– Это не важно. У вас есть то, что интересует нас. А у нас… Сами знаете. Это не телефонный разговор.
– Где и когда?
– Через час у ворот городского кладбища. Приезжайте одна. Если вы обратитесь в милицию, кое-кому не поздоровится. Вы понимаете, о чем я веду речь.
Ага. Лечу. А как же! Веселенькое место выбрали. Размечтались. Это и есть то самое выгодное предложение, которое напророчили магические двенадцатигранники? Ха-ха-ха! Как смешно.
Но постой, постой! Выходит, им неизвестно, что перстня у меня нет? Или он их уже не интересует? Однако, как ни крути, придется-таки обдумать совершенно невыгодное предложение противников.
– Для начала я хотела бы услышать голос своей подруги.
– Это невозможно. Она спит.
Ни фига себе, если это правда. Мы тут, понимаешь ли, из-за нее все ноги пооббили, а она почивает. Замечательно!
– Это ложь. Я не верю.
– Уверяю вас, что так и есть, Татьяна Александровна. Придете – увидите все своими глазами.
Надо все обмозговать. Продумать стратегию и тактику. А посему потяну-ка я время.
– Согласна, – на всякий случай сказала я, хотя пока что пребывала в полной растерянности, еще не решив, как поступить на самом деле. – Дайте мне номер телефона, по которому я смогу предварительно позвонить.
Но ведь «кости», помнится, напророчили выгодное предложение. Наверное, стоит согласиться.
* * *
– Вот так, Дмитрий. Потеряли нас из виду и сразу засуетились. Ничего. Еще неизвестно, кто кого. А вообще, тут куча всяких несуразностей.
– Эт-то точно. Если мы под колпаком, то зачем назначать свидание. Можно было бы бомбу пластиковую вместо «жучка» присобачить.
– Во-во. И я о том же.
– И что ты намерена предпринять?
Я курила уже третью сигарету и мучительно думала. Обратиться к Кире, вызвать группу захвата? Только чем это может закончиться для Лены? Если на Шлюпкина даже местное телевидение работает, то что ему мешало заиметь своих людей и в милиции? Они раньше Кири обо всем узнают. Нет, это отпадает.
А дальше закрутилось так, что мне и во сне присниться не могло. «Кости», обещавшие выгодное предложение от кого-то таинственного, как всегда, оказались правы. Мобильник вновь подал свой мелодичный голос. И я услышала голос человека, которого сегодня несколько раз вспоминала. Это был Виктор Иванович Валентинский, Кулибин местного разлива, непревзойденный мастер Левша.
– Таня, голубушка вы моя, здравствуйте, дорогая! Я так рад вас слышать! Я так по вас соскучился, что не могу это даже словами выразить.
Виктору Ивановичу, как и моей славной подруге Ленке, никогда, наверное, не научиться краткости. Он тоже страдает излишней словоохотливостью, что меня бесит, и позвонил в неподходящий момент. Не до него, словоблуда, сейчас. Поэтому после почти искреннего заверения, «что рада его слышать», я несколько резковато сказала:
– Что вы хотели, Виктор Иванович? Только побыстрее, пожалуйста, я очень занята.
– Таня, милая вы моя, да знаю я, что вы заняты. Кому, как не мне, знать, что за жизнь у вас ужасная.
Я начинала закипать. И решила уже отключить мобильник. И воздуха в легкие набрала, чтобы оборвать его пустобрехство фразой: «Вы мне мешаете работать».
– Хочу вам помочь, Танечка. Я кое-что знаю про перстень, который вы ищете.
Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Ни больше ни меньше, именно так. Я дар речи напрочь потеряла. Если он знает о перстне, значит… О господи…
– Так это ваши происки?
– Таня, – голос моего старого знакомого звучал укоризненно, – ну какие такие происки? Так говорят про врагов. А я ваш лучший друг и поклонник.
Скромный мужчина. И фантазия богатая. А впрочем, он всегда таким был. И пытаться его исправить слишком поздно. Это подвластно лишь сырой земле, которая рано или поздно примет его, блудного, в свои недра.
– Вы даже представить себе не можете, как нам повезло. Честное слово. Таня, только не могли бы вы приехать ко мне одна, без вашего молодого человека? Сами знаете, у меня такое ремесло, я не всем могу доверять. Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще, кроме вас, знал дорогу ко мне. И, кроме того, я комплексую, знаете ли.
Вот пенек старый. Нет, я его когда-нибудь своими собственными руками задушу. Так разыграть свою добрую приятельницу! Убью! Йог паршивый! Пень трухлявый! Негодяй!
Но если у него, как всегда, есть что-нибудь интересное для меня, то я беру все свои слова обратно. Поскольку слово женщины так же гибко, как она сама. И вовсе не предложение «близнецов» имели в виду мои магические «косточки». Теперь это ясно как божий день.
