Антон стиснул челюсти крепче, отвечая Елене взглядом долгим и жестким.
— Это не иллюзия. Так может быть всегда. Может. — Он шумно набрал в легкие больше воздуха и хрустнул ноющими суставами на правой руке. — И мы можем дать отпор. Почему никто не пытался просто посадить ублюдка? Разве доказательств мало? Свидетелей?.. Особенно теперь! Чего он вообще хочет? Почему вас преследует?
— Каких свидетелей, Антон? Ничего из того, что происходило, не делалось руками Валентина. Рома видел только своего этого амбала… Ты думаешь, мы не пытались подать заявление? Нет состава преступления, это просто гражданский висяк. То, что он пришел к Лехе — не преступление. Обычный бизнес-вопрос. Угрозы? Одно Лехино слово против его слова, слова его охраны. Кому поверят? Тем более ты сам видишь, что все произведенные операции им крайне дорогостоящие, Антон. У него явно есть финансы, чтобы его свидетелем стал еще и крупный счет в банке. Это ты заразил Льва желанием бороться. А понимаешь ли ты, что каждая война богата только жертвами, которые за ней тянутся? — Елена поморщилась и отвернулась. — Лев уже решил сопротивляться, сам это знаешь. Поэтому мы здесь. Не надо меня винить за мой страх и желание уберечь всех, Антон. И кидаться за это на меня не стоит. Я не уверена, что мы обретем в этой борьбе то, что ты нам обещаешь. А потерять можем все. И я, заметь, пришла к тебе просто с чувством благодарности.
— Ты пришла ко мне еще и с неверием.
— Потому что вряд ли ты заступишься за меня, как я за тебя заступалась и заступаюсь. Отсюда и неверие.
Антон вздохнул, признавая ее правоту лишь отчасти. Но и этой части хватило, чтобы на плечи снова легла страшная тяжесть абсолютного бессилия. Он обхватил себя руками и устремил взгляд вдаль. Лес, окружающий базу отдыха, несмотря на солнечную погоду выглядел темным и угрожающим. Вот здесь — семья и уют. А там — злые волки. — Ну и хер с ним… Только ты так и не ответила мне. За что он вас преследует?
— Почему он открыл охоту? Я не знаю, Антон. Столько лет прошло, откуда я знаю, что ему взбрело в голову? Месть? Наверное, это банальная месть. Мы же на его деньгах построили бизнес.
— Я заступлюсь за вас. Слушай, я не знаю, как еще доказать… — Горячев замотал головой, сводя брови. Он глухо стукнул кулаком по перилам и тут же зарычал от вернувшейся боли. — Ты… просто можешь мне верить. Я не какой-то там подонок.
Ответа Антон не дождался. Да и спора бы, вероятнее всего, не вытерпел. Мозг и так пульсировал от давления вопросов, от зуда слепых пятен в этой мрачной истории. Антон пытался найти хоть какое-то оружие. Подобрать хоть какую-то тактику. А оттого — не умолкал и не давал Елене отдыха:
— Лев ведь сказал, что вернул деньги… Да и за что он тогда в первый раз со Львом так? С его… бывшим… За что это все до того, как вы сбежали? Просто потому, что он может? Тогда он должен был добиться своего еще в прошлом. Но зачем теперь? Почему это должно стоить даже чьей-то жизни?
— Теперь понятно, почему мы в ужасе? Мы не знаем. Не имеем понятия о его мощностях, о целях и желаниях. Поэтому сложно предугадать его вектор действий. Может, это ревность. Он воспитал Льва и научил его бить… Строить бизнес. И теперь Богданов достиг больших результатов. Зависть. Я могу бесконечно предполагать, если захочешь. Или он просто больной ублюдок, что действительно правда. И в последнее лично я могу поверить с большей охотой.
Все эти предположения Антона не устраивали. Они были слишком мелкими, слишком поверхностными, слишком определяющими Валентина как психопата. Но Горячев не мог поверить, что психопат так долго продержится у власти. А ничего против поставить он не мог, потому-то и продолжал слепо злиться. Ничего не мог даже нащупать! Пришлось смириться. Антон опустил плечи. Он вновь обернулся к Елене, но не для того, чтобы идти в наступление. Горячев положил ладонь ей на плечо, всмотрелся в лицо так, будто хоть на нем можно было найти какой-то знак. Елена отвела взгляд вниз и влево.
