- Прямо один к одному, можно сказать! - грустно так усмехнулся Гришка. - И о чем только книги не нагадают!.. Про меня тоже можно сказать, что я получил от этого человека волшебное кольцо - кольцо мастерства, кольцо небывалой ловкости, понимаешь? - и оно мне казалось прекрасным до тех пор, пока чуть меня сгубило. Но я-то опомнился, и по доброй воле отказался от него, а вот мой учитель... он с этим кольцом расстаться оказался не в силах. Вот и загубил свою жизнь, промотался до самой смерти по тюрьмам и лагерям. А ведь я ему и в подметки не годился, ему бы в цирке выступать... Как говорится, на ходу подметки резал... А вот так...
- И эта история, когда тебе пришлось украсть, чтобы зло исправить, она с ним связана?
- С ним, - Гришка становился все грустнее и задумчивей. - И не только. У всякого порядочного дракона три головы должно быть, так? Вот и Пельмень, мой учитель, оказался в итоге одной из этих трех голов, а есть ещё и две другие. И пещера дракона имелась, факт?
- И ты можешь показать мне эту пещеру?
- Ну... - Гришка замялся.
- Если следовать книжке, мы с тобой должны отправиться в поход к пещере дракона! - сказал я. - А ты ведь уже убедился, что книжка все правильно подсказывает, и лучше делать так, как она велит!
- Прямо не знаю... - Гришка поглядел на свою работу. - Ну, я уже почти все доделал, а по тому, как ты излагаешь... Собственно, и не будет большой беды, если прогуляемся. Поехали, базара нет.
- Ура! - закричал я.
- Только, учти, всего я тебе все равно не открою, - предупредил Гришка. - Время ещё не пришло.
- Да мне всего и не надо! - я был готов согласиться на то, чтобы чего-то никогда не узнать, лишь бы увидеть, что это за пещера дракона. Мне бы хоть пальчиком к настоящей тайне прикоснуться, я бы на всю жизнь счастлив был.
- Ладно, поехали, - сказал Гришка. - Умеешь ты убеждать, Иван.
Мы вышли из дому, Гришка запер дверь, отворил гараж, вывел свой "москвичок". И мы поехали.
Я хотел сесть на переднее сиденье, но Гришка велел мне на всякий случай сесть на заднее - так, мол, безопасней. Он вообще с большим уважением относился ко всем правилам, в том числе дорожного движения.
По дороге я пытался задавать ещё вопросы, но Гришка попросил пока помолчать. Я одно понял: мы едем вдоль границы заповедника, к берегу нашего озера, туда, где перед мыском, на котором стоял когда-то монастырь, дорога делает крутой поворот вправо, а хвостик этой дороги доходит до самого мыса и там кончается.
Мы и проехались до конца этого хвостика, не став заворачивать вправо, вдоль берега и по направлению к городу. Там, правее, виднелся наш остров, среди ледяной глади, можно было различить пристань с ближней стороны и наш дом с дальней. Еще старый маяк был виден, а новый - нет, ведь он стоит на противоположном, смотрящем не на город, а на основную часть озера, берегу. Я ещё подумал, как там сейчас Борька, на маяке, о чем может трепаться со смотрителем, и как он мне позавидует, когда узнает о моих приключениях.
Мы выбрались из машины, у самых сугробов и перелеска, идущего к оконечности (правильное слово, да?) мыса. И тут обнаружилось, что сугробы вообще непролазные. То есть, Гришкиных сапог на них ещё хватало, а вот я увязал по колено (ну, ещё бы, я ведь чуть не вдвое меньше ростом, чем Гришка!) и в мои сапоги, хоть и высокие для детских зимних сапог, сразу набивается снег.
- Так не пойдет! - сказал Гришка. - Залезай ко мне на плечи!
- Я забрался к нему на плечи, и он потопал сквозь глубокий снег, между соснами перелеска.
- Куда мы идем? - спросил я.
- К валунам, - ответил он.
Я понял. Там, на мысу, кучкуются три огромных валуна, будто какой-то великан играл в камушки.
- Эти валуны - вход в пещеру дракона? - спросил я.
- Погоди немного, - ответил Гришка. - Сам все увидишь.
И вдруг он остановился и присвистнул.
- Что такое? - спросил я.
- Охренеть! - ответил он. Еще немного - и я поверю, что твоя книга и впрямь может предсказывать все, что угодно! А теперь - тихо, прикуси язычок! Не нравится мне все это...
Я поглядел сквозь сосны и увидел, что вокруг валунов возведено нечто вроде ограды - если четыре палки на четырех воткнутых в снег рогатинах можно назвать оградой. Гришка стал продвигаться медленно и осторожно, и мне показалось, что он весь напряжен.
Он выглянул из-за ближайших сосен, оценивая обстановку, потом перевел дух.
- Никого поблизости, - сказал он. - Видно, давно свалили. Ну-ка, посмотрим...
Мы вышли к самым валунам, увидели утоптанный снег.
- О, черт! - процедил Гришка, поглядев на следы.
- Что такое? - спросил я.
- А то!.. - Гришка был настолько потрясен, что не стал от меня ничего скрывать. - Видишь, какие отпечатки? Той обуви, которую в лагерях выдают... Ах, ты!..
