в случае его смерти дом останется у вашей матери?
– Нет, сэр.
– Верно ли, мистер Гэмбл, что в решающий момент, когда вы наклонились и приблизили дуло к его голове на расстояние дюйма, Стюарт Кофер крепко спал?
– Не знаю, крепко ли он спал. Стюарт ворочался, я это слышал. Я боялся, что он встанет и вновь устроит скандал. Поэтому я и сделал то, что сделал. Чтобы нас защитить.
– Вы увидели Стюарта Кофера спящим в его собственной постели, завладели оружием, приставили пистолет к его голове, в дюйме от виска, и спустили курок, не так ли, мистер Гэмбл?
– Наверное, так. Я не утверждаю, что не делал этого. Не помню, какие мысли были в голове в тот момент. Я сильно испугался и знал, что он убил мою мать.
– Но вы ошиблись, не так ли? Он не убил вашу мать. Вот она, живая. – Дайер повернулся и сердито указал пальцем на Джози, сидевшую в переднем ряду.
Дрю совладал с гневом и ответил:
– Он очень старался ее убить. Она лежала на полу, без сознания, мы решили, что мать не дышит. Для нас она определенно выглядела мертвой, мистер Дайер.
– Но это оказалось ошибкой.
– Стюарт много раз грозился убить всех нас. Я думал, это конец.
– Раньше вам приходила мысль убить Стюарта Кофера?
– Нет, сэр. У меня никогда не было мыслей убивать кого-либо. У меня нет оружия. Я не участвую в драках. Я хотел одного – сбежать, оказаться подальше от этого дома, пока Стюарт на нас не накинулся. Лучше было бы снова поселиться в машине, чем дальше жить с ним.
Еще одна прекрасно отработанная подсказка Джейка.
– Значит, сидя в тюрьме, вы не дрались?
– Это была не тюрьма, сэр, а исправительное учреждение для несовершеннолетних. Тюрьма – для взрослых, вы должны знать.
Нуз наклонился вперед и произнес:
– Пожалуйста, мистер Гэмбл, не нужно комментариев.
– Да, сэр. Простите, мистер Дайер.
– Вы никогда не участвовали в драках?
– Драться приходилось всем. Это случалось часто.
Прокурор замешкался и буквально медленно шел ко дну. В споре с шестнадцатилетними редко можно добиться толку, и сейчас Дрю одерживал верх. Дайер, погоревший на Джози и Кире, решил избежать дополнительных проблем от обвиняемого. Повернувшись к судье, он сказал:
– У меня все, Ваша честь.
– Мистер Брайгенс?
– У меня тоже все, Ваша честь.
– Мистер Гэмбл, вы можете вернуться за стол защиты. Мистер Брайгенс, прошу вас вызвать следующего свидетеля.
Джейк во всеуслышание объявил:
– Ваша честь, защита закончила вызов свидетелей.
Нуз вздрогнул, не скрыв удивления. Впоследствии Гарри Рекс сообщил, что Лоуэлл Дайер устремил на Масгроува недоуменный взгляд.
Адвокаты сторон подошли к судье. Его честь отодвинул микрофон и шепотом спросил:
– В чем дело, Джейк?
– У нас все, – ответил тот, пожимая плечами. – Свидетелей больше нет.
– В вашем списке их не менее дюжины.
– Они мне больше не нужны, господин судья.
– Как-то это внезапно, вот и все. Мистер Дайер? Вы продолжите вызывать свидетелей?
– Вряд ли, господин судья. Если защита закончила, то и мы тоже.
Нуз посмотрел на часы:
– Это дело о тягчайшем преступлении, поэтому напутствие присяжным потребует времени, нам нельзя спешить. Я объявлю перерыв до девяти часов утра. Через пятнадцать минут мы встретимся в моей комнате и договоримся о напутствиях.
