Мотивы поведения Гумилева зафиксированы в протоколе его допроса: пытался его вовлечь в антисоветскую организацию его друг, с которым он учился и был на фронте. Предрассудки дворянской офицерской чести, как он заявил, не позволили ему "с доносом".
Преступление совершено не по политическим мотивам. Совершенное Гумилевым преступление по советскому уголовному праву называется "прикосновенность к преступлению" и по уголовному кодексу РСФСР ныне наказывается по статье 88-1 УК РСФСР лишением свободы на срок от одного года до трех или исправительными работами до двух лет. Соучастием недонесение по закону не является. Нельзя смешивать в одну кучу и тех, кто согласился участвовать в заговоре, и тех, кто от этого категорически отказался.
В настоящее время по закону и исходя из требований презумпции невиновности Гумилев не может признаваться виновным в преступлении, которое не было подтверждено материалами того уголовного дела, по которому он был осужден. Любые иные (в том числе и следственные и судебные) материалы, даже если они имеются в других уголовных делах, но не приобщены были в то время к делу Гумилева не могут быть приняты в настоящее время во внимание для юридической (а также и политической) оценки поведения Н.С.Гумилева.
Полагаю, что такие материалы (если они существуют) не могут быть сейчас, шестьдесят шесть лет спустя, направлены в обвинение Гумилева (подчеркнуто мной - авт.), а также использованы литературоведами.
Между прочим в материалах уголовного дела по обвинению Н.С.Гумилева имеется обращение Максима Горького с просьбой в пользу Гумилева.
С глубоким уважением
Г.А.Терехов,
член объединения старых большевиков при ИМЭЛ
при ЦК КПСС, заслуженный юрист РСФСР,
государственный советник юстиции второго класса
Что теперь сказать Карпову, Евтушенко, Симонову, Одоевцевой.
А ведь всерьез размышляли. Вот, к примеру:
"Не берусь выступать в роли арбитра, не будучи знакомым с материалами следствия, но короткое сообщение в газете, где изложена вина Гумилева, за которую он был осужден, дает основание для размышлений".
По поводу данной сентенции секретаря Союза писателей СССР хочется напомнить ему: когда сам В.Карпов, содержался следственном изоляторе особого отдела, где ему, по его рассказам, отбивали почки, вымогая признания в диверсионной деятельности против "отца народов", он ведь прекрасно знал, что в инкрими-нируемом деянии не виновен, однако полагал (что свойственно человеческой натуре), и искренне, видимо, полагал, что ошиблись только в отношении его самого, а что все вокруг действительно враги народа.
В.Карпов расписался не просто в том, что он, - пострадавший от системы, остается ее верным сыном и более того, приверженцем, но, что он либо не читал газету с упоминанием о расстреле Гумилева, а как и все читал только выдержку под No 30 везде публиковавшуюся, либо тем, что в момент написания статьи о Гумилеве (кстати судя по тем же ошибкам, подчас оборотам речи, статью он на две трети списал у Г.Струве из Вашингтонского издания Гумилева 1961 года) он был напуган обрушившимся строем. Иначе я не могу объяснить тот факт, что абсолютно пародийная статья на целую газетную полосу (Карпов говорит о коротком сообщении), рассчитанная даже не на идиотов, и даже не на малограмотное большинство населения России того времени, похожая на рассказ о борьбе чекистов со шпионами в рассказе А.Гайдара "Судьба барабанщика", воспринималась Карповым всерьез.
Однако будем справедливыми, Карпов был первым "начальником литературы", кто взялся открыть Гумилева. Робко, с оглядкой, как бы примиряя власть и Гумилева, Карпов увещевает нас, что Гумилев, хотя и невиновен, все же по старой офицерской дружбе обещал что-то бывшим сослуживцам офицерам.
Нету этого в деле. Прочесть надо было сперва, у А.Н.Яковлева попросить, тот бы разрешил Карпову.
СКАЗКИ
...В интеллектуальной сфере города назревало возбуждение, и, уступив натиску телевидения, я выпустил сперва одну передачу, потом другую и дал еще один очерк о "деле". Очерк начал с с 48-го листа "дела": "Дорогой Котик... ветчины не купила я...колбасу не сердись. Кушай больше, в... хлеб каша пей все молоко, ешь булки. Ты не ешь и все приходится бросать, это ужасно. Целую твоя Аня".
Я поставил многоточия вместо слов, которые ни я, ни мама не могли расшифровать.