- Выходит, кто-то сбежал из лагеря? - спросил я. Я не знаю, чего со мной больше случилось, испугался или завелся, это так было, что словно кто-то перышком по сердцу начинает щекотать, как бывает, когда тебе немножко страшно что-то попробовать, но при этом попробовать хочется до такой степени, что страх пересиливаешь.
- Гм... - Гришка спохватился, что сказанул лишнее. - Это пока ничего не значит. Дай оглядеться немного!
- Тут снег утоптан, я могу слезть с твоих плеч, чтобы тебе было легче осматриваться, - предложил я.
- Нет! - резко так, чуть не рявкнув, ответил Гришка. - Сиди!.. Мне так и так натоптать придется, но за мной-то они пускай охотятся, а вот знать, что со мной ребенок был, им совсем не надо, а то мало ли что им в голову взбредет! Твоих следов здесь быть не должно!
- Значит, эти "они" ещё вернутся? - спросил я.
- Разумеется... А теперь сиди тихо.
Он осматривался минут пятнадцать, внимательно изучал все следы, покачивая головой, даже присел, со мной на плечах, и поглядел в щель между двумя валунами - в щель, нацеленную на наш остров.
- Все сходится... - еле слышно пробормотал он - так еле, что если б у меня слух не был здоровский, я бы вообще ничего не разобрал, хоть мои уши и были сантиметрах в тридцати от его головы. - Три дня назад Пельмень умер, два дня им добраться сюда, если они сразу в бега сорвались... а то и сутки... если б они два дня назад ушли, у меня бы уже милиция побывала... Ну, с бомбардировщиком пусть возятся, уйдут несолоно хлебавши... Но вот то, что второй...
Он выпрямился и пошел прочь.
- А как же вход в пещеру дракона? - спросил я.
- Вход в пещеру дракона отменяется, извини, - Гришка стал таким же добродушным, как и прежде, и мне даже показалось, что ему стыдно и неловко, что он несколько раз на меня пригаркнул. - Считай, что вход в пещеру заколдован. Раз эти типы появились, мы не имеем права его открывать.
- Это те две оставшихся головы дракона, да? - спросил я.
- Они самые, - ответил Гришка.
Мы выбрались к "москвичку", Гришка ссадил меня на землю, подождал, пока я заберусь в машину, тщательно затоптал все мои следы там, где они остались возле дверцы, и только после этого сел за руль.
- Ну и дела! - сказал он, включая зажигание.
- Какие дела? - спросил я.
- А такие, что в Бога поверишь, если не верил до сих пор! - буркнул Гришка. - Это ж надо, чтоб именно сегодня тебя угораздило... или надоумило, как хочешь... - и повторил то, что несколько раз уже повторял за прошедшие полчаса. - Охренеть можно!
За это время он развернул "москвичок" - а развернув, сразу дал полный газ, так что меня даже слегка подкинуло на заднем сиденьи, а бедный старый "москвичок" затрясло, будто он в ледяной воде перекупался. И мы помчались, нас на неровностях асфальта подкидывало, а Гришка, закусив губы, гнал и гнал.
А я сидел, балдея. Когда я отправлялся к Гришке, я и не ждал такого! Это ж такое приключение получалось, которое любым другим приключениям нос утрет! И я - в самой его гуще, будто... ну, будто не знаю, что!
На полпути до деревни Гришка резко свернул налево, в сторону города, на ту дорогу, по которой автобусы ходят. Там, метрах в пятидесяти от развилки, было отделение почты.
- Жди меня здесь! - сказал Гришка, резко тормозя и выскакивая из машины. - Я мигом!
Я понял, что ему надо куда-то позвонить. И он не хочет, чтобы я знал, куда. Но так я ему и позволил скрывать от меня это! Едва он исчез в дверях, я тоже вылез, выждал секунду, потом осторожно заглянул внутрь.
Гришка, в глубине почты, покупал жетоны, чтобы позвонить. Кабинки с междугородными телефонами автоматами тоже были в главном зале, рядом с окошком, перед которым Гришка сейчас стоял, а вот автоматы для местных звонков висели прямо при входе, за дверями. Гришка, купив жетоны, и направился к одному из них, а я приник к двери с наружной стороны, придерживая дверь чуть открытой, на самую щелочку, чтобы выглядело так, будто дверь сама по себе неплотно закрывается, но чтобы мне было все отлично слышно. И только оглядывался, не шуганет ли меня какая-нибудь зловредная тетка, из тех, что вечно бдительность проявляют и вечно нас в хулиганстве подозревают. Но вокруг не было ни одного человека.
- Алло, Алексей Николаевич? - спросил Гришка. И я понял, что он разговаривает с нашим, с районным начальником милиции. Алексей Николаевич был славный мужик, он и с отцом дружит, и, вообще, с ним всегда можно как с человеком разговаривать. - Это правда, что Петько со Скрипицыным бежали? Слухом земля полнится... У меня есть подозрение... Я, в общем, сорвусь в заповедник... Да... Да... Тут вот что... Со мной Ванька Болдин, ага, младший из братьев... Его надо домой отправить, да он от меня не отлипнет... Сейчас у меня в машине сидит... Я домой заскочу, мне все равно кое-что взять надо... Я его в доме запру, ключ будет под доской верхней ступеньки... Не могу я ждать - его отец поехал гостевые комплексы проверять, и сами понимаете, что может... Нет, не бейте общую тревогу, пока не переговорите с отцом Василием - только об этом вас прошу... Все, бегу!
