– Ну, извини! – улыбнулась Ольга и ласково погладила его по руке. – Я хотела сказать, что здесь налицо проделанная вами титаническая работа.
– Вот это уже лучше. А теперь ты хвастайся своими успехами.
– Да у меня как раз особых успехов нет. Из числа острых публикаций Цыганковой, которые реально могли затронуть-обидеть их героев, я выбрала всего три. Сейчас, погоди… я ведь тоже подготовилась. – Порывшись в сумочке, Прилепина достала сложенный вчетверо листок и… пирожок с капустой. – Кстати, угощайся, это Александра Яковлевна сама пекла.
– А вот это «кстати» как нельзя кстати! – обрадовался Мешок, жадно вгрызаясь в выпечку.
– Итак, номер один – цикл очерков о печально известной нам компании «ПАН» и судебном процессе над ее президентом Пановым. В этих материалах прослеживаются весьма прозрачные намеки на нечистоплотность отдельных сотрудников Следственного комитета.
– Не думаю, что столь влиятельная организация способна опуститься до банальных угроз в адрес журналистки. Эти ребята работают тоньше. Хотя… после истории с негром Тимати я готов верить во что угодно.
– Вот именно! Номер два – статья Цыганковой, посвященная бизнесмену Миренко. В этой публикации довольно много места уделено его богатому криминальному прошлому, от которого Миренко ныне всячески открещивается. За эту статью он даже подал в суд на редакцию и персонально на Цыганкову, но у тех оказались неплохие юристы, и иски удалось отбить. Как мне рассказала по телефону Маша, крайне недовольный решением суда Миренко публично поклялся восстановить справедливость собственными силами.
– Публичная клятва, как правило, связывает человека по рукам и ногам, – заметил Андрей.
– В каком смысле?
– Не исполнишь – людей насмешишь. Исполнишь – сразу попадешь в число подозреваемых.
– Отчасти я с тобой соглашусь, но тем не менее… И наконец номер третий, на который я обратила внимание. Герой этой публикации Цыганковой – криминальный авторитет средней руки Агарагимов. Не знаю, что уж тогда случилась с Машей, но здесь налицо явный журналистский прокол – нарушение этических и общечеловеческих норм в отношении субъектов журналистского расследования.
– Это как?
– Очень это неправильно и непрофессионально, когда, пылая праведным гневом в публицистическом задоре, журналист начинает издеваться над своими героями: выставлять в неприглядном свете их самих, родственников, любовниц и т. д. Можно ведь так унизить человека в глазах его друзей, коллег, подчиненных, что у него не останется иного выбора, кроме как начать мстить журналисту. Дабы сохранить лицо в глазах окружающих. А в данном случае, как ты понимаешь, речь к тому же идет о так называемом «лице кавказской национальности». А они на такие штуки реагируют особенно нервно и непредсказуемо…
* * *
– Что ж, Олька, я лишний раз убедился, что ты у меня большая молодчина и умничка!
– Я у тебя?
– Ну хорошо, пусть будет «ты у нас». Хотя первый вариант мне нравится больше.
– Всё с вами понятно, господин майор. Дело к вечеру – комплимент густеет.
– Но-но, попрошу без намеков! Хотя… Блин, а ведь действительно за всей этой беготней забыл тебе сказать – выглядишь сегодня потрясающе!
– Сегодня лучше, чем вчера, а завтра лучше, чем сегодня?
– Ну, положим, вчера я тебя не видел. И, признаться, успел соскучиться.
– Товарищ заместитель начальника по оперативной работе! Давайте-ка будем посерьезнее! Делу – время, потехе – час.
– Боюсь, часа нам всяко будет недостаточно.
– Андрей, если ты сейчас же не оставишь свои скабрезные шуточки, получишь по физиономии! Я не шучу.
– Понял. Умолкаю. Становлюсь серьезнее… А если серьезно, твои аргументы и в самом деле звучат весьма убедительно. Вот только отработать все эти три направления за оставшиеся три же дня абсолютно нереально.
– А почему три? Ты ведь говорил, что ваш доклад Пиотровскому назначен на понедельник?
– Потому что до того, в субботу, мы с тобой должны будем доложиться товарищу Жмыху.
– Зачем?