Записка, написанная карандашом на папиросной бумаге узкими высокими буквами - это небольшой нравственный укол тем, кто "вспоминал", будто Анна Николаевна Энгельгардт после ареста мужа отреклась от него и ни разу не навестила...
А теперь серьезно "о сказках" про гуманность власти.
Москва, ОГИЗ РСФСР. 1931 г., под редакцией Н.Л.Мещерякова, т. 2, стр.330 читаем:
ВЧК. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией, была создана постановлением Совета Народных Комиссаров от 20 дек. 1917. Положение о правах и обязанностях ВЧК включало следующие три пункта:
1) "Преследовать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили".
2) "Предавать суду Ревтрибунала всех саботажников и контрреволюционеров, разработав меры борьбы с ними".
3) "Комиссия ведет только предварительные расследования, поскольку это нужно для пресечения".
А далее идет очень похожий на сказку умиротворяющий текст.
"С первых же дней существования ВЧК не могла уложится в рамках этих трех, наспех написанных, пунктов. Обстановка, созданная врагами, требовала решительных мер для защиты завоеваний Октябрьской революции. Буржуазия и помещики, побежденные в открытой борьбе, не складывали оружия; они использовали все возможности для подрыва авторитета советов, для борьбы с ними. Саботаж, который был объявлен всей интеллигенцией, включая и чиновничество, буржуазия умело использовала в своих целях, ассигнуя крупные суммы на поддержку и организацию этого саботажа. До мая 1918 года ВЧК почти не применяла расстрела в борьбе с врагами. С момента существования до июня 1918 года ВЧК расстреляла всего 26 контрреволюционеров, главным образом злостных бандитов. Когда же начались антисоветские вооруженные выступления помещиков капиталистов, поддержанные меньшевиками и эсерами, то ВЧК пришлось для защиты завоеваний Октября бороться не на жизнь, а на смерт"ь.
Первая коллегия ВЧК состояла из председателя - тов. Дзержинского, членов коллегии - Орджоникидзе, Ксенофонтова, Петерсона, Евсеева, Трифонова и Петерса.
Заметка подписана Я. Петерсом, который из скромности поставил себя не по алфавиту.
В этой же заметке есть еще две вещи, свидетельствующих о полном попустительстве властей беззаконию. Оказывается не ВЧК санкционировало беспорядки, а "пролетариат без всяких директив с стороны ВЧК, ответил красным террором на белый террор, расстреляв сотни врагов".
А, где была ВЧК, которая обязана была предотвращать массовые преступления, и почему не были возбуждены дела по фактам, указанным в заметке Петерса?
И еще одно: оказывается "в 1920 году после разгрома белогвардейских банд и некоторого успокоения, ВЧК по своей инициативе вошла в Совет народных комиссаров с предложением об отмене смертной казни, что было принято".
Стандартно и конъюнктурно, в особенности, если учесть тот факт, что Дзержинский был членом СНК. Ясно, что, напившись крови, именно он выступил с инициативой, а скажем не Председатель СНК Ленин, которому после пули Каплан, из-за развивающейся болезни, в голову бы такое не пришло.
Смертную казнь формально отменили, но расстрелы фактически продолжались, и объяснялось это исключительно пролетарской ненавистью сотрудников ЧК. Наказание за несанкционированный расстрел было символическим. Расстрелявший обязан был рассказать на партийной ячейке о причинах. И ячейка решала. Высшей мерой наказание за убийство в те годы было для сотрудника ЧК исключение из рядов ЧК. Помимо террора, в борьбе с контрреволюцией ЧК часто прибегала к внедрению агентов. Хотя на первых порах Дзержинский выступал против царских методов использования агентов-провокаторов, он очень быстро сам стал настоящим специалистом в этой области (стр. 63 КГБ, сборник, Принт-Комплекс, 1990 г.).
В июле 1918 года 5-й Всероссийский съезд Советов принял первую в истории Конституцию РСФСР, созданную, как говорилось в то время, трудящимися Советской Республики по руководством Коммунистической партии. Истинная интеллигенция, просветители, к коим относился Н.Гумилев, повернули свое творчество в массы. Н.Гумилев писал в те годы С.Городецкому: "Ты же знаешь о Леконте де Лиле, одном из величайших поэтов Франции, почему же о нем не знать рабочему и крестьянину?.. Литература и народ любовно тянутся друг к другу, только встреча их произойдет... в просторных светлых дворцах, превращенных в библиотеки на зеленых лугах, возвращенных всем людям"...
