– Они пытаются повесить на тебя оружие, – сказала Даша. – Что тебе об этом известно?
– Ну… у меня есть пистолет. Вернее, был – при обыске его не нашли.
– Был? Откуда, черт подери, у тебя мог взяться пистолет?!
– Отцовский. Он в Чечне погиб, а пистолет остался – ему командир подарил.
– Ты знаешь, что должен был сдать его?
– Да?
– Неважно. Ты сказал следователю, что оружие у тебя есть?
– Нет, но он и так откуда-то знал…
– Ладно, – вздохнула Даша. – В любом случае, они его не нашли, а результаты баллистической экспертизы еще не пришли. Расскажи мне, о чем вы говорили с Митрохиным в больнице.
– Даш, зачем ты за это взялась? – спросил Толя, испытующе глядя на нее. – Какая тебе корысть?
– Считаешь, что меня только корысть интересует?
– Я же знаю порядок адвокатских гонораров – у меня нет таких денег!
– Считай, что дело в протекции: не имей сто рублей, как говорится…
– Значит, это Анна Демьяновна поспособствовала?
– Думай, как знаешь, – передернула плечами Даша. – Ты хочешь выйти или уже прижился здесь?
* * *
Будучи матерью адвоката, я не понаслышке знаю, как зачастую ведется следствие – особенно, если на его работников давят сверху, заставляя выдать быстрый результат. Толя мне все-таки не чужой, его маленькая семья находится в тяжелой ситуации, и кто-то просто обязан помочь. Пусть Даша делает свою работу, Сережа – свою, а я, пожалуй, пойду собственным путем. Какой самый верный путь доказать невиновность человека? Конечно же, найти другого подозреваемого! Похоже, следствие не слишком старается разрабатывать другие версии, кроме самой очевидной, но что мешает мне этим заняться?
Когда зазвонил телефон, я обрадовалась, решив, что есть новости о Толике, но на дисплее высветился совершенно незнакомый номер.
– Анна Демьяновна Саянова? – спросил интеллигентный голос, должно быть, принадлежавший даме средних лет, обладающей хорошей дикцией и приятным тембром.
– Да…
– К сожалению, мы не знакомы, но надеюсь исправить это в ближайшем будущем. Вы не могли бы подъехать в офис «Либе Фрау», скажем, завтра часам к двенадцати?
– Какая еще фрау? – не поняла я. – Вы о чем вообще?
На другом конце провода возникла пауза.
– Простите, я ведь с Анной Демьяновной разговариваю, да? – уточнила наконец незнакомка.
– С ней самой, но я понятия не имею, о чем вы говорите!
– Простите, но разве Семен не…
– Семен?
– Ну да, Семен, стилист – разве он не предупредил вас, что мы можем позвонить?
– Н-нет, – все еще ничего не соображая, пробормотала я.
– О!
Этот возглас мне ни о чем не говорил.
– Видите ли, – возобновила беседу незнакомка, – наша компания выбрала вас в качестве своего лица… То есть нашему генеральному директору понравилась ваша фотография, понимаете?
– Не-а, – честно ответила я.
– Если вы подъедете в офис в любое удобное для вас время, то я обещаю все объяснить. Речь, между прочим, идет об очень дорогом контракте, и вы получите большие деньги, если примете наше предложение!
Растерянная, я не знала, что сказать. Когда администраторша Семена записывала мой телефон, я понятия не имела, зачем она это делает, – просто продиктовала механически. А теперь, выходит, он послал фото меня и моей прически в какую-то… «Либе Фрау», что ли, и… И?
– Так мы вас ждем? – с надеждой в голосе спросила моя собеседница.
– Э-э… Да, хорошо, я приеду, – неожиданно для себя ответила я. – Во вторник, около двенадцати.
Разговор несколько выбил меня из колеи, но я все же вспомнила о предстоящей встрече с Сергеем и заторопилась, так как уже опаздывала. Когда я подъехала к метро «Маяковская» и вышла из машины, навстречу мне двинулся мужчина, в котором я тут же узнала Михаила, водителя Сережи.
– Анна Демьяновна, здравствуйте, – быстро заговорил он. – К сожалению, Сергей Сергеич не сумел приехать – его срочно вызвали к вице-губернатору, но он просил передать вам вот это, – и он протянул мне коричневую кожаную папку. – Тут вся информация, которую ему удалось добыть за столь короткий срок. И еще, – добавил Михаил, – Сергей Сергеич просил передать следующее: он надеется, что, прочтя эти материалы, вы убедите Дашу не вмешиваться в это дело!
Я ехала домой, чувствуя, что коричневая папка, лежащая на соседнем сиденье, излучает радиоактивные волны: я буквально кожей ощущала исходящую от нее опасность!
