законом, — предупредил его переводчик.
— Что он сказал? — спросил переводчика Кройнер.
— Он без своего адвоката Альфреда Скота не желает с вами беседовать, — опустив оскорбление, сообщил
ему переводчик.
— Почему мистер Гончаров-Шмаков стал вдруг ко мне недоброжелательным? Я вроде бы не давал ему для
этого повода.
Переводчик перевел слова Кройнера Леснику.
— Скажи ему, что он мне надоел своими подозрениями, раздражающими меня и мешающими нормально
отдыхать. Я ему не щенок, которого можно дергать за уши из стороны в сторону.
— Но он не знает даже, по какому вопросу я к нему пришел, — удивился Кройнер, выслушав переводчика.
— У меня с фараонами ничего общего нет, а поэтому и говорить нам с ним не о чем, — пояснил Лесник.
— Я инспектор ФБР, а не частное лицо, а поэтому хочет он или нет, но говорить с собой я его заставлю, —
жестко произнес Кройнер, требуя от переводчика дословного перевода своих слов Леснику.
— Возможно, — усмехнувшись, произнес Лесник, — но не так часто, как ему хочется и только с участием
моего адвоката.
Убийство Даны Шумахер им было выполнено чисто и без помарок — свидетелей. Разный камуфляж, женская
одежда, которые он использовал себе для грима, в настоящее время им уничтожены, заблаговременно
подготовлено надежное алиби. Так почему бы теперь не поиграть в возмущенного, обиженного и недовольного
господина, которого инспектор ФБР Кройнер своим посещением оскорбляет подозрением в каком-то
преступлении? Он понимал, что требует от Кройнера всего лишь исполнения норм закона, а поэтому последнему
ничего другого не оставалось делать, как пойти навстречу ему и удовлетворить его требования.
Поиски адвоката Альфреда Скота заняли у Кройнера целый день. Он приезжал к Альфреду Скоту в его
адвокатскую контору тогда, когда тот за несколько минут до его приезда успевал уехать в другое место. Все же к
концу рабочего дня Кройнер смог поймать его в суде. Раздражение и недовольство собой так рвалось из
Кройнера наружу с желанием вылить накопившееся на кого-нибудь, но это было чревато для него большими
неприятностями, а поэтому, взяв себя в руки, он по-прежнему оставался корректным и предупредительным в
разговоре со своими собеседниками.
Пока он бегал и ловил адвоката, Лариса отпечатала на машинке, конечно, с ошибками, но все равно
понятный текст записки их сообщнику, проживавшему этажом выше над ними в номере. В ней Лариса сообщала, что к ним приходил инспектор ФБР Золтан Кройнер, который скоро явится с адвокатом и будет Лесника
допрашивать. В связи с этим Лесник просил Связника в этот вечер его не беспокоить до особого сигнала.
Лесник мог не предупреждать сообщника запиской, так как тот, вставив в отверстие в потолке «жучок», отлично слышал весь разговор, который состоялся в номере между ним и Кройнером.
Присутствовавшая при данном разговоре Лариса позже с удовольствием сообщила, что в прослушанной ею
беседе не было слов, которым она не знала перевода и не поняла.
— Как, переводчик правильно переводил мои слова ему? — выжидательно спросил он ее.
— В основном правильно, только не перевел твоего оскорбления инспектора. Вообще-то наглеть тоже не
надо, — предостерегла она его.
Понимая, что поступил по-мальчишески несерьезно, он сердито бросил:
— Ну хватит болтать о нем, перемалывать ему кости, итак достаточно потрепались. Хреново то, что наши
помощники оказались нерасторопными и не замочили вторую свидетельницу. Теперь она исчезла из дома и
запрятана следователем до суда так, что вряд ли они теперь ее найдут, — выразившись нецензурной бранью, заметил он.
— Но ее все равно надо будет найти, иначе наш труд пропадет даром. — Она умышленно не стала говорить, что убийство Даны Шумахер будет бесполезным.
— Конечно, эти волчары слишком долго раскачивались и вот докачались. Я предупреждал их, чтобы они
сработали свое дело синхронно с моим. Теперь уже надо здорово побегать, чтобы найти свидетельницу, и лишь
потом думать, как ее ликвидировать. К счастью, это не наша забота, пускай они и ломают над ней свои головы.
— А ты разве не хочешь им помочь?
— Я и так им помог сварганить «мокрое» дело, но всю черную работу за них делать не собираюсь. Девять
миллионов долларов грабанули они из банка, а не я, а поэтому пускай отрабатывают свою зарплату.
