– Привет, – улыбнулась Яна.
– Привет, – Антон слегка растянул в улыбке тонкие, хорошо очерченные губы. Не такие узкие, как у отца. Потом пригладил чуть заметные усики.
Он еще раз поправил волосы, стильными сосульками спадавшие до самых глаз и пригласил Яну войти.
– Спасибо, – Яна шагнула через порог и оказалась в огромном, ярко освещенном холле, в который выходило несколько дверей.
Пока Антон закрывал замки и задвижки стальной двери, скорее походившей на дверь сейфа, Яна, остановившись посредине, успела осмотреться. Интерьер холла был выдержан в минималистском стиле нуворишей, предпочитающих отдых на Карибах всем остальным развлечениям. Здесь все было дорого, стильно и безо всяких лишних деталей. Небольшая гравюра на стене напротив высокого в полный рост зеркала и кованая винтовая лестница с изящными завитками, ведущая на второй этаж, только подчеркивали сдержанную изысканность обстановки.
– Антоша, кто там? – одна из дверей приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова, принадлежащая, насколько смогла определить Милославская, блондинке лет тридцати.
– Здравствуйте, – увидев Милославскую, блондинка ничуть не смутилась.
– Геля, это ко мне, я же сказал, – недовольно поморщился Антон, стряхивая пепел с сигареты прямо на кремовый ковер.
Запахнув тонкий шелковый халатик с драконами, Геля вышла в холл и, оценивающе посмотрев на Яну, снова скрылась за дверью.
Притворив дверь за блондинкой, Антон вошел в соседнюю комнату и устроился в большом кожаном кресле, закинув ногу на ногу. Не дождавшись приглашения, Яна пошла за ним и села в такое же кресло, стоявшее немного поодаль.
– Хотите чего-нибудь выпить? – неожиданно предложил Антон.
– Если можно, минералки, – попросила Яна.
– Как хотите, а я чего-нибудь покрепче, – он поднялся, подошел к бару, насыпал в два широких стакана по горсти колотого льда и наполнил один стакан виски из большой квадратной бутылки.
В другой стакан Антон налил «Перье» и, поставив на сервировочный столик, подкатил его к Яниному креслу. Со стаканом в руке, он опустился в свое кресло, подогнув одну ногу под себя.
– Вы знали Женю, если я вас правильно понял? – он сделал большой глоток, слегка запрокинул голову, и прикрыл глаза.
– Она сама ко мне приходила, за несколько дней до своей смерти, – Яна с удовольствием выпила полстакана воды, продолжая держать его в руках, – с вами она не делилась своими проблемами?
– Смотря что вы имеете в виду, – Антон внимательно посмотрел на Милославскую и она поняла, что и с этим человеком будет разговаривать так же нелегко, как и с Ваксмахером.
«Вот черт, – ругнулась она про себя, – повезло мне с этими ребятами».
– Я имею в виду, – она решила говорить откровенно, – что за ней кто-то следил последние несколько дней.
– И кто же?
– Это я и собираюсь выяснить, может быть, с вашей помощью. Вам ведь не безразлично, что вашу невесту убили?
– Я бы хотел, чтобы ее убийца был наказан, – твердо произнес Антон и выпил еще виски, – но не понимаю, каким образом вы можете в этом помочь?
– Дело в том, Антон, что я обладаю некими способностями, которые помогают мне в расследовании преступлений, – пояснила Милославская. Если вам это интересно, могу сказать, – добавила она, – что уже раскрыла несколько убийств.
– Очень интересно, – произнес Антон безразличным тоном, – но от меня-то вы что хотите?
– Я не всемогуща, мне нужна ваша помощь, – честно призналась Милославская. – Но если вы не хотите мне помогать, я могу уйти.
Она сделала вид, что собирается встать, но Антон остановил ее.
– Погодите, – поднял он руку. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Отлично, – Яна закурила. – Мне удалось узнать, что в тот день Жене кто-то позвонил, и она ушла с работы примерно в четыре часа. Вы не знаете, кто это мог быть?
Ничего не ответив, Антон поднялся и быстро подойдя к двери, распахнул ее. За ней оказалась Геля.
– Прошу прощения, если помешала вам, – она протиснулась в гостиную мимо Антона и направилась к бару, – но у меня там кончилась вода.
Забрав бутылку «Перье», она ни слова больше не говоря, снова вышла за дверь.
– Это я звонил Жене, – Антон закрыл за ней дверь и опять устроился в кресле.
– Вы должны были с ней встретиться?
– Да, только позже, в шесть вечера, я пригласил ее в театр, – ответил Антон. – Не понимаю, почему она ушла раньше.
– Может быть, захотела переодеться? – предположила Яна.
– Теперь уже мы об этом никогда не узнаем, – вздохнул Засурский-младший.
– Где вы должны были встретиться с Женей?
