– А Сашка с остальными тебе косы повыдергивают!
– Ну и ладно, переживу! Зато и вам ничего не достанется!
Наверное, согласись Петя сразу, сестра что-то и заподозрила бы, но чем больше он упирался, тем сильнее Любе хотелось пойти к этим загадочным каменюкам, о которых в деревне старались не говорить, а детишкам строго-настрого запрещалось даже просто ходить в ту сторону.
Пугали, говорили – плохое место! А оно вот значит как! Золотишко прячут! Ничего, она, Люба, любой ценой доберется до их захоронок, заберет оттуда все золото, перепрячет его и будет потом брать понемножку, чтобы никто не заподозрил ее в краже.
А всю вину можно будет на этого крабеныша переложить. Но перед этим приложить его башкой о камни, чтобы все мозги отшибло, и он стал еще и умственным калекой.
Люба слышала, как бешено стучит сердце, предвкушая новую, богатую жизнь. В которой она уедет подальше от своей противной семейки, в Москву, например. Будет жить в большом каменном доме, а лучше – в самом Кремле! У нее будет сто комнат, куча прислуги, но главное – красивый-прекрасивый муж. А другого с такими деньгами и быть не может, она ведь будет не уродка Любка из нищей семьи, а… а… королева, вот!
В общем, девочка усилила давление, перемежая угрозы уговорами, и в итоге крабеныш сдался:
– Ну, хорошо, я могу отвести тебя туда, но это далеко, я просто не дойду сам.
– А я тебя отвезу на этой твоей таратайке.
– Ага, и это будет так незаметно! – фыркнул Петя. – Ты, которая меня все время шпыняет, вдруг куда-то везет меня в тележке! Сама! Да вся деревня позырить сбежится!
– Черт! – Люба стукнула кулачком по одеялу и на какое-то время задумалась, сосредоточенно уставившись на ствол яблони.
– Ну все? – Петя снова улегся, толкнув сестру. – Теперь ты от меня отстанешь?
– Придумала! – радостно захлопала в ладоши Люба. – Мы рано утром уйдем, на рассвете, когда все еще спят! А к тому моменту, как проснутся, мы уже и вернемся!
– Думаешь, успеем?
– А я бегом побегу, ты только из тележки не вывались! Так, – деловито продолжила девочка, поднимаясь, – ты сегодня попросись спать тут же, под яблоней. А чего – ночи жаркие, а тут прохладненько, так что бабуля ничего не заподозрит.
– А ты?
– За меня не боись, я смогу выскользнуть незамеченной. Все, я пошла. И запомни: если проболтаешься, – в глазах сестры сверкнула недетская злоба, – мало тебе не покажется.
– Не проболтаюсь, – угрюмо буркнул Петя, внутренне ликуя – получилось!
Заманить Любку получилось! Эта дурында еще и потащит его на себе!
Осталось только дождаться Сашку и попытаться выведать у него дорогу к каменюкам.
Нет, не попытаться – просто выведать.
Петя был настроен очень решительно. Очень-преочень. Ну а что, вон он какой, оказывается, умный и хитрый, так легко Любку обдурил! Он и сам до сих пор не понимал, откуда что взялось, но если получилось один раз, получится и другой.
Мальчик повеселел, слезы давно высохли, он повалялся под яблоней еще немножко, потом подремал, а ближе к обеду перебрался на лавочку возле калитки, чтобы первым увидеть возвращающихся с моря ребят и успеть расспросить Сашку до того, как он войдет в дом. Тут ведь взрослые поговорить спокойно не дадут!
Петя долго просидел на лавке, напряженно вглядываясь в дрожащее от жары марево над дорогой, но ребята все не шли. А потом с той стороны появилась Любка, старавшаяся держаться в чахлой тени выгоревших на солнце пирамидальных тополей.
Увидев сидевшего на лавочке брата, девочка ускорила шаг и еще издалека прокричала:
– Что, защитничков своих ждешь? Ну жди, жди, а я пока все вкусное съем. Ты, главное, терпеливо жди, – участливо продолжила Люба, проходя мимо лавочки, – не стоит садиться за стол без братьев и любимой сестрички. Думаю, к ужину они появятся.
– К ужину? – растерялся Петя. – Почему к ужину? Что-то случилось?
– Случилось, – злорадно улыбнулась девочка. – Они собирались скрыть это от старших и заняться ремонтом после обеда, но я пригрозила, что все дяде Яше расскажу, если они припрутся домой без тележки. Вот Сашка и остался чинить, а остальные – с ним из солидарности, ха! Прид-дурки!
– Что чинить? Говори ты толком!
– Ой, ну ты совсем тупой! Я же сказала – тележку твою!
– Они… – Петя почувствовал, как его губы предательски задрожали. – Они сломали мою тележку?
