Милославская уже не один раз с большим или меньшим успехом проверяла действие этой карты, но такое явное сопротивление встречала впервые. Она знала, что разные люди по-разному поддаются внушению. Это зависело от многих причин: от психологического состояния обоих участников этого действа, например, от желания «клиента» идти на контакт, да мало ли еще от каких причин. Теперь ей в лице Михаила Анатольевича попался человек, которого просто так, с наскока не возьмешь. Возможно, он даже знает, что на него пытаются воздействовать. «Жаль, – подумала она, – второго раза может и не представиться». Но, тем не менее, Яна ослабила силу взгляда и плавным движением убрала карту в сумочку. «Раз человек, пусть даже и подсознательно, оказывает такое упорное сопротивление, – сделала Яна вывод, – значит, ему есть что скрывать». Оставалось надеяться, что позже она воспользуется помощью других карт, чтобы как-то раскрыть личность Ваксмахера, а пока действовать обычными способами.
– Михаил Анатольевич, – Яна слегка повысила голос, чтобы Ваксмахер услышал ее.
– Вы о чем-то меня спрашивали? – он очнулся и приложил ладонь ко лбу. – Кажется, я немного устал сегодня.
– Думаю, что расспрашивать вас о чем бы то ни было – бесполезно, – улыбнулась Яна, – вы не ответили ни на один из моих вопросов.
– Не может быть, – Ваксмахер снова ухватился за палочки, как за спасительную соломинку, и принялся сосредоточенно жевать блинчик, не забыв обмакнуть его перед этим в соус.
– Вы что-то скрываете, это очевидно, – Яна тоже продолжила обед, – только вам все равно придется обо всем рассказать, если не мне, то милиции.
– Не смешите меня, Яна Борисовна, – Ваксмахер налил себе и Яне сок из кувшина и поставил его на стол, – и не нужно играть в сыщиков и воров. Я, ей-богу, готов отвечать на ваши вопросы, если они не касаются моей личной жизни. Неужели вы не можете понять, что не каждый человек готов вывернуться перед своим ближним наизнанку. Женя была неплохой девушкой, по моему мнению, даже, может быть, одной из лучших, которые работали в нашем казино. Мне очень жаль, поверьте, что она погибла, но я не верю, что сыщик-любитель, извините за прямоту, может раскрыть это преступление.
– За прямоту, как вы выразились, спасибо, – кивнула Милославская, которая не особенно прониклась «откровением» Ваксмахера. – Так вы, наверно, считаете, что раскрывать преступления – дело милиции?
– Милиции, прокуратуры, даже частных детективов, если хотите, но профессионалов, – многозначительно улыбнулся Михаил Анатольевич, отправляя в рот очередной кусочек блинчика, не забыв обмакнуть его в соевый соус, – а никак не дамочек, пускай даже и симпатичных, да к тому же еще и экстрасенсов. Еще раз прошу прощения.
– Не за что, – Милославская пожала плечами, – только ведь вам все равно предстоит ответить на эти вопросы, когда их будет задавать следователь.
– Пусть задают, – согласился Ваксмахер, – мне бояться нечего, я никого не убивал.
– Об этом речь не идет, – попыталась раскрутить его Милославская, – но вы хоть можете сказать, где вы были в момент убийства Жени Галкиной?
– Старый ментовский прием, – усмехнулся Ваксмахер. – Я не знаю, когда ее убили.
– В воскресенье вечером.
– Я же, кажется, уже говорил. В это воскресенье, я как всегда, был на работе, примерно с двенадцати часов дня, – спокойно ответил Ваксмахер, – освободился часам к десяти вечера и отправился на дачу со своей подругой.
– Вы все время работаете по воскресеньям?
– Да, – кивнул Михаил Анатольевич, – это один из самых сумасшедших дней. Обычно я отдыхаю по понедельникам.
– Вы знаете Антона Засурского?
– Я с ним знаком, – Ваксмахер выпятил губы. – Он иногда заходит в казино.
– Что он за человек?
– Я не настолько близко с ним знаком, чтобы судить о его характере, – снова ушел он от ответа.
– Но вы знали, что он и Женя были близкими друзьями?
– Знал, – кивнул Михаил Анатольевич. – Этого трудно было не заметить – Антон заезжал за Галкиной на работу.
Пока они разговаривали, официант убрал грязную посуду и подал две порции утки.
– В воскресенье Женя отпросилась с работы, – Милославская продолжала почти бесполезные попытки выудить что-то у Ваксмахера. – С этой просьбой она обращалась к вам?
– Ко мне.
– Как она это объяснила?
– Сказала, что у нее какая-то важная встреча.
– С кем?
– Понятия не имею, – Ваксмахер осторожно брал кусочки утки палочками и отправлял себе в рот. – Сказала только, что свое время отработает в другой раз.
