Перво-наперво сестра опять расплакалась на ее плече. Но на сей раз это не были слезы радости. Она горько всхлипывала и на все вопросы лишь отрицательно качала головой, перемежая свои рыдания отрывистыми репликами вроде: «Ах, ты не поймешь!» или «Это ужасно!». Лариса скинула кроссовки у порога и повела сестру по пушистым коврам в гостиную. Там она усадила ее на диван и поспешила в кухню за успокоительным. Лялька всегда с особой тщательностью следила за своим здоровьем, и Лариса была просто уверена, что в холодильнике найдется пузырек валерьянки.
Лялька безропотно выпила лекарство, поморщилась, запила парой глотков кипяченой воды и лишь тогда смогла внятно рассказать сестре о катастрофе, накатывающейся на безоблачный небосвод их семейного счастья.
— Ты оказалась права насчет двери, — начала Лялька свой рассказ. — Аркаша вызвал специалистов из другой фирмы, и тут оказалось…
Она опять заплакала. А оказалось, что полое пространство внутри двери было напичкано мощной подслушивающей аппаратурой. При более тщательном осмотре квартиры, который произвел Аркашин старинный приятель, в свое время добросовестно трудившийся в одной из служб разведки, выяснилось, что подобными же игрушками была напичкана вся их квартира. «Жучки» обнаруживали в самых невероятных местах: в пудренице, за бачком унитаза, в светильниках кухни и спальни.
— Мы занимались любовью, представляешь?! — Лялька округлила и без того крупные глаза, и лицо ее вновь сморщилось. — А нас подслушивали!!! Это так гадко!!!
Но Ларису отнюдь не смущало то, что свидетелями интима сестры стали посторонние люди, ее больше тревожило, с какой целью все это проделывалось, о чем она прямо и спросила.
— Я не знаю, — Лялька растерянно пожала плечами. — Аркаша и сам был сражен наповал. Поначалу мы ждали шантажа, но его не было. Потом мы начали думать, что это происки сексуального маньяка, но отмели эту версию как неправдоподобную. Я не знаю, что делать…
— Ну а что говорит Аркадий? — осторожно начала Лариса.
— Он ничего не говорит, — Лялька вновь всхлипнула. — Молчит и смурнеет час от часу. За эти три дня, а кажется, что прошло три года, он так изменился. По ночам не спит. Вздыхает. А я плачу все время. Плачу и плачу… Лариса, что делать?!
Лялька бросилась сестре на грудь и, вцепившись в отвороты ее легкой кофточки, разрыдалась пуще прежнего.
Вот те раз! Приехала в поисках поддержки, а в поддержке-то как раз нуждаются те, в ком она надеялась найти спасителей.
В то, что Аркадий не понимал, что происходит, Лариса не верила ни одной минуты. Информация собиралась с какой-то определенной целью, а не на всякий случай, не про запас. А что можно поиметь с банкира, кроме денег?..
— Лялечка, деточка, — принялась уговаривать сестру Лариса, — ты успокойся и не плачь. Давай подумаем с тобой вместе. За последнее время не было никаких анонимных звонков?
— Нет, — покачала сестра головой и высморкалась в предложенный Ларисой платок. — Я почти все время дома. Никто не звонит. Но у Аркаши сотовый, и поэтому…
— Ты хочешь сказать, что он не совсем с тобой откровенен?
— Возможно… Он вечно боится меня расстроить. Ловит на лету каждое мое слово. О лучшем муже нельзя и мечтать!..
«Да уж! — мысленно воскликнула Лариса. — Если он не главарь мафии или не является резидентом иностранной разведки! Подумать только — вся квартира нашпигована „жучками“!..»
Но вслух она, конечно же, ничего не сказала. Как не обмолвилась и о цели своего визита. Впрочем, Лялька была настолько поглощена своими проблемами, что совсем не проявила интереса к участившимся посещениям родной сестры. Она то всхлипывала, то заходилась рыданиями, так что к вечеру Лариса изнывала от головной боли и от невозможности хоть чем-то помочь. Явившийся ближе к ночи Аркадий лишь внес еще большую сумятицу в умы расстроенных неизвестностью женщин. Он рухнул обессиленно в глубокое кресло у окна, всем своим видом давая понять, что не хочет никаких вопросов и вообще ничего не хочет. Просидев в безмолвии с добрых полчаса, те стали проявлять беспокойство. Усталость усталостью, но они-то тоже люди. Им-то нужно знать, чем живет и дышит банкир, навлекший на голову одной из них такие неприятности.
— Аркаша, — решительно встала с дивана и направилась к мужу Лялька, — что с тобой? Не нужно качать головой. Я твоя жена и имею право знать, что происходит!
