— Что твой папа сделает, когда меня поймает.
Он начал неуверенно, потом увлекся, стал фантазировать, да так складно, что я снова закипел. То-то же, маленький ублюдок.
* * *
Я искал изъяны.
Вряд ли дедушка позвонил в милицию, иначе бы меня перехватили на выезде из города. Скорее всего, он немедленно связался с сыном. Тот должен выехать не позже чем без четверти час, а ещё вероятней, сразу же после звонка, забрав всех, кто под рукой, чтобы обеспечить необходимые приготовления. В два часа они встретятся с Шефом в «Короне», и это будет нелегкая встреча, клянусь Поясом. У меня как минимум полтора-два гарантированных часа, чтобы подавить очаги маловероятного сопротивления, взять территорию под контроль, освободить заложников и вернуться в место временной дислокации, то есть смыться.
План был хорош во всех отношениях.
В час тридцать мы тронулись в путь.
Я не нарушал правил, сбрасывая скорость в населенных пунктах, поэтому мы доехали за час. Дача стояла на отшибе небольшого села, отделенная кладбищем и гектаром пыльной травы. Это был внушительный двухэтажный каменный домина, способный вместить всю Ленкину группу вместе с мастачкой и Твиксом. С невысокого забора свисали ветки сирени. Сквозь листву и одуряющий запах доносилась мягкая музыка. Кто-то красиво шептал и всхлипывал по-французски.
Я подъехал к раскрытым настежь воротам, но приглашением не воспользовался. За воротами на просторной площадке стояла иномарка.
Я вышел, выпустил мальчишку из машины и крепко взял его за руку.
Из-за иномарки появился дедушка.
— Витенька! — выдохнул он и бросился ко мне.
Я удивился такой фамильярности и решил с дедушкой не обниматься. Не в Рейкьявике.
Мальчишка же, видя мое замешательство, сам закричал:
— Дедушка! — и задергался, вырываясь.
— Сейчас же отпустите его! Что вы себе позволяете, молодой человек?! Что за бандитские выходки? Почему вы не в «Короне»? — решительно напирал дедушка.
— Мальчик может пообедать и дома. А вы, уважаемый, лучше замрите на месте.
Я отодвинул полу куртки, приводя аргумент.
— Не надо толкаться, вы не на Привозе.
Он замер, заморгал, хотя моргать я не велел.
Витенька-младший лицемерно захныкал.
— Витенька, что он с тобой делал? — с ужасом спросил дедушка.
«Что за намеки?!» — заволновался сверчок.
— Ты на что намекаешь, обезьяний дедушка? Оставь свои грязные вопросы и отвечай на мои. Или мы уезжаем. Прямо сейчас. В Африку. Раз, два, три, готов?
Дедушка закивал. Витенька перестал хныкать, крепко сжал мою руку и запрыгал на месте.
— Кто в доме?
— Только я и девочки.
— Ещё мужчины есть?
Дедушка замялся.
— Ну?
— Один Волк.
Волк так Волк. Во всяком случае, это конкретно. Не так расплывчато, как Пояс.
— Где Волк?
— В зале. Он там с девочками.
— Куда выходят окна?
— Два сюда, на площадку. Остальные…
— Идем в дом. Окна обходим. Вы впереди, мы с мальчиком сзади. Задача ясна?
— Молодой человек, — торопливо зашептал дедушка, — не надо путать девочек. Давайте обсудим ваши условия. Только отпустите Витю. Я останусь вместо него. Ведь вам нужны деньги? У меня они есть. В разумных пределах я могу…
— В дом! — рявкнул я.
Мы, прячась за кустами и пригибаясь, добрались до крыльца, прошли затенённым прохладным коридором и уперлись в дверь, за которой громко и недвусмысленно охала француженка.
— Встань сюда! — скомандовал я дедушке и, не отпуская мальчика, осторожно приотворил дверь.
Это действительно был просторный зал, с увешанными зеркалами стенами. В дальнем углу, на стоявших в ряд стульях, в полный голос тащился, приближаясь к оргазму, магнитофон. Семь девиц, обращенные к нам обтянутыми лосинами задами, волной накатывались на голого по пояс парня. Парень был накрашен и неприлично извивался. На его заду болталась лохматая тряпка.
— Это шо за бардак? — Я от изумления перешел на одесский выговор.
— Эротическая композиция «Волк и семеро козлят». Девочки репетируют, — с гордостью ответил дедушка.
Я толкнул дверь и вошел. Волк бросил на меня заинтересованный взгляд. Я понял, почему замялся дедушка, когда я спросил о мужчинах.