Как только я вошла в прихожую, в нос мне ударил тяжелый запах сигаретного дыма. Я не выношу курение, и первое, что пришло мне на ум, было: нас ограбили и вынесли все, что можно протащить через дверной проем, включая холодильник и стиральную машину. Однако веселое поскуливание Бони, тут же принявшегося прыгать вокруг меня, намереваясь лизнуть в нос, говорило о том, что мое предположение ошибочно: воры вряд ли оставили бы пса в живых, тем более что он, как я искренне надеялась, попытался бы защитить нашу собственность, не щадя хвоста своего. Неужели Дашка балуется, пользуясь моим отсутствием? Но в следующую секунду мой взгляд упал на вешалку, и я увидела пальто Влада. Вздохнув с облегчением, я повесила рядом свою куртку и прошла на кухню, откуда и тянуло дымом. Под потолком плавали сизые клубы, и у меня тут же начали слезиться глаза. Проблема не в том, что я не люблю сигаретного дыма, – у меня на него безумная аллергия: сразу краснеют глаза, течет из носа, и я становлюсь похожа на свежесваренную свеклу.
– Ну, и как это понимать? – закашлявшись, поинтересовалась я, но дальнейшие слова упреков застряли у меня в горле при виде выражения лица Влада.
– Мама, во что ты ввязалась с этим твоим Кречетом?
– Что с тобой? – встревоженно спросила я. – Ты же бросил курить десять лет назад!
– Сегодня ко мне приходили из прокуратуры, требовали копию выписки Кречета.
– Зачем?
– Понятия не имею, но у меня есть подозрение, что их интересуют анализы твоего бывшего студента.
– Да, а что с ними?
– А ты не знаешь? – скривился Влад. – Да в нем ноотропных препаратов было больше, чем крови и мочи!
Черт, а я об этом как-то не подумала! Когда Толик попал в больницу, я еще не знала, что он сидит на «Сиднокарбе», но теперь это может здорово ему навредить.
– Так ты дал им копию выписки?
– Еще чего – в конце концов, я ведь брат адвоката! Я попросил у них постановление, но с ним почему-то возникли проблемы, и тогда эти ребята напрямую пригрозили мне, что теперь они начнутся и у меня.
– Вот гады! – пробормотала я.
– Мама, я боюсь – больше всего за тебя, потому что ты, похоже, принимаешь участие в судьбе этого парня, и это может выйти тебе боком. Брось, пока не поздно!
– Кажется, уже поздно, – вздохнула я. – Даша взялась защищать Толика, а я…
– А ты?
Я постучала по кожаной папке, которую все еще прижимала к груди.
– Что это – бомба?
– Возможно.
– Тогда показывай, потому что раз Дашка в курсе, я тоже не могу оставаться в стороне.
– Нет, Владик, это неразумно…
– Когда ты была разумной? – фыркнул он. – Вместо того чтобы заниматься грядущим юбилеем, бегать по магазинам и писать пригласительные открытки, ты вляпалась в уголовное дело – вот уж верх рассудительности!
В сущности, он прав: большинство дам преклонного возраста возятся себе с внуками, пекут блины и сплетничают с соседками по подъезду, сидя на лавочке. Если придет такой день, когда я окажусь на той лавочке, это будет означать, что я совершенно выжила из ума!
– Ладно, – согласилась я. – Давай вместе посмотрим – я ее даже не открывала. Только, будь добр, открой окно и проветри здесь, а то я не доживу до упомянутого тобой юбилея!
Влад выполнил мою просьбу, а я направилась в гостиную в сопровождении Бони.
– Кстати, – сказал Влад, входя, – откуда у тебя эта «бомба»?
– Дашкин папа расстарался.
– Поня-а-атно. Ты и его втянула?
– Без помощи профессионала нам не справиться со сложившейся ситуацией.
Я расстегнула папку. Внутри оказалось всего несколько листов. Влад взял верхний и углубился в чтение. Я читала через его плечо. Имя женщины привлекло мое внимание.
– Ты слышал что-нибудь об этой Эльмире Садиковой?
– Естественно, – пожал плечами Влад. – Модель, дочь бывшего вора в законе.
– И откуда тебе столько известно?
– Я смотрю новости, мам, как добрая половина населения страны. Недавно она заключила крутой контракт, и теперь ее по двадцать раз на дню показывают по телику в рекламном ролике.
– Надо будет поглядеть. Здесь написано, что она встречалась с Ильей последние три года, дело шло к свадьбе, а некоторое время назад все почему-то расстроилось, и они расстались. Версия с убийством из ревности достаточно «вкусная», как думаешь? Почему тогда ее не разрабатывают?
– Может, дело в ее папаше? Он теперь стал влиятельным бизнесменом и вряд ли позволил бы трепать имя дочери в СМИ. Да и неужто ты думаешь, что девица могла поставить на кон успешную карьеру и грохнуть Илью?
