– Скажи, Виктор Павлыч... Это правда, что твои братья расстреляны колчаковцами? – спросил я после паузы. – Ты ведь никому об этом не рассказывал.
– Правда... Но это к делу совершенно не относится...
– Нет, относится... Откуда Рутковский мог знать об этом? Вспомни-ка его слова у землянки...
– Черт возьми! А ведь правда! Откуда он мог знать?
– Твоя фамилия – настоящая?
– Самая распрадедовская.
– Кто подослал Рутковского к партизанам под видом Никодимова?
– Драницын. Он рассказал об этом подробно.
– А до этой провокаторской засылки кем Рутковский был в контрразведке?
– Сперва комендантом, потом, кажется, следователем...
– Не думаешь ли ты, что знакомство Рутковского с твоей фамилией более раннего происхождения, чем в Святском?
– Думаю, Гоша! Думаю! Сейчас – думаю! – вскочил со стула Дьяконов. – Верно, друг! Очень и очень возможно!
Помолчав, Дьяконов сказал угрюмо:
– Одного не могу понять... Что заставило его симулировать самоубийство? Почему он принял это решение? Импульс этот самый, черт его побери, мне нужен!.. Понимаешь? Все ломаю голову и не могу понять – где я промахнулся?.. Ничего другого здесь не могло быть – только мой промах...
– Нет, Павлыч, – ответил я, – нет. Тут другое...
– А что же?
– Штабс-капитан Лихолетов... Вот кто заставил нашего волка принять холодную ванну. Совсем забыл ты про эту интереснейшую фигуру, а в ней вся суть! Мне лично этот вопрос представляется так: Лихолетов, встретясь с Рутковским, стал шантажировать дружка, угрожал выдать... Объектом могли быть не только деньги, а выдача документов, устройство на работу, да мало ли что... Ведь Никодимов, как-никак, – член РИКа. У него в руках все дела, штампы, печати. Понимаешь?.. На этой почве Рутковский и пришиб бывшего соратника, а затем решил исчезнуть с наших горизонтов... Вот тебе и «импульс».
Дьяконов сидел ошеломленный...
– Знаешь что, дорогой товарищ... Ты все в одиночку, в одиночку, от меня бочком, в сторонку... «Функционалку», о которой так любил говорить Туляков, разводишь...
Дьяконов долго и от души смеялся.
– Ладно, Гоша. Спасибо за науку!..
Увы, он и в последующих делах, где сталкивались наши общие служебные интересы, все продолжал свое: «бочком, бочком, да в сторонку»...
Рутковского судили. Смерть не любит, когда с ней кокетничают. Она настигла волка.
В погожий августовский день рассыльный РИКа принес пакет с грифом «секретно».
Прочитав «вложение», как было упомянуто в сопроводительном письме Пахомова, я подошел к карте района... Ага, вот оно, Урманское. Верст семьдесят-восемьдесят к северу... Кругом леса.
– Игорь! Готовься. Завтра уезжаем.
– Далеко?
– Изрядно. В Урманское. За день, пожалуй, не добраться...
– Поохотимся?
– Будем ловить привидение...
Глаза Игоря стали широкими. За две трети секунды я уловил в них посменно удивление, восторг, мужество...
– На, читай вслух.
К сопроводительному письму было приколото отношение председателя Урманского сельсовета.
На нашем озере явилось видение. Фигура белая под вид мертвеца, только большая. Ростом более двух сажен. Мужики бросили рыбу ловить, сидят голодные. Фигура плачет на озере. Воет зверем. В деревне сказывают – наваждение. Крестьяне хочут молебствие служить, но я запретил. Положение плохое. Примите меры.
На отношении две резолюции Пахомова: «Написать Воробьеву, чтобы меньше пил. И. Пахомов» и «Нарследователю – на усмотрение. И. Пахомов».
Первая резолюция перечеркнута.
– «Привидение Виндзорского замка»... – задумчиво и серьезно сказал Игорь ломающимся голосом. – «Тайна доктора Паркера»… «Белая дама»... Тень отца Гамлета...
Он уставился в одну точку, лицо стало вдохновенным.
– Ты что там на стене рассматриваешь?
Стряхивая с себя очарование жуткой мистики, Игорь вздрогнул.
– Я?.. Нет, ничего, – и сурово отрубил: – Я готов!
– И не боишься?
– Что вы?! Только попросите у Дьяконова пару ручных гранат. Две бомбы. Думаю, так будет вернее.
– Ну, бомбы, пожалуй, не надо, – рассудил я, – бесполезно. Как известно, привидения ни пуля, ни штык, ни снаряды не берут. Но ружья и Гейшу возьмем. Кто-то мне говорил, что в Урманском до черта уток.