– А я знаю? В качестве своего рода генерального прогона, видимо…
Глава третья
А я с баяном, а вот он я…
[43]
Санкт-Петербург,
2 сентября 2009 года,
среда, 09:18 мск
В рамках подготовки к секретной операции «Детский сад» Мешок и Вучетич с утра пораньше прибыли к адресу господина Гурцелая, чтобы произвести прикидочную рекогносцировку местности. Здесь к ним присоединился Джамалов, который часом ранее вместе с Тарасом заступил на пост охраны объекта. И хотя сам объект за всё время наблюдений раньше полудня из дома ни разу не выходил, в разведдозор Шевченко не взяли, оставив его в одиночестве караулить подъезд. «А то начнет как обычно на ушах висеть», – раздраженно объяснил коллегам такое свое решение Андрей.
Настроение у Мешка было не просто скверное, а архискверное. Накануне вечером ответственный дежурный по Главку поставил его в известность о том, что в среду вечером из Северной столицы в столицу посконную убывает генерал-майор Ширяев. В связи с этим в 15:00 на Суворовском назначено итоговое рабочее совещание для руководящего состава ГУВД. Где, как доверительно поведал Андрею весть приносящий, планируется масштабная, доселе не знавшая аналогов раздача серег для сестер. Самое паскудное, что официальное приглашение на вечеринку было адресовано не только полковнику Жмыху, но и его заместителю по оперативной работе. Короче, «форма одежды парадная, вазелин с собой».
А сегодня, еще до восхода солнца, дабы избегнуть очередей на таможне, Лера растолкала спящего мужа, бесцеремонно забрала у него ключи от машины, схватила в охапку Алиску и на день укатила в Финку – «откатать визу и просто развеяться». И только когда они отчалили, Мешечко запоздало вспомнил, что его форменная милицейская рубашка по причине редкой востребованности всё это время хранилась на дне корзины для грязного белья. Заниматься стиркой было поздновато, да и не барское это дело, так что Андрей занялся суматошными поисками теоретически существующего дублера. Получасовые раскопки бездонных недр шкафа-купе успехом не увенчались. Рубашка так и не отыскалась, зато меж аккуратно сложенных стопочек постельного белья Мешок неожиданно наткнулся на зашхеренный подарочный пакетик. В котором, к немалому своему удивлению, обнаружил новенькую фирменную коробку с изображением телефона «Sony Ericsson Aino». Таковой вместе с гарантийными талонами и книжкой-инструкцией хранился внутри, а вот ценники-чеки на покупку отсутствовали. Из чего следовало, что подарочная упаковка – она не просто так, а со смыслом. Телефон был навороченный и розовый, а потому никак не тянул на загодя заготовленный подарок от любящей жены любимому мужу. Конечно, можно было предположить, что Лерка купила его для себя, – с ее нынешними зарплатами, не идущими ни в какое сравнение с мужними, вполне могла себе позволить. Но в таком случае: отчего не пользуется? Зачем прячет?
Снова кольнуло в мозгу неприятное, за эти недели до поры до времени подзабытое воспоминание о ночном поцелуе супруги с импозантным владельцем «Майбаха», и по крупицам накапливавшееся раздражение переросло в устойчивую злость. «Твою мать! Нехерово денек начинается!»
Андрей убрал телефон на прежнее место, замел следы раскопок, при помощи утюга придал грязной рубашке символический блеск и по причине временной безлошадности вышел из дома на полчаса раньше. К метро и на своих двоих.
«Как последний лох!..»
* * *
– …В идеале лучше всего стрелять вон из тех окошек, – повертев головой по сторонам, вынес свое суждение Ильдар.
– Валяй. Иди, договаривайся с жильцами, – хмуро заценил идею Мешок.
– Я ж говорю, в идеале!
– А нам нужно в реале! Нет, парни, здесь нам ловить нечего. Пошли на улице посмотрим.
Выезд со двора был только один – на Благодатную улицу. Уже плюс, потому что выводи таковой прямиком на Московский проспект, от всей этой затеи следовало отказаться сразу: разыгрывать театральную постановку на правительственной трассе – себе дороже.
На Благодатной осмотрелись, и Виталий сразу обратил внимание на подъезд дома, расположенного практически в створе выезда.
– В принципе, вон те окна лестничных площадок смотрятся неплохо.
– Далековато. Учитывая, что стрелять придется по движущейся мишени, – на глазок прикинул Мешечко.
– Согласен, лично я не попаду. Ты, пожалуй, тоже. А вот Крутов запросто. При всей своей «блаженной августинности», Жека – стрелок именно что от Бога. И откуда что берется?