— Что бы ни было дальше, ты правда можешь мне доверять. Я не боюсь, — соврал. — А еще я никогда не отворачиваюсь от своих. И Льва я защищу. Не знаю как, но защищу. Если будет нужно, я для вас даже бомбоубежище найду, — Антон невесело усмехнулся. — Мы же в Питере. Ленинград блокаду пережил. Уж с этим дерьмом точно тогда можно справиться, правда?..
— Мы попробуем. Теперь для этого нам придется сделать все и даже больше, — вздохнула Елена, но после все же улыбнулась. — Все равно спасибо тебе за такого Льва, который есть сейчас. Даже если этот раз — последний.
С этими словами Богданова резко развернулась и убежала в дом, а Антон так и застыл на месте. Еще какое-то время он не мог уйти — ноги не слушались, каменея следом за сердцем. Хотелось радоваться в ответ благодарности, но всякая светлая эмоция разбивалась о жестокую фразу. «Даже если этот раз — последний». Горячев чувствовал себя птицей в большом вольере: вроде, вокруг и скалы, и деревья, и простор; но пять метров вверх — и ты все равно ударишься о сеть, загородившую небо. Сложно было придумать ситуацию хуже безвыходной. Вернее, безвыходно плохой.
Вернувшись, Антон обнаружил Елену уже рядом с Настей, печальную и мрачную, когда как Лев с воодушевлением рассказывал о своих планах: он собрался подарить клубу Лехи элитную охрану, с которой сотрудничает сам; приставить по личному громиле к каждому из друзей Антона, чтобы ничего опасного не произошло; разрулить вопросы финансового или юридического характера и оказать бесплатную помощь по любому из них. Обменялись всеми телефонами и адресами на всякий случай. Лев поманил к себе Горячева, как только увидел, и встретил его успокаивающим поцелуем в висок и словами «все хорошо». Антон выдавил улыбку, но верил с трудом. Он и руки в карманы прятал. Отвести душу помогали лишь беззаботные взгляды друзей. Всех, кроме Елены и Насти.
— Вообще, я никогда не был защищен так, как теперь, — улыбнулся Влад. — Так что, я уверен, все будет хорошо, Лев. Эх, а расставаться-то не хочется…
— Кстати, на следующих выходных у меня, — Богданова задумчиво оглянулась на Настю, — свадьба. Хочу вас всех пригласить. Без вас там будет совсем пусто… Для меня.
— Хочешь, чтобы мы ее тебе сорвали? Так и скажи! — прищурилась, ухмыляясь, хакерша, и подмигнула остальным. Прозвучали еденькие Ромины смешки.
— Только если я дам такую команду, — кокетливо сообщила Елена, как вдруг на стол приземлился кулак тихой до сих пор Алены.
— Так, стопэ! А как же свидетельница? А как же подружка невесты? А как же платье купить? А как же цвет твой свадьбы? Нет, эти вопросы поважнее всяких ваших интриг.
— Ну, у меня нет…
— Так, я все поняла, — остановила Богданову Алена. — Все, больше ни слова. Наверное, ты еще и визажиста не заказала?
— Нет, — окончательно растерялась Елена. — Решила, что губы намажу, так и все…
— Это писос, товарищи, — покачала головой Алена, устремляя пустой взгляд куда-то вдаль. — Ладно, я все решу. Будешь такая красотка, что все будут сцеживать в бокалы с шампанским слюни, я тебе отвечаю.
Но именно в эту минуту, когда Богданова оказалась в окончательном замешательстве, Антон с Лехой и Владом, а следом за ними и Настя, разразились бурным хохотом. Богданов сдержанно улыбнулся в ответ на закатывание глаз, которое изобразил Рома. Горячев хлопнул ладонью здоровой руки по колену.
— Вот я смотрю, из Аленки район-то попер! Ну все, Елена, к тебе сейчас тоже приставят целый спецотряд, только не из телохранителей, а из стилистов, — отсмеявшись, он позволил себе довольно откинуться спиной в плетеное кресло. — Ну ладно-ладно, а свидетелем с твоей стороны, правда, кто будет? У вас там как, по классике, то есть обоих представителей, со стороны жениха и невесты, потом тоже все сводить будут?.. Или без тамады, а значит, без репетиций вот этого всего?
— Да нет, просто роспись, потом праздник. Мы без свидетелей вообще так-то. Сейчас к этому строго не относятся. Как хочешь, так и проводи, — пожала плечами Елена.