Гейшей звалась моя собака. Это было очень легкомысленное создание. Гейша ничуть не заботилась о чистоте породы, и зимой и летом мне приходилось гонять со двора целые своры ее ухажеров. Словом, вполне оправдывала свою кличку. Однако на охоте Гейша становилась неприступной, и за это я прощал своей охотничьей спутнице ее распущенность. Гейша обладала отличным поиском – «верхочутом».
– «Двое и собака в одной лодке», – снова высказался Игорь. – «Белый клык»... Знаете, я читал: у Конан Дойля есть что-то похожее – Шерлок Холмс, доктор Ватсон и верный друг ихний доберман-пинчер Джерри...
– Кажется, не у Конан Дойля, а у Кервуда или у Сэтона. И «ихний» – неграмотно...
– Пусть... А все-таки у нас совсем, как у Шерлока Холмса!
Я не стал возражать.
– Пусть, как у Шерлока Холмса. Хорошо... Вот что, мистер Холмс: составьте план операции по уловлению Виндзорского... то бишь, урманского привидения.
– Почему – я?
– Потому, что в моей практике, как я уже говорил, не было встреч с привидениями, а вы, судя по вашим высказываниям, здорово осведомлены. Правильно?
– Да, пожалуй, вы правы, – скромно согласился Игорь, – хотя мне тоже не приходилось еще встречаться с призраками, но я прочитал о них очень много книг... Хорошо, я составлю план. На методе дедукции...
– Вот, вот. Ну, до вечера.
Вечером я ознакомился с планом операции, составленным Игорем. Он делился на две части.
Часть первая
В Урманское приезжают два охотника и, собирая необходимые сведения, попутно стреляют уток (в приписке было сказано «можно наоборот»).
Часть вторая
Охотники начинают ловить привидение. Для указанной цели они поздно вечером устраивают засаду в той части озера, где появлялось привидение, и поочередно держат на сворке собаку Гейшу. Как только привидение появляется, собаку спускают с привязи. Гейша начинает облаивать призрак, а Шерлок Холмс и доктор Ватсон спешат на лай лодкой или пешим путем, в зависимости от обстановки, настигают привидение и расстреливают его из ружей и револьверов.
Прочитав вторую часть, я заметил:
– Не выйдет, Игорь Холмс...
– Почему?
– Во-первых, подумай о комарах. Вечером в камышах это такая сила, с которой справиться невозможно. Во-вторых, Гейша до сих пор ходила только по уткам и косачам. По призракам я ее не натаскивал. Возьмет да и даст вдруг стрекача в обратную сторону?!..
– Что вы?! Гейша очень храбрая собака!
– Черт ее знает, мистер Холмс! Учтите, все-таки – слабый пол... нервы там, и все такое... В-третьих, стрелять по привидению нельзя. С одной стороны, повторяю – его пулей не свалишь, а с другой, – оно мне, до крайности, необходимо живьем...
– Значит, вы думаете...
– Думать будем завтра. А сейчас пойдем ужинать к вдове Ремешковой. У нее сегодня вареники. Шерлок Холмс всегда аккуратно ужинал, и это вполне по-джентльменски.
– Разве можно перед таким делом есть?.. Я не в состоянии. Я, наверное, всю ночь думать буду...
– Что ж, дело твое. Да, вот что: скажи мне – ты раньше в Урманском никогда не бывал? Нет? Ну и отлично. Я тоже... А из урманских у нас в камере никто не появлялся? Отлично! Ну, бодрствуйте, мистер Холмс.
Я отправился к Шаркунову.
– На коровьем реву поеду завтра в Урманку. Дай хорошего коня, Василий.
– Дам. Что это тебя к святым потянуло?
– Каким святым?
– Да так урманских зовем. Народ там шибко верующий.
– Расскажи-ка об этой деревне.
– Живут у черта на куличках. Всего домов двадцать... Ну, может, сейчас прибавилось. Я там уже года два не был.
– Партячейки нет?
– Какая там ячейка!
– А чем занимаются?
– Рыбаки... Сеют мало.
– При Колчаке партизанили, наверное?
Шаркунов усмехнулся.
– Есть там у них два партизана бывших... Так ведь какие? Кашеварили в отряде. Вообще деревня: ни к тентим, ни к энтим! Добираться до Урманки нужно через гать. Громадная гать – версты три-четыре... Они, дьяволы святые, в трудные минуты жизни что делают? Разбирают гать и – ни пешему, ни конному! Так в колчаковщину и сделали. Словом, колчаковщина как-то мимо них прошла... А деревушка древняя. При царе Горохе на этом месте скит стоял, ну а потом оправославились. Так, ерундовский народ... Никакой культуры... А чего ты там забыл?
– Поеду ловить привидение...
