Но Сергееич не торопился узнать про приключение около аптеки. Однако Федорыча безразличие к примечательному событию не смутило. Он уже, видимо, завелся, и ему не терпелось рассказать то, что так его взволновало.
– Слышь, Сергееич. Стою я на углу. Коньки продавал, фигурные. За бесценок просто. За пузырек, словом. А коньки очень даже ничего, приличные. Они у нас от Катьки остались. Я б за них на базаре приличные деньги выручил. Но мне охота была их сбагрить поскорее да пузырек купить. Голова болела.
– Так она у тебя завсегда болит. Пошел я, Федорыч, а то моя меня заругает. Опять разорется, что я на минуту уйду и на полчаса пропаду.
– Да ты дослушай. Интересно.
Сергееич, видимо, смилостивился и остановился, приготовившись слушать, поскольку Федорыч продолжил свой монолог о везении для дураков и пьяниц.
Но я не стану пересказывать подробно беседу возле мусорки двух приятелей-алкашей, остро приправленную непечатными выражениями, означавшими и восторг, и зависть, и удивление. Не знаю, что заставило Валентинского дослушать ее до конца. Разве только его чрезмерное любопытство. В этом с моим странным приятелем ни одна женщина не сравнится, хоть везде и всюду, в том числе в литературе любого жанра, именно женщину принято называть излишне любопытной. Но его любопытство сослужило нам хорошую службу В общем, дело было так…
Около аптеки остановился крутой джип. Из него выскочил как оглашенный водитель и юркнул в аптеку. Пассажир приоткрыл дверцу автомобиля и наполовину свесился из него. Мимо в это время проходил видный парень, одетый весьма и весьма прилично. Парень наклонился к мужчине, видимо, намереваясь узнать, не стало ли плохо пассажиру джипа. Только тот не реагировал. Парень поколдовал над ним, потом осмотрелся и быстрым шагом удалился.
Вскоре вернулся водитель. Кто-то из прохожих кинулся вызывать «Скорую». Любопытствующий Федорыч подошел поближе.
Оказалось, что у пассажира джипа прихватило сердце. Водитель кинулся в аптеку за сердечными средствами. Когда приехала «Скорая», выяснилось, что мужчина уже мертв, а с его руки пропал дорогостоящий перстень с бриллиантом и из кармана бумажник с приличной суммой в долларах.
…Вот такую занимательную историю я узнала с помощью гениального изобретения моего чудаковатого приятеля. Но кидаться искать Федорыча, ставшего свидетелем случайной кражи, на данном этапе глупо.
Вряд ли «близнецы» намерены отпустить мою подругу. Даже если найдут перстень. Для них выгодно, что Ленка оказалась подозреваемой в смерти Кости. Ее исчезновение только подтвердит ее вину для стражей правопорядка. Таким образом, «близнецы» себя обезопасят.
Короче, я сомневалась, что, отыскав и вручив перстень гонявшимся за ним людям, тем самым спасу свою подругу. И отведу беду от себя и от Кортнева.
И я решила…
Да, придется идти ва-банк. Только применив совершенно неожиданную и непредсказуемую тактику, я собью моих противников со следа.
Виктор Иванович – человек хоть и скупой, но для меня сделает все, что попрошу. Он одолжит мне прибор. Купить эту чудо-технику я, пожалуй, пока не смогу, сейчас мне это не по средствам.
У меня еще оставалось немного времени до встречи у ворот кладбища. Я заехала за Димкой, проинструктировала его, и он занялся машиной. На конспиративной квартире у меня имелось огромное количество всякого-разного имущества, которое любой нормальный человек обозначил бы наиболее метким определением – хлам. А для меня все это именовалось реквизитом. Вот, например, детские цветные переводные картинки в виде кровавых ран. Если их наклеить на мой автомобиль цвета «беж», то они будут смотреться коричневыми. Это уже проверено. И тогда практически любой человек, если он, конечно, не приблизится к машине вплотную и не рассмотрит ее внимательно, увидит обшарпанный, с проглядывающими тут и там пятнами грунтовки, кузов.
Такой маскировкой я и предложила заняться Кортневу Я не беспокоилась о том, что столь плачевный вид имеют обычно автомобили гораздо более раннего срока выпуска. Вряд ли мои «друзья» станут вникать в тонкости, когда увидят живописных пассажиров облезлой «девятки».
А я тем временем позаботилась о новом имидже.
Время шло. Пора. Нас уже, вероятно, поджидают наши, с позволения сказать, «друзья», ведь отведенный час уже, конечно, прошел. С Виктором Ивановичем мне еще ни разу не удалось расстаться сразу через пять минут после встречи. В итоге я на него минут сорок угрохала.
