выстрел – это убийство с целью защитить свою мать, сестру и себя самого?
– Нет, сэр. Я тогда был уверен, что моя мать мертва. Защищать ее уже не имело смысла.
– То есть вы выстрелили в него из мести. За убийство вашей матери. Правильно?
– Нет, сэр, я не помню мыслей о мести. Меня ошеломило то, что мама лежит на полу. Я просто боялся, что Стюарт встанет и накинется на нас, как бывало и раньше.
Ну же, Дайер, глотай наживку! От волнения Джейк грыз пластмассовый колпачок от ручки.
– Раньше? – переспросил прокурор и сразу опомнился: никогда не задавай вопрос, на который не знаешь ответа. – Вычеркните это. Верно ли, мистер Гэмбл, что вы намеренно и сознательно выстрелили в Стюарта Кофера из его собственного оружия, с которым были знакомы, потому что он бил вашу мать?
– Нет, сэр.
– Верно ли, мистер Гэмбл, что вы намеренно и сознательно застрелили Стюарта Кофера, потому что он сексуально домогался вашей сестры?
– Нет, сэр.
– Верно ли, мистер Гэмбл, что вы умышленно застрелили Стюарта Кофера, потому что ненавидели этого человека и надеялись, что