– В «Мадриде» – Антон сделал еще глоток, поставил стакан на подлокотник и махнул рукой куда-то в сторону. – Это небольшое кафе неподалеку отсюда.
– Вас там знают?
– Меня? – усмехнулся Антон. – Конечно. И даже могут подтвердить, что я там был с трех и почти до семи часов вечера. Я же понимаю, – добавил он, – что вы имеете в виду, есть ли у меня алиби. Ведь это так называется?
– И кто это может подтвердить? – Яна проигнорировала его вопрос.
– Бармен Рустам, – Антон покрутил в стакане лед с остатками виски и опрокинул его в рот. – Я сидел прямо напротив его стойки.
– Вы знали об отношениях Жени и вашего отца? – неожиданно спросила Милославская.
– Я не хочу обсуждать эту тему, – после недолгого молчания ответил Засурский.
– Значит, знали, – с печалью в голосе сказала Яна. – И как вы к этому относились?
– Не собираюсь обсуждать эту тему, – повысил голос Антон. – Если у вас больше нет вопросов, тогда прощайте.
Он поднялся и подошел к двери. Яна тоже встала. Она остановилась почти вплотную к Антону и, глядя на него снизу вверх, потому что он был на полголовы выше, сказала:
– Вы могли убить ее и не сами, поэтому и устроили себе отличное алиби. А мотив у вас был очень сильный – ревность, разве не так?
– Не так, – глядя на нее с нескрываемой неприязнью, ответил Антон. – До свидания.
– Кстати, – Милославская вышла в холл, – эта занятная блондинка, Геля… Кажется, она ваша сестра?
– Ангелина моя мачеха, – Антон принялся возиться с замками, – а сестра сейчас на работе.
– И вы живете с мачехой под одной крышей, как я понимаю?
– Идите к черту, – сквозь зубы процедил Антон и его растянувшиеся губы стали почти такими же тонкими, как у отца.
Он захлопнул за Яной дверь, и она осталась стоять под пальмой, поглядывая на бегущую в фонтане воду, которая переливалась всеми цветами радуги, благодаря специальной подсветке.
Очень интересная ситуация, – думала она, завороженно глядя на мерцающую воду, – значит, у Засурского молодая жена и еще любовница, которую он делил со своим сыном. Сынок, без сомнения, знал о папиных шашнях. Веселая семейка!
Придя домой, Яна решила немного отдохнуть. Ей нужно было восстановить силы. Приняв ванну и выпив кофе, она растянулась с сигаретой на диване. Джемма лежала у ее ног. Сон все не шел – мешали мысли. Она закрыла глаза и попробовала расслабить тело – мышцу за мышцей. Есть у йогов такое упражнение, называется «труп». Яна пыталась проделать его равномерно и тщательно. В итоге ей удалось задремать.
Когда она проснулась, стрелки на часах показывали без четверти семь. Она протерла глаза, зевнула. Джемма радостно завиляла обрубком хвоста. Яна снова сварила себе кофе и устроилась с картами на диване. Она попробовала поработать с «Джокером».
Смежила веки и положила ладонь на карту. Тьму, омывавшую ее зрачки, вскоре наполнили слабые вибрации. Вначале Яна ощущала ее так, как ощущают запах, потом увидела тонкие, извивающиеся полоски лазури. Пульсация усилилась. Полоски растекались, превращаясь постепенно в голубое светящееся озеро. Потом вдруг озеро приняло вполне четкие границы, застыло, словно внутри него возникла твердая основа. Это уже не была вода или какая-то жидкость, или рассеянный свет. Свечение не исчезало и на нем стали проступать быстро бегущие белые загогулины. Вначале Яна не могла разобрать их: они прыгали, сливались, разбрызгивались, вновь устремлялись навстречу друг другу, наслаивались друг на друга. Затем магические знаки стали приобретать более ясные контуры, выпрямляться, выстраиваться в ряды, и Яна поняла, что это цифры. Теперь они, по-прежнему двигающиеся в ускоренном темпе, напоминали построенные к бою войска. Взгляд Яны скользил вниз-вверх и повсюду были эти стройные подвижные колонны. Ровная лазурь под ними чуть заметно дрожала, ее все еще наполняла странная дрожь. Яна даже услышала приглушенное жужжание. Она попыталась сосредоточиться на одном ряде цифр, но они поплыли у нее перед глазами, смазанные невесть откуда появившейся влагой. Яна почувствовала под веками слезы, вызванные тем, поняла что она слишком пристально «глядела» на цифры. Нестерпимая резь в глазах походила на сильный ожог. Будучи больше не в состоянии «смотреть», Яна распахнула глаза. Слезы мигом исчезли, выпитые мягким дневным светом, робко проникавшим сквозь занавески и населявшем комнату тусклым чародейством майского вечера.