– Ну да. Говорю же – придурки! Устроили там гонки с твоей таратайкой, ну и налетели колесом на камень. Колесо кряк – и отвалилось! Вот сидят теперь, кумекают, как его обратно приделать. Пусть только попробуют не починить! – Люба погрозила кулаком в сторону моря. – Именно тогда, когда мы с тобой собрались в поход за кладом, эти козлы сломали повозку! Не тащить же тебя на руках!
– Ну и не тащи, дома останемся. Хоть высплюсь.
– Фигушки! Дома он останется! А завтра не Сашка, так дядька Яшка тележку починят, и вы все своей гоп-компанией к каменюкам за золотом пойдете! И мне ничего не достанется! Так что пусть чинит! Ну чего сидишь, пошли обедать.
– Не хочу, – угрюмо буркнул Петя. – Чего я буду есть, когда ребята голодные?
– Ну и ладно! Все вы придурки!
Само собой, остаться без обеда мальчику не позволили. Минуты через три пришла бабуля и увела внука в летнюю кухню.
А потом пришлось маяться от безделья до вечера. Оказалось, что торчать дома целый день – ужасная скукота. Даже почитать было нечего – за лето Петя прочитал все три с половиной книжки, которые нашел в доме – стихи Пушкина в затертой обложке, детские рассказы Льва Толстого, пособие по кролиководству и вторую половину какой-то нудной повести о трудовых буднях механизаторов. Первую половину скурил в юности дядя Яша.
Оказывается, время не всегда бежит вприпрыжку следом за купанием в море, веселыми играми, катанием в тележке. Оно, время, может еще и тянуться, как резина.
Но все когда-нибудь заканчивается. Вот и этот день устало подкатился к вечеру вслед за солнышком.
И во двор ввалились всей гурьбой уставшие, голодные, но довольные братья с Надюшкой. Младший, Ванька, гордо волок за собой уверенно катившуюся на всех четырех колесах повозку.
Сашка наклонился к торопливо подковылявшему Пете и прошептал:
– Ну как тут? Тихо? Любка не проболталась?
– Нет, – тоже шепотом ответил Петя, – она только мне рассказала. Кривлялась, как всегда.
– Это понятно, без кривляний она не может. Главное – не наябедничала.
– Еще бы она наябедничала, – хмыкнул Сенька. – Точно половину кос не досчиталась бы!
– Слушай, Саш, я вот что хотел у тебя спросить, – начал Петя, потащив за собой брата в сторону. – А как…
Но продолжить не успел – из дома вышел мрачный, как грозовая туча, дядя Яша. Следом семенила злорадно улыбавшаяся Любка. Не дойдя нескольких шагов, она застрекотала:
– Вон, вон, видите – слева одно колесо вкривь и вкось! Это они поломали! А потом целый день чертомуздились, обратно его приделывая! Хотели от вас скрыть! А Петька бы свалился где-нибудь на камни после их ремонта!
– С каких это пор ты так о Пете заботиться начала? – сердито топнула ногой обычно тихая Надя. – Какая же ты все-таки дрянь, Любка! Мальчики голодными остались, полдня провозились, исправляя свою оплошность, и, между прочим, хорошо все починили! Мы проверили – соседскую Зину катали!
– Надо было сразу домой идти, – сердито прогудел дядя Яша, – а не пытаться правду от меня скрыть.
– Никто ничего и не скрывал, батя, – твердо произнес Сашка, глядя отцу в глаза. – Мы накосячили, нам и исправлять. Ты меньше эту ябеду слушай.
– Ладно, везите Петькин транспорт в сарайку, будем вашу работу проверять. – Голос дядьки явно помягчел, да и взгляд тоже.
Мальчишки облегченно выдохнули и пошли вслед за отцом, наперебой рассказывая ему, как они справились с поломкой.
И украдкой грозя предусмотрительно отбежавшей в сторону Любке кулаками.
– Сволочь ты, Любка, – прошипел Петя, едва удерживаясь от желания врезать сестричке по большому носу. – Все испортила, дура!
– Ничего я не испортила, а наоборот! – фыркнула девочка и, развернувшись, убежала в дом, крикнув на ходу: – Зато теперь точно ничего не сломается, дядька Яшка проверит!
Испортила-испортила. Потому что возможности поговорить с Сашкой с глазу на глаз так больше и не представилось. Старший кузен провозился вместе отцом в сарае до самого ужина, а потом, наевшись от пуза, рано завалился спать.
В придачу ко всем сегодняшним неприятностям ближе к ночи пошел дождь. Да что там дождь – целый ливень, правда, недолгий.
Но о том, чтобы спать в саду, и речи быть не могло.
Словно какие-то неизвестные силы старались не пустить детей к дольмену…
Петя даже расплакался перед сном. Тихонько, чтобы не услышали лежавшие рядом братья. Конечно, они все с ходу уснули, набегавшись и наплававшись за день, и сам Петя тоже так засыпал раньше.
А сегодня вот не получалось. Уснуть не получалось. Из глаз текли и текли щипучие слезы обиды и разочарования. Он ведь все уже почти устроил – Любка сама готова тащить его к каменюкам, осталась самая малость – или многость? – узнать дорогу.
