Я вздрогнула, услышав эту поднадоевшую мне уже кличку, но постаралась взять себя в руки.
Я успела уже пять, даже шесть раз забыть про существование вождя байкеров и вспомнила о нем, только увидев Геноцида, и, уж конечно, никак не надеялась увидеть самого Мандибулю так скоро.
— Зачем это вам? — спросила я, удивившись такому совпадению.
Геноцид пожал плечиками и предложил мне не загоняться, а продолжить путь на заднем сиденье его «урагана». С Мандибулей он пообещал договориться.
Так я и получила транспорт для работы и даже компанию для настроения, что и требовалось доказать.
А между прочим, местные гаишники-гадюшники должны быть мне еще и благодарными. Не отобрав у Геноцида руль, я избавила их от острых приступов головной боли.
Ну да от них дождешься…
Как только начало темнеть, банда Мандибули рванула в направлении моего кемпинга на предельных скоростях, совершенно не заботясь ни о чем. Возможно, что даже о собственной жизни, слишком уж рисковым ездоком оказался Мандибуля, и его братки от него не отставали.
Мы с ревом примчались к кемпингу почти уже в полнейшей темноте и, резко остановив мотоциклы перед кафе на выезде, в ожидании замерли.
Мандибуля с двумя своими дружками медленно выписывал круги перед входом в кафе, а остальные четыре мотоколяски, в том числе и наша с Геноцидом, стояли и ждали у моря погоды.
Нравы байкеров просты и свободны: пока не объявлен выезд, каждый может отправляться к любой чертовой матери и даже дальше; но как только группа сформировалась, то все приказы исходят только от вожака, и его приказы не обсуждаются.
О том, что нужно было Мандибуле и ради чего он жег бензин перед распахнутой дверью дорожной забегаловки, ни я, ни Геноцид не имели ни малейшего понятия и ожидали хоть каких-нибудь разъяснений.
Я решила не отсиживать свой персик на кожаном седле мотоцикла и, спрыгнув на землю, спокойно села на нее, вынула косточки из мешочка.
Я хотела понять, что мне лучше выбрать: оставаться в компании, переставшей мне быть необходимой, или все-таки отделиться от нее.
Косточки, освещенные огоньком моей зажигалки, предупредили однозначно: 30+14+2 — «У вас могут быть серьезные неприятности».
Я быстро взглянула на Геноцида и не почувствовала, что он может доставить мне неприятности.
— Ты о чем задумалась, Тань? — Он сошел с мотоцикла и присел рядом, не переставая поглядывать на руководство, продолжающее кататься явно в ожидании каких-то событий.
— Давай колись, что здесь будет? — прямо спросила я. — Никогда не поверю, что ты как попка-дурак приехал, не спросив о цели мероприятия.
— Я хотел сделать тебе приятное, Тань, — признался Геноцид, начиная мягко протягивать лапки туда, где его не ждали никогда. — А теперь ты должна сказать, что тебе здесь нужно.
— Ладно. — Я закурила и насмешливо посмотрела на моего шофера со странной кликухой Геноцид.
Тот стушевался и убрал руку.
— Будем считать, что удовольствие доставил, но я тебе ничего не должна, поимей это в виду. Это ты у меня в должниках по гроб жизни, потому что больше тебе не придется возить девушек такого уровня, как я: все прочие будут попроще.
Геноцид вздохнул и кивнул.
— Это я и сам понимаю, — промямлил он.
— Ну так делай выводы, а то я могу и исчезнуть из твоей жизни так же внезапно, как и появилась. Что здесь делает Мандибуля? — Я настаивала вовсе не из приступа дурацкого любопытства.
Расклад гадальных костей показал однозначно, что ситуация в любой момент может повернуться таким уродливым боком, что как бы мне не пришлось еще спасать свою шкуру.
Я толкнула Геноцида локтем в бок:
— Ну?
Воровато оглянувшись, он наклонился ко мне ближе, не забыв при этом и ручонки пустить впереди себя, и прошептал мне в ухо:
— Мандибуля должен сдать товар клиентам. Но только это… — Геноцид сделал пальцем жест, означающий, наверное, самую тайную тайну на свете.
— Какой еще товар? — переспросила я, начиная понимать, что, пожалуй, я точно засиделась на этой травке и нужно сваливать отсюда, и побыстрее.
Геноцид вздохнул и, понимая, что все равно уже проболтался, выдохнул:
— Героин!
Выговорив основное слово, Геноцид не смог молчать и дальше. Всего он не знал, но по его рассказу получалось, что в операции по продаже товара что-то нарушилось и вот уже второй день Мандибуля пытается выправить ситуацию. Что же конкретно произошло, Геноцид не знал.
