спрашиваю: «Кто она эта самая ученица?» Незнакомец в ответ: «Госпожа, которая послала вам этот коньяк, в настоящее время проживает во Франции. По поводу имени и фамилии просила не уточнять». С этими словами как ни в чём ни бывало выходит из кабинета. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я не успел среагировать.
— Что, вот так поставил и ушёл?
— Исчез бесследно. Мне стало дьявольски интересно по поводу коньяка. Спустился в читальный зал, поднял литературу по коньячному делу, через полчаса достоверно знал — подарок стоит огромных денег.
— Сколько?
— Что сколько?
— Сколько стоит?
— Точно сказать не могу. Что-то около двух тысяч долларов.
— И ты намерен это пить?
— Нет. Будем сидеть и смотреть? Бывшая ученица, которой я отдал часть своих знаний, преподнесла презент. Бутылка коньяка- капля в море по сравнению с тем, что и сколько я отдал этому человеку.
— Отдал, не зная кому?
— Неважно. Главное, что она помнит.
Взяв в руки бутылку, Владимир Николаевич начал искать глазами штопор. Не найдя, переключился на осмотр пробки. После чего, толи от досады, толи от внутренней неуверенности, цокнув языком, вернул бутылку на стол.
— Предлагаю начать с водочки. Или я не прав?
— Ещё как прав, — обрадовалась Екатерина Алексеевна. — К тому же история с коньяком мне внушает опасение. При вручении подарка в первую очередь ставят в известность, от кого он. Здесь же ни имени, ни фамилии!
— И каков вывод?
— Вывод один — всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Поэтому есть опасение, что продолжение истории не за горами.
— Может, ты и права.
С этими словами Владимир Николаевич, налив себе водки, жене вина, приготовился молвить тост.
— За что будем пить?
— За твою награду.
— За нашу.
— Пусть нашу, — глянув на мужа, лицо Екатерины Алексеевны сделалось серьёзным. — Я хочу выпить за нас. За то, чтобы всё в этой жизни запланированное было достигнуто, познано и пережито душой, ибо душа заставляет человека жить, стремясь к постижению мира в том виде, в котором тот видит его в самом себе.
Звук сомкнувшихся в порыве праздника бокалов совпал со звонком в дверь.
Владимир Николаевич взглядом, полным недоумения, взглянул на жену.
— Я никого не жду.
— Я тем более.
Звонок в дверь повторился.
Екатерина Алексеевна, сняв фартук, поправила причёску и, не дожидаясь, когда звонок в дверь напомнит о себе, направилась к выходу из комнаты.
Владимир Николаевич хотел было встать и вместе с женой посмотреть, кто посмел нарушить семейную идиллию, но в последний момент, передумав, решил, что будет лучше, если он займётся гусем.
Пододвинув блюдо, профессор даже привстал со стула, чтобы сподручнее было разобраться с птицей, как вдруг голос вошедшей в комнату Екатерины Алексеевны, заставил его развернуться лицом к двери.
— Профессор! К вам гостья.
Позади супруги стояла миловидная девушка. При всей своей элегантности она выглядела несколько растерянной. По всей видимости незнакомка по какой-то причине утеряла уверенность в собственных действиях, что более, чем наглядно отражалось в её поведении.
Переведя взгляд с Екатерины Алексеевны на Владимира Николаевича, девушка вдруг начала осматривать гостиную, словно, кроме самих хозяев, ожидала увидеть кого-то ещё. И только когда пауза превысила все допустимые и недопустимые нормы, незнакомка, глянув на главу семейства, произнесла: «Извините, пожалуйста, за столь неожиданный визит. Вы, я так понимаю, Владимир Николаевич Исаев?»
— Он самый, — произнёс профессор, переводя взгляд с незнакомки на жену.
— А вы, — улыбнулась Екатерине Алексеевне гостья, — супруга господина Исаева?
— Да. А в чём, собственно говоря, дело?
Удивление четы на глазах перерастало в недоумение, но вопрос по поводу причины появления в их доме незнакомки оставался без ответа. Женщина словно не слышала их.
— Вы позволите раздеться?
— Да, конечно.
Приняв шубу, Владимир Николаевич решил не обременять себя походом в коридор, выбрав место на спинке кресла.
— Проходите. Чай, кофе?
— Чай, если можно, — с виноватым видом улыбнулась гостья.
Обменявшись взглядом с мужем, на что тот ответил недоумённым пожатием плеч, Екатерина Алексеевна со словами: «Сейчас приготовлю» — поспешила на кухню.
Владимиру же Николаевичу ничего не оставалось, как предложить гостье выпить коньяка.
— Коньяк элитный. Я даже ещё не успел открыть.
— С удовольствием, — согласилась незнакомка, не отрывая взгляда от камина.
Как только была вынута пробка, а янтарная жидкость, играя на свету, заполнила рюмки, гостья, пригубив напиток, воскликнула: «Какой, хороший коньяк! Настоящий «Кемью Гранд». Откуда?»
— Подарок, — не ожидая столь бурной реакции, произнёс в ответ Владимир Николаевич, — так сказать, презент от бывшей ученицы.
— Ваш чай!
Голос Екатерины Алексеевны заставил Владимира Николаевича перевести взгляд на вошедшую в комнату супругу.
— Я предложил гостье выпить рюмочку коньяка, и ты знаешь…
— Даже так, — не дала договорить Екатерина Алексеевна, — я думала, вы будете говорить о цели визита.
— Да, кстати, кто вы? — спохватился Владимир Николаевич.
Вернув чашку с чаем на стол, гостья подняла глаза и, поочерёдно глянув сначала на профессора, затем на Екатерину Алексеевну, произнесла: «Елизавета. Двадцать семь лет. Родилась в России. В данный момент проживаю с родителями во Франции. В своё время мама училась на вашем факультете, Владимир Николаевич. Несколько раз бывала с вами в экспедициях».
— И как зовут вашу маму? — проговорил профессор.
— Вознесенская Евгения Александровна.
— Вознесенская! — глаза хозяина дома посветлели. — Как же, как же! Помню! Высокая, стройная, необычайно красивая молодая особа. Помнится, по окончании университета ей было предложено продолжить обучение в аспирантуре, но она почему-то отказалась.
— Помешали обстоятельства.
— Какие могут быть обстоятельства, когда у человека талант?
— Такие, что должна была появиться я.
Глянув на гостью, Владимир Николаевич попытался собраться с мыслями, при этом, не зная, куда деть руки, зачем-то взял со стола вилку.
— Мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда личность, влюбившись, становилась заложником собственных ошибок.
— Мама так не считает. Она сожалеет, что не смогла продолжить обучение, тем не менее рождение дочери стало для неё подарком судьбы.
— Похвально.
Владимир Николаевич попытался найти поддержку в глазах жены, но взгляд той, озадаченный и в то же время настороженный, поверг профессора в смятение.
Мысль была потеряна, от этого все трое почувствовали, что разговор вот-вот зайдёт в тупик, поэтому предприняли попытку повернуть ситуацию вспять.
Екатерина Алексеевна собралась было задать гостье вопрос о цели её визита, как вдруг молчание нарушил голос главы семейства.
— Отец ваш и ваша мама случайно не однокурсники?
Вопрос был задан без особого смысла, но то, как отреагировала на него гостья, повергло чету Исаевых в шок.
— Мой отец вы, Владимир Николаевич.
Ответ был прост, но то, как тот был произнесён, превзошло все ожидания.
Поза застывшего в недоумении профессора