Но что сказать Димке? Что на меня чуть ли не ЦРУ работает? Что все это жутко секретно и он не должен – ни за что, ни за какие коврижки, слышать нашу светскую беседу с Виктором Ивановичем?
В общем, Димку на время пришлось просто-напросто выкинуть из машины. Ничего, на моей конспиративной квартире, на мягком диванчике ему будет не так уж одиноко и неуютно.
А мне придется вытерпеть небольшой светский треп со старым бездельником. Без этого Виктор Иванович меня ни за что из своего дома не выпустит. Таков уж он, старый болтунишка. Сначала вода в ступе, потом информация.
И хоть я жутко волновалась, я даже и представить себе не могла, что закончу беседу с Валентинским раньше чем через полчаса после ее начала.
Одно меня утешало. Теперь я знала совершенно точно, что Ленка моя – главный козырь «близнецов» в общении со мной, их туз для завоевания пресловутого перстня. Если подслушивали нас не они, то про отсутствие перстня у меня они пока не знают. Смешно, конечно, но наши оппоненты, как я потом поняла, считали совсем по-другому: они думали, что мы просто, как и они, играем свои маленькие роли. Так же, как и им, отведенные таинственным некто.
Несчастные. Все-таки здорово, что мой подпольный адрес не знает никто, даже мой приятель Киря. Хотя нет, Киря-то все на свете знает, только прикидывается.
Я верила в свою звезду, я знала, что Ленка жива и что от меня требуется некий перстень, который гарантирует жизнь. Какой перстень? Почему? Один бог знает. Но точно была уверена, что она, моя славная подруга, не умрет, пока этот чертов перстень не найдется.
В общем, я сказала Димке просто: подожди, мол, пока не встречусь с одной исторической личностью. И сняла «жучок» с мусорного бака.
Снег, который услужливо замел след от моей машины, ведущий за гаражи, уже перестал идти. Зима, кажется, опять сегодня вспомнила про нас и решила наверстать упущенные дни.
Погода была просто прекрасной, сейчас бы с лыжами в горы. А я занимаюсь какой-то ерундой. Причем даже четкого плана действий не имею. Что мне совершенно не свойственно.
* * *
Я остановила машину во дворе и направилась к подъезду Валентинского. На свежем, белом, еще не успевшем пропитаться выбросами предприятий и выхлопными газами снегу четко виднелись следы босых человеческих ног. Следы вели за дом, затем в обратном направлении. Кружили перед дверью подъезда.
Я поставила ногу в ботинке на один из следов. Ориентировочно сорок второй размер. Наверняка очередные сдвиги по фазе у Валентинского, не иначе. У него как раз сорок второй размер обуви. Я хмыкнула. Было чему удивляться. Согласитесь, не каждый день вы видите такое, что зимним морозным днем человек домой босым возвращается.
Естественно, как я и предположила, следы мокрых от снега ступней вели вверх по лестнице прямо к двери Валентинского. Я надавила кнопку звонка и позвала:
– Виктор Иванович, это я, Таня Иванова.
– Танечка, радость вы моя! Вы всегда, как свежий ветер… Я так рад вас видеть! Вы для меня, как мотылек…
Открывая дверь, хозяин продолжал еще что-то бормотать в том же духе. А я была настроена… Нет, совсем не философски. Я была настроена скорее воинственно. Поэтому не смогла удержаться и с порога выразила свое неудовольствие подпольной деятельностью этого чудика:
– Вас сегодня точно не спасет та бутылка «бренди», которую я принесла скорее по привычке…
– Таня, милая вы моя, – Валентинский стоял босой и вытирал полотенцем влажные волосы, – вы же не знаете даже, что я вам хочу сказать. Но разве можно в таком случае делать выводы? Нельзя, дорогая. Иначе про вас больше никогда и никто не скажет, что вы лучший детектив города Тарасова. Вы тем и велики, что, в первую очередь, мудры, как не мудра ни одна женщина нашего города, – говоря все это, он открыл дверь ванной комнаты и повесил полотенце на крючок.
Вот подхалим, знает, что сказать разгневанной женщине. Такой бы, кажется, с любой дамой в одном доме ужился. Ан нет, до сих пор в холостяках ходит.
– Танечка, сюда, милая, на кухню. Я уже чай вскипятил. Мы сейчас с вами посидим немного, поболтаем. Мне вам столько всего надо рассказать, чтобы объяснить свои невольные знания. Я как раз только что вернулся. Вокруг дома босиком побегал немного, пока вы сюда из центра города ехали. Пока снежок свежий, не утоптанный подошвами грязных ботинок.