49
Люсьен пригласил всю команду поужинать у него дома и предупредил, что отказы не принимаются. В связи с уходом Салли он, не имея никаких кулинарных навыков, заказал Клоду сэндвичи с сомом, печеную фасоль, салат из шинкованной капусты и салат из помидоров. Клод был владельцем единственной в Клэнтоне закусочной для чернокожих, где Джейк обедал почти каждую пятницу вместе с другими белыми либералами города. Со времени открытия заведения тридцать лет назад Люсьен Уилбэнкс наведывался туда почти ежедневно и садился около окна, чтобы его видели проходившие мимо белые. Люсьена связывала с Клодом давняя крепкая дружба.
Неумение готовить не означало отсутствие навыков разливать спиртное. Люсьен подал напитки на передней веранде и ближе к вечеру усадил гостей в плетеные кресла-качалки. Карле в последнюю минуту удалось найти няню; она редко ужинала у Люсьена и не желала упускать такой возможности. Порсии тоже было любопытно, как ни хотелось ей домой, выспаться. Отпросился лишь Гарри Рекс под предлогом того, что его закаленные в боях секретарши угрожают устроить бунт.
Доктор Тейн Седжвик из Бейлора только что прибыл в город на случай, если его показания понадобятся при вынесении приговора. Накануне Либби сообщила ему по телефону, что процесс движется быстрее, чем предполагалось. Сделав несколько глотков виски, он произнес с неподражаемым техасским акцентом:
– Я спросил ее, нужен ли я. Она ответила, что нет, потому что не ждет обвинительного приговора.
– Я тоже не жду, – сказал Люсьен. – Но и оправдание под вопросом.
– С нами минимум четыре женщины из пяти, – заметила Либби. – Мисс Саттерфилд целый день плакала, особенно когда слушала Киру.
– Девочка была убедительна? – поинтересовался Седжвик.
– Вы даже не представляете, до какой степени! – воскликнула она.
Последовал подробный рассказ о выступлении в суде семьи Гэмблов, о том, как Джози и ее дети втроем поведали присутствующим свою печальную запутанную историю. Порсия повторила драматические показания Киры об отце ребенка, Люсьен со смехом продекламировал показания Дрю о приличных патронажных семьях, где ему не приходилось опасаться рукоприкладства. Либби была удивлена тем, как неторопливо Джейк вытягивал из своих свидетелей детали об отвратительных условиях их существования. Вместо того чтобы сразу вывалить все это на свидетелей, он аккуратно сбрасывал на цель одну бомбу за другой, усугубляя драму.
Сидя рядом с Карлой на диване и обнимая ее за плечи, Джейк пил вино и слушал мнения других о том, что он видел и слышал в суде. Сам же говорил мало, занятый мыслями о предстоящем испытании – своем заключительном слове. Он волновался, правильно ли поступил, так резко прекратив вызов свидетелей, но другие адвокаты – Либби, Люсьен и Гарри Рекс – были убеждены, что это верный шаг. Джейк потерял сон, беспокоясь о том, как пройдет допрос его клиента, но юный Дрю не подкачал. В целом, он был доволен тем, как на данный момент развивался процесс, однако не переставал напоминать себе, что его клиент виновен в убийстве Стюарта Кофера.
Когда совсем стемнело, они перебрались в дом и расселись вокруг красивого чайного столика из тикового дерева. Дом был старый, зато внутреннее убранство современное: много стекла, металла, причудливых безделушек. Стены украшала прекрасная коллекция современного искусства. Казалось, хозяин отвергает все древнее и традиционное.
Люсьен налегал на виски, Тейн – тоже. Началось обычное хвастовство – длинные истории о судебных драмах, где главным героем всегда выступал сам рассказчик. Как только Тейн смекнул, что не понадобится во вторник, он налил себе еще виски и приготовился к долгому расслабляющему вечеру.
Порсию, молодую чернокожую, выросшую совсем в другой части города, никто не мог переговорить. Она поведала сногсшибательную историю об убийстве