«Близнецы» действительно проявили нетерпение и поинтересовались по телефону, не передумала ли я произвести обмен подруги на драгоценность. Я заверила их, что меня задержали некоторые обстоятельства, но через полчаса буду как штык. Пришлось выдумать, будто моя машина заглохла по дороге и в данный момент я пытаюсь найти водителя, который бы отбуксировал ее в автосервис.
Я очень хорошо себе представляла, во что впутываюсь и во что может вылиться все это мероприятие. Но ничего иного не оставалось, как рисковать собой и отправляться в пасть врага. При этом надеяться, что удастся уцелеть самой и отыскать свою подругу. Но «кости» я для порядка бросила. Такие щекотливые вопросы решать в одиночку не хочется: 14+5+9 – «Продумайте каждый свой шаг, чтобы не коснулось Вас какое-либо несчастье».
Не слишком радужно. Но совершенно ясно: в принципе магические двенадцатигранники не возражают и не отговаривают меня от почти безумного шага.
* * *
Задрипанная «девятка», облезлая до невозможности, остановилась неподалеку от вишневой «десятки», стоявшей прямо у ворот кладбища. «Девятка» выглядела так, словно владелец решил ее покрасить, начал даже обдирать краску, а потом взял да и передумал. Или отложил на потом. Безобразные коричневые пятна грунтовки проглядывали по всему кузову цвета «беж».
Из машины вышла горбатая старуха с изможденным лицом, в очках с мрачной, почти черной оправой. Седые всклоченные волосы выбивались из-под ужасной шляпы из искусственного меха непонятного цвета. Поверх выцветшего пальто, изъеденного молью, был повязан вытянутый, потерявший форму шерстяной платок.
Старик в старом ватнике и шапке-ушанке доисторических времен помог своей подруге выбраться из автомобиля и проскрипел:
– Я, Аня, может, тут тебя подожду? А то дверца-то на замок не закрывается. Не ровен час, машинешку-то угонят.
Старуха кивнула, потом, кряхтя и охая, извлекла из салона автомобиля охапку пластмассовых цветов и потрепанную авоську.
Парень, сидевший на пассажирском месте в салоне «десятки», как раз в этот момент открыл окно, чтобы выбросить окурок, невольно усмехнулся. Еще бы. Уж ему-то точно не нужна эта рухлядь, эта груда железа. А больше вокруг никого не было. Ни души.
Старуха заковыляла в ворота. Около «десятки» она внезапно споткнулась и невольно оперлась рукой о багажник. Колдовавший около рухляди старик не увидел, что его подруга едва не упала. Зато на это среагировал водитель вишневого автомобиля.
– Ну, ты что, старая! Под ноги смотреть надо. Машину же поуродуешь, – высунувшись в окно, заорал он. Старуха только махнула рукой и продолжила свой путь на кладбище. Она шла тяжело, покачиваясь, словно вот-вот упадет. Вскоре ее одинокая согбенная фигура скрылась за многочисленными памятниками. Так выглядела эта сценка со стороны.
* * *
Удалившись настолько, что меня стало невозможно разглядеть от ворот кладбища, я скинула с себя дурацкие тряпки, под которыми была надета спортивная куртка, опустила закатанные штанины джинсов, достала из авоськи удобные ботинки с небольшим сюрпризиком от Виктора Ивановича, переобулась. Потом привела в божеский вид лицо.
Реквизит сложила в полиэтиленовый пакет – еще пригодится. И бегом помчалась в сторону лесополосы. Там, с другой стороны кладбища, на дороге меня ждало заказанное заранее такси.
– Привет, – бодро сказала я таксисту.
– Привет. В город? – Он не удивился моему странному появлению через пролом в ограде кладбища.
– Не-а. Сначала давай кое-что обсудим. Когда я выйду, отвези вот эту сумочку по адресу… – я назвала адрес Ленкиных родителей. Скажешь, что Таня Иванова попросила, чтобы ее сумка полежала пока у них. Лишняя десятка за труды не повредит, верно?
Водитель непонимающе кивнул.
– Для тебя тут ничего ценного нет, – добавила я. – Тряпки. А мне они еще пригодятся. Договорились?
Я, конечно, не жадная. Но такой уникальный реквизит, который еще не раз меня выручит, потерять не хотелось. А то придется потом опять ходить по барахолкам и подыскивать новый «живописный» гардероб.
– Заметано, – согласился таксист. Не без скрытого удивления, правда.
– Вот и отлично. А теперь давай к воротам кладбища, приятель.
Теперь водитель не стал скрывать своего изумления:
– Ты же только что оттуда…
– Не важно. Работа такая.
– Что ж это за работа у вас, милая девушка, если вы с кладбища через дыру вылезаете, а потом в ворота возвращаетесь?