— Как ты думаешь, они найдут ее?
— Кто может ответить на этот вопрос заранее? Никто! У меня есть идея в этой части, но я ее уже даром им
не отдам. Пирог у них огромный, и если я не откушу от него кусок, когда они захотят воспользоваться моей
помощью, то я себя уважать перестану.
Осторожный стук в дверь прервал их беседу. Пройдя к двери, Лесник ее открыл, впустив в номер своего
адвоката, переводчика, Кройнера и миловидную стенографистку.
Когда Кройнер ехал с адвокатом Лесника от суда к нему в номер, то с огромным удовлетворением для себя
узнал, что Альфред Скот защищает в настоящее время Жернова-Постникова, то есть он выявил для себя еще
одно подозрительное совпадение, на котором не мог не остановиться, не выяснив причины.
— Я же в совершенстве владею русским языком. Русские, проживающие в Америке, приезжающие к нам в
гости, с удовольствием пользуются моими услугами.
— Как они узнают о вашей способности?
— Не знаю. У русских есть такая поговорка: «Земля слухом полнится».
— А почему вашими клиентами стали Гончаров-Шмаков и Жернов-Постников? — продолжал «беспечно»
интересоваться у Альфреда Скота Кройнер.
— Случайность! — не моргнув глазом соврал ему адвокат.
Выполнив необходимые процессуальные формальности, Золтан Кройнер приступил к допросу Лесника:
— Вы недавно были в США, зачем вновь вернулись сюда из России?
— Прежде всего, я имею такое же американское гражданство, какое имеете вы, а поэтому имею право
прилететь в Америку тогда, когда хочу. Во-вторых, я бизнесмен, а поэтому все мои поездки связаны с деланием
денег. К примеру, в четверг я в частном банке мистера Петручетти по чеку получил полмиллиона долларов, большую часть полученных денег я перечислил на свой счет в один банк, находящийся в Западной Европе.
— Что за химия была вами провернута на эту сумму? — ехидно улыбнувшись, спросил Лесника Кройнер.
— Мистер Кройнер, я протестую против такой постановки вопроса своему клиенту, так как он оскорбителен
для него, — вступил в беседу Альфред Скот.
— Не возражаю, свой вопрос снимаю. Я его поставлю иначе. Что за товар был вами продан клиенту на сумму
пятьсот тысяч долларов?
— Я являюсь владельцем нескольких подлинных полотен кисти знаменитых на весь мир художников.
Открыв стенной шкаф, Лесник достал из него семь полотен и показал их Кройнеру.
— Это все копии, но если какому-нибудь ценителю или коллекционеру они понравятся и он захочет стать
обладателем подлинников, и мы сойдемся с ним в цене, то я могу ему продать. Подлинники этих полотен стоят в
порядке трех-четырех миллионов, если вы пожелаете, то я могу по знакомству уступить вам за три миллиона
долларов, чтобы не торговаться.
— Таких денег у меня нет, да и ваши полотна мне не нужны, — ответил ему Кройнер, знакомясь с купчими на
картины.
— Продавая свои полотна и выручая за них деньги, я не считаю, что химичу или совершаю незаконную
сделку.
Кройнер, внимательно ознакомившись с помощью переводчика с купчими на картины, был вынужден
признать, что Гончаров-Шмаков не бравирует перед ним, а действительно говорит правду. Его доводы были
убедительными, но Кройнеру не хотелось сдаваться, признавать свое поражение.
— Почему вы выкачиваете деньги из наших банков и перекачиваете на Запад? — поинтересовался он
недовольно.
— Видите ли, такие господа, как вы, например, так стараются действовать на мою психику, здоровье, что я
подумываю, а не продать ли мне свою виллу в Штатах и не переехать ли жить, скажем, в Швейцарию?
— Кстати, у вас есть вилла, а вы на ней не живете, а живете в отеле, чем вы можете объяснить мне такой
несуразный факт? — не считая нужным вступать с Лесником в полемику, спросил Кройнер.
— Я сдал свою виллу в аренду на два года. Практически на этот срок я не являюсь ее владельцем. Почему я
должен теснить и сковывать проживающих на ней господ, если на то не имею права, да и желания?
— Я считаю, что ответы на ваши вопросы точны и убедительны, — заявил Альфред Скот.
— Я не возражаю, — согласился с ним Кройнер, а потом, обращаясь вновь к Леснику, поинтересовался:
— Кто эта женщина, которая проживает с вами в одном номере?