– В какое время она ушла?
– Думаю, часа в четыре.
– Антон в этот день не встречал ее?
– Я его не видел.
– Что вы сделали, когда Женя на следующий день не вышла на работу?
– А что я могу сделать? – усмехнулся Ваксмахер. – Позвонил ей домой, но телефон не отвечал. Я поручил ее обязанности другому крупье, вот и все.
– Последний вопрос, Михаил Анатольевич, – Яна подняла глаза на Ваксмахера. – Как мне найти Антона Засурского?
– Он живет с отцом, – Ваксмахер допил сок и поставил бокал на стол, – на углу Советской и Чапаева в новом элитном доме. Пятнадцатая квартира. Если пойдете прямо сейчас, возможно, что вы его еще застанете.
– Вы знаете его распорядок дня? – спросила Яна с улыбкой, так как поняла, что невольно «расколола» Ваксмахера. Во всяком случае, ей так показалось.
– Он как-то обмолвился, что спит почти до обеда, – выкрутился Михаил Анатольевич и подозвал официанта. – Счет, пожалуйста.
– Мне посчитайте отдельно, – предупредила Милославская официанта, но Ваксмахер не позволил ей платить и сделал это сам.
– Это ведь я вас пригласил, – улыбнулся он, – и потом, с вами было очень приятно побеседовать.
Яна сдержанно улыбнулась в ответ.
– Заходите к нам в казино, – совсем по-приятельски предложил ей Ваксмахер. – Может быть, вам улыбнется удача.
– Не боитесь, что я вас разорю? – пошутила Милославская.
– Буду этому только рад, – Ваксмахер даже поцеловал на прощанье ей руку.
До дома Засурского Яна добралась пешком за двадцать минут. С виду это был ничем не примечательный девятиэтажный дом, стоявший в глубине двора. Уже потом, войдя внутрь, Яна поняла, что все квартиры в нем, кроме располагавшихся на первом этаже, были в двух уровнях. Внутренняя отделка подъездов поражала своим великолепием. Кроме того, каждая лестничная площадка, напоминавшая своими размерами скорее футбольное поле, была застелена коврами. Возле входных дверей стояли кадки с пальмами, журчали фонтанчики с подсветкой, придавая помещениям вид тропических отелей.
Внизу же Яну встретила металлическая дверь с электронным замком, отпиравшимся из квартиры. Ни ручки, ни замочной скважины, в которую можно было бы вставить ключ и открыть дверь, Яна не увидела. Она набрала на сенсорной панели номер пятнадцать, и замок отозвался мелодичными переливами.
– Кто это? – раздался молодой мужской голос, когда в квартире сняли трубку.
Яна назвала свои фамилию, имя и отчество.
– Сделайте шаг назад, – попросили в микрофон. – Я вас плохо вижу.
Милославская подчинилась и, подняв глаза, заметила красный огонек, горевший рядом с глазком видеокамеры. «Техника на грани фантастики, – подумала она. – Где я, на Манхэттане или в Беверли Хилз? Неужели у нас тоже такое бывает?
– Я вас не знаю, – перебил ее мысли электронный голос. – Что вам нужно?
– Вы Антон, – решительно произнесла Милославская. – Я была знакома с вашей подружкой – Женей Галкиной.
Повисла пауза, грозившая затянуться надолго. Яна решила, что абонент отключился, и собиралась повторить попытку, но голос Антона вновь появился.
– Заходите, – в замке что-то почти неслышно щелкнуло и дверь медленно распахнулась перед Яной, – в лифте нажмите кнопку с цифрой три.
«Выйти отсюда, может быть, так же непросто, как и войти», – подумала Яна, когда сделала несколько шагов по мягкому ковру, и дверь за ней бесшумно закрылась.
В отделанном красным деревом лифте она поднялась на третий этаж, все же не забыв внимательно осмотреть свое отражение в огромном тонированном зеркале. Она провела рукой по своим блестящим черным волосам и помадой слегка подправила губы, успев спрятать ее в сумочку до того, как откроются двери.
На лестничной площадке было всего две двери с противоположных сторон, и Яна в нерешительности остановилась посреди холла, не зная, куда направиться. В этот момент распахнулась дверь справа, и на пороге появился высокий худощавый парень в оранжево-коричневом махровом халате до колен и шлепанцах на босу ногу. В одной руке он держал зажженную сигарету, а второй провел по темным взлохмаченным волосам, выдавая тем самым некоторую растерянность. У парня было вытянутое лицо, которое еще больше визуально удлиняли тонкие ухоженные бакенбарды, острый прямой нос и большие, глаза, по-итальянски жгучий взгляд которых заставил ее вспомнить о колоритной характеристике Браницкого, данной последним Антону. «Итальянский мафиози», – сказал он. Антон внимательно смотрел на Милославскую.