— Мне нечего тебе ответить, — вяло отреагировал он на ее решительное заявление. — Все туманно и неопределенно…
— Прекрати, черт бы тебя побрал! — слезливо завела Лялька, опускаясь у него в ногах на колени. — Я вижу, что ты мучаешься! Я уверена, что ты что-то знаешь!
— Я знаю… Ты знаешь… Они знают… Представляешь, они действительно все знают. Даже о маленькой пакости, которую я допустил в далеком детстве. Мы у них под колпаком. Под огромным, просто гигантским колпаком Системы. Ее не разрушить, не сдвинуть, не уничтожить. Она поглощает тебя со всеми потрохами и затем выплевывает, как только ты становишься ей не нужен. Лялька, детка, как жить дальше, скажи?! — Аркаша посмотрел на жену глазами побитой собаки и снова повторил свой вопрос: — Как жить дальше?
Несколько мгновений Лялька молчала. Наморщив лоб, она слегка закусила нижнюю губу, а потом ошарашила супруга заявлением:
— А может быть, ты к этой самой Системе, как ее называешь, приспособишься?
Аркаша замер. То ли он не знал, что был у Ляльки такой пунктик: выслушать, взвесить и приспособить себе во благо, то ли ее мысль показалась ему слишком кощунственной, но он буквально лишился дара речи.
— А, Аркашенька? — толкнула его в бок нетерпеливая супруга. — Может, стоит подумать?
— Ты что?! — просипел он минуту спустя. — Ты что, с ними… с этими чудовищами — заодно?!
— Нет, нет, что ты! — замахала на него Лялька руками, пытаясь выправить положение. — Я просто хочу как лучше! Я просто… боюсь…
Она снова зарыдала. Уткнувшись головой в ладони, Лялька принялась вздрагивать всем телом, и Аркадию ничего не оставалось делать, как с печальным вздохом начать утешать жену.
Лариса на столь эмоциональное объяснение супругов взирала с весьма противоречивым чувством. Ей было и жаль обоих, и в то же время ее раздирало зло.
Глядя на них, она силилась понять, кто же перед ней: нормальные люди или законченные идиоты?! Неужели до них не доходит, сколь велика и серьезна опасность?! Лялька вся извелась, а Аркаша не находит ничего лучшего, чем с пафосом рассуждать о какой-то там системе, в гроб бы ее мать, и, раскинув безвольно руки, сидеть и чего-то ждать. Видимо, ребята до конца не осознают всей чудовищности того, что происходит. Ну что же, найдется человек, который им в этом поможет. И этим человеком будет она, Лариса. Уж она-то понимает, каким зловещим может быть финал. Слегка соприкоснувшись с темной стороной жизни, она тут же обрела весьма реальные представления о ней, заимев сразу двух покойников на полу собственной квартиры, трое суток ареста и полнейшее неведение о том, как сложится ее дальнейшая жизнь. То есть быть уверенной в том, что ее оставят в покое, а не вышибут мозги, она не могла. И это при том, что она случайно оказалась лицом, причастным к драматическому повороту событий. Здесь же все по-другому! Здесь-то все намного серьезнее! Нужно немедленно действовать, а не сидеть сложа руки и не ждать, когда карающая рука криминалитета решит опустить на их головы свою секиру.
Как только Лялька улеглась в постель, Лариса приступила к допросу. О чем о чем, а об этом она имела теперь весьма ясное представление.
— Как ты можешь?! — попытался было возмутиться Аркаша, когда она выстрелила ему вопросом в лоб. — Разве бы я смог?!
— А почему нет? Все-то могут, а ты разве исключение? — Лариса сардонически ухмыльнулась. — Не просто же так все это началось! Давай признавайся — оказывал мелкие услуги господам бандитам?
— Да о чем ты говоришь? — зашипел на нее Аркаша, молниеносно метнулся к двери в спальню и плотно прикрыл ее. — Идем в кухню, поговорим. И давай потише. Ляле ни к чему знать все это дерьмо.
Дерьма оказалось предостаточно. Масса счетов, открытых по велению представителей местных властей, бешеный процент при закрытии этих самых счетов с последующей дележкой и еще масса всевозможных поручений, которые Аркаша называл мелкими услугами.
— Ты хоть понимаешь, какие это деньги? — Лариса едва сдерживалась, чтобы не ударить его. — Это же невыплаченные пенсии, задержанные на полгода и более зарплаты бюджетников. Это же нарушение законодательства! Извини, но не знать того, что это преступление, ты не мог. И ты был в явном сговоре с ними. И думаю, что это самое малое, о чем ты можешь говорить со мной. Было что-то еще и еще. А теперь от тебя потребовали сделать что-то такое, чего сделать ты либо не в силах, либо отчаянно трусишь сделать, вот тебя и поприжали. Это опять представители местной власти?