Девушки повернулись к нам. То, что сзади казалось блузками, спереди было крупной сеткой, накинутой на голое тело. Но это я схватил боковым зрением. Я стоял столбом и во все глаза смотрел на козленка, расположенного как раз в центре эротической композиции. Козлёнок тоже глядел на меня расширившимися от изумления глазами. Потом изумление сменилось радостью, в глазах заискрился смех и еще что-то такое туманное, бархатистое, от чего меня пробрал озноб и заболела голова.
— Здравствуйте, Виктор Эдуардович, — сказал козленок ехидным человеческим голосом. — Вот уж не ждали.
— Привет, Наташка, — отозвался я.
Наталья Васильевна сняла с крючка полотенце, накинула на шею, кое-как прикрыв сетку, и подошла ко мне.
Мы поцеловались, сначала осторожно, потом и неосторожно. Голова сразу прошла, дрожь осталась.
— Наташенька, Наташенька, вы знаете этого молодого человека? — влез в кадр дедушка. — Наташенька, скажите ему, пусть он отпустит Витю.
Я посмотрел вниз. Одна моя рука обнимала Наталью Васильевну за талию. Другая сжимала Витенькину руку. Он стоял смирно, завороженно глядел, как мы целуемся.
Я разжал пальцы и потрепал его по плечу.
— Иди, поцелуй дедушку.
Они тоже бросились друг другу в объятия, как будто не виделись год.
— Как ты нашёл меня, Джульбарс? — спросила Натачья Васильевна и снова погладила взглядом.
Я пожал плечами. Что туг ответишь?
— О Господи, это еще кто? — воскликнул дедушка, глядя в нашу сторону.
— Это мой телохранитель, — не оборачиваясь, ответила Наталья Васильевна и провела ладонью по моей щеке. Очень не хотелось ее отпускать, один раз я уже сделал такую глупость, но тон вопроса мне не понравился.
Я поймал его взгляд, направленный мимо меня в окно, и одновременно услышал щелчок захлопнувшейся автомобильной двери.
От ворот к дому шел взъерошенный Алекс. Его сопровождал Чарик, правую руку он держал под пиджаком. За ними настороженно следовали Пояс и Сом. В ворота въезжала зеленая «шестёрка», та самая, что встречала Алекса в аэропорту.
Значит, этот недобиток утром вылез из кустов и пошел похмеляться, на чем и засветился раньше времени.
Приближался второй акт эротического шоу. Волк и семеро одного козлят.
Я схватил Наталью Васильевну за руку:
— Наташа, это бандиты. Бежим.
Наталья Васильевна поморщилась и недоуменно посмотрела на меня, потом в окно.
— Что с тобой, Витя? Какие бандиты? Ты что, не помнишь Алекса? А с ним Чарик, а вон дальше — Сомик и…
— Поясочек, — подсказал я.
— Ну, узнал? А кто сидит в машине, видишь?
Я видел.
— Это Шеф.
— А ты говоришь, бандиты.
Наталья Васильевна снова удивлённо поглядела на меня:
— Вы что, поссорились?
— Поссорились, — кивнул я потерянно.
Мне не хотелось сходить с ума. Особенно сейчас. Я бы лучше предположил, что Шеф с командой соскочил из одной палаты дурдома. Но чокнутая Наталья Васильевна — это невозможно. Значит, всё-таки я. Или…
Тут в моей бедной голове закрутился калейдоскоп, и разноцветные осколки стайками потянулась к центру, укладываясь в четкий узор.
Наталья Васильевна высунулась в окно, замахала рукой и крикнула:
— Папа, я здесь!
Если бы она сделала это на секунду позже, я бы и сам догадался, что Шеф — это мой шеф, Василий Анатольевич Клинский.
В таком порядке они и появились. Чарик вошёл следом за Алексом, увидев меня, дёрнулся. Я посмотрел на появившийся в его руке пистолет и нахально зевнул. Я своего дурака отвалял — теперь их очередь.
— Здравствуйте, Наталья Васильевна, — сказал Чарик, не сводя с меня цепкого взгляда. — Отдай ствол, если жить будешь.
Наталья Васильевна изумленно смотрела то на Чарика, то на мои манипуляции. Я осторожно вынул пистолет и бросил на пол.
— Здравствуйте, Наталья Васильевна, — прозвучало хором, и опять — мне:
— Попался, дружок! — Это хриплый Пояс.
— Тебе конец, ублюдок! — Это стандартный Сом.
— Здравствуйте, мальчики, — все так же удивленно отреагировала Наталья Васильевна. — Что все-таки происходит? — И тут же её голос зазвенел металлом: — Назад, Пояс! К стене!
— Но, Наталья Васильевна…
— К стене, я сказала! Чарик, Сом, к стене!
Они поворчали, но отошли и стали нахально разглядывать остальных козлят. Девушки, уставшие быть зрителями, повеселели. Волк и дедушка с Витей остались в партере.
— Здравствуй, Стасик. К стене! Здравствуй, папа.