В этот момент внезапно смолкло рычание мотоциклов, выписывающих геометрические фигуры перед кафе, и я увидела, как к вставшим вплотную друг к другу трем мотоциклистам вышла прекрасно знакомая мне компания братков во главе с Блендамедом.
Сойдясь вместе, обе бригады начали о чем-то переговариваться.
Я встала с земли и осмотрелась.
Вокруг было темно, и видимость оставляла желать всего самого наилучшего. То, что мы с Геноцидом сошли с мотоцикла, никто и не заметил.
Не было видно нас, но это, к сожалению, означало, что и мы не видели опасность, если она где-то пряталась.
— Ты кого-то ищешь? — спросил меня мой байкер, но я махнула рукой.
— Вон, видишь заросли? — показала я ему на подобие леска, расположенного невдалеке от нас.
— И что же? — сразу заинтересовался Геноцид, воровато оглянувшись.
— А вот то же, — передразнила я его, — мы сейчас тихо бредем туда, а что будем делать дальше, я тебе потом объясню.
— А я знаю! — со смешной горячностью встрепенулся Геноцид и без дальнейших размышлений вцепился в руль мотоцикла, развернув его на сто восемьдесят градусов. — Я знаю, знаю, Таня, ты не волнуйся, — солидно повторил он, — все будет чики-чики.
Я даже не стала выяснять, что ему там привиделось в его душе, еще не отошедшей от юношеских прыщей, и просто кивнула.
В это время со стороны кафе послышались какие-то звуки.
Мы с Геноцидом обернулись.
На площадке, где встретились две договаривающиеся группы, закончилось время переговоров и началось времечко разборок.
Блендамед, отойдя в сторону от всех на пару шагов, громко выкрикнул заплетающимся языком несколько простеньких оскорблений.
Я вспомнила, что имею по отношению к нему как бы долг чести, и остановилась, всматриваясь и ожидая продолжения событий.
Байкеры повели себя неадекватно.
Они неохотно вступали в перепалку с Блендамедом, и было заметно, что к решительным действиям они прибегать не хотят.
Так считали все байкеры, кроме Мандибули.
Он соскочил со своего мотоцикла, держа в правой руке спортивную сумку, и, махнув рукой, ударил Блендамеда по лицу.
Это послужило как бы сигналом.
Двое его байкеров тоже бросили на землю мотоциклы и кинулись на Блендамеда.
При свете нескольких фонарей, болтающихся под крышей кафе, было хорошо видно, как сошлись в рукопашной битве две группы.
Оставшиеся около нас байкеры бросились на помощь к своим. Геноцид заметался и, махнув рукой, обратился ко мне:
— Пошли, Тань! — потянул меня он за руку. — Мы же собирались…
Я поняла, что здесь, похоже, была организована засада на продавцов и мой маленький знакомый Блендамед замечательно сыграл свою провокационную роль.
Сейчас должна будет начаться перестрелка, и я по своей доброте сердечной едва не угодила в самый ее эпицентр.
— Извини, Гена, — проговорила я, оттолкнула своего ушастого парнишку и вскочила на его мотоцикл.
Геноцид сел на землю и открыл рот, но ничего сказать не успел.
Я развернула мотоцикл, ударила по его педали и рванула в степь по прямой к кемпингу. За спиной я услышала несколько выстрелов, но только увеличила скорость. Не знаю, как здесь, а у нас в Тарасове каждая перестрелка заканчивается встречами выживших с РУБОПом. Не вижу оснований думать, что в Сочи РУБОП работает по-другому.
Вторая встреча с милицией на сегодня мне была противопоказана — я рисковала получить аллергию на погоны.
Невдалеке за деревьями зажглись фары, и три милицейских «уазика» выскочили мне навстречу.
К сожалению, я оказалась права: на продавцов была организована засада. Только вот зараза Азизбегян так красиво свистнул мне в уши про картинки и бриллиантики, а я на это купилась!
Выругавшись шепотом, я резко свернула вправо, чтобы уйти от «уазиков», и, едва не уронив мотоцикл, запрыгала по кочкам в направлении кемпинга.
Позади меня снова раздались выстрелы.
Может быть, мне и повезло.
Сама я так не считала, а просто очень быстро ехала и знала — куда.
Подкатив к дырке в заборе, ограждающем кемпинг, и выключив движок, я втащила туда мотоцикл.
Погони за мной вроде еще не было, но полагаться на удачу не стоило.
Теперь нужно было где-нибудь спрятаться, и по крайней мере до утра. Так как я собиралась заняться личной реабилитацией, то транспорт мне очень может пригодиться, поэтому нужно было сохранить мотоцикл.
