- Другая ее увела.
- Другая?
- Другая, что тоже сидела в машине. Темнокожая, которая привезла леди-блондинку. Она потом укатила.
- Она была цветная?
- Та, что правила? Может, и так. Кожа у нее темноватая. Но я к ней особенно не приглядывался, я смотрел на блондинку. Потом я вернулся сюда, а Чарли Синглентон приехал немного погодя. Он вышел и вернулся с блондинкой, а потом они уехали.
- В его машине?
- Да, сэр, "бьюик-седан" 1948 года. Зеленый двухцветный.
- Вы очень наблюдательны, Дьюи.
- Ерунда. Я часто видел молодого Чарли на этой машине. Я машины знаю. Свою первую я водил в 1911 году в Миннеаполисе, в Штате Миннесота.
- В какую сторону они уехали отсюда?
- Извините, приятель, не могу сказать. Я не видел. То же самое я сказал и одной леди, когда она меня спросила, а она рассвирепела и не дала мне чаевых.
- А что это была за леди?
Его выцветшие глазки впились в мое лицо, и где-то в глубине их забрезжили проблески тусклой мысли.
- В субботу вечером мое время стоит дорого.
- Держу пари, что другую леди вы не помните.
- На сколько спорите?
- На доллар.
- А если удвоить?
- Ну, на два доллара.
- Принято. Она примчалась несколько минут спустя после их отъезда в голубом "плимуте". "Плимут" большой модели.
- Та, темная?
- Нет, другая, постарше. В леопардовом манто. Я и раньше видел ее здесь. Она спросила меня о блондинке и молодом Чарли, в какую сторону они поехали. Я сказал, что не видел. Она обозвала меня чучелом и уехала. По виду, она была вроде не в себе.
- С ней кто-нибудь был?
- Не помню.
- Эта женщина живет здесь?
- Я видел ее и раньше, а где живет - не знаю.
Я положил два доллара на его ладонь.
- Спасибо, Дьюи. Еще одно. Когда Чарли уезжал с блондинкой, у него был довольный вид?
- Не знаю. Он дал мне доллар на чай. Всякий был бы рад уехать с этой блондинкой.
Угол его морщинистого рта искривился в усмешке.
- Вот сам я не имел с женским полом никаких дел с тех пор, как похоронил свою старушку. Двадцать лет - долгий срок, приятель.
- Да, конечно. Спокойной ночи.
Уныло вздохнув, Дьюи направил свой нос к рядам машин и вскоре скрылся за ними из вида.
14
Я вернулся в отель и разыскал телефон-автомат. Согласно справочнику, шляпный магазин "Дениза" принадлежал миссис Денизе Гринкер, чей адрес был Джакарандамейн, 124. Я набрал ее номер, дождался чтобы кто-то ответил и повесил трубку.
Улица вилась, подобно звериной тропе, между шоссе и берегом. Кипарисы затемняли путь и бросали тень на дома, расположенные вдоль улицы. Я ехал медленно на второй скорости, освещая фасады светом фар. Это были кварталы для среднего класса с несколько богемным уклоном. Во дворах буйно росла трава. Объявления в углах темных витрин предлагали приобретать ручные изделия из глины, антикварные вещи, предлагали услуги по перепечатке: "мы специализируемся на манускриптах". Номер 124 был написан на почтовом ящике сероватого бунгало с красной крышей. Написан от руки в столбик.
Я остановил машину и вошел под обвитый вьюном свод. У передней стены дома стоял заржавленный велосипед. Когда я постучал, крыльцо осветилось и дверь открылась. В дверном проеме появилась крупная женщина в купальном фланелевом халате и выставила вперед бедро. Ее волосы были закручены на металлические бигуди, от чего лицо казалось обнаженным и очень широким. Несмотря на это, оно было приятным. Я почувствовал, как моя напряженная улыбка перешла в нечто более удобоваримое.
- Миссис Гринкер? Моя фамилия Арчер.
- Хелло, - добродушно ответила она, оглядывая меня большими, немного усталыми карими глазами. - Я опять забыла запереть свой магазин?
- Надеюсь, нет.
- Разве вы не полицейский?
- Более или менее. Это заметно, когда я устаю.
- Подождите минутку.
Она достала из кармана халата кожаный футляр и извлекла из него очки в черепаховой оправе.
- Я ведь вас не знаю, правда?
- Да. Я расследую убийство, которое произошло сегодня днем в Белла-сити.
Я вытащил из кармана тюрбан и передал его ей.
- Это принадлежало жертве. Вы его делали, не правда ли?
Она осмотрела тюрбан.
- Внутри стоит мое имя. А что, если я?
- Если это ваше изделие, то может быть вы вспомните заказчицу, которой вы его продали?
Она подошла поближе к свету, еще раз окинув меня внимательным взглядом. Очки в темной оправе резко делили ее лицо на несколько частей.
- Так речь идет об установлении личности? Вы говорите, что эта шляпа принадлежала жертве? Кто была эта жертва?
- Ее звали Люси Чампион. Это была цветная женщина лет двадцати с небольшим.
- И вы хотите знать, продала ли я ей этот тюрбан?
- Не совсем так. Вопрос состоит в том, кому вы его продали.
- Должна ли я на него отвечать? Разрешите мне взглянуть на ваш значок.
- Я частный детектив, работаю вместе с полицией, - ответил я.
- Для кого вы работаете?
- Мой клиент хочет сохранить в тайне свое имя.
- Еще бы!
Меня обдало запахом пива.
- Профессиональная этика. То же самое относится и ко мне. Я не отрицаю, что продала эту шляпу и не стану отрицать того, что такая шляпа была одна. Но как я могу сказать, кто купил ее у меня? Я продала ее прошлой весной. Впрочем, одно я скажу наверняка: ее купила не цветная девушка. Они не бывают в моем магазине, если не считать нескольких темнокожих из Индии, Персии и тому подобных мест. Они - другое дело.
- Они родом из других стран.
- О'кей, не будем спорить. Я ничего не имею против цветных, но шляпы они у меня не покупают. Девушка наверно нашла шляпу или украла ее, а может быть получила в подарок или купила по случаю. Так что, если бы даже я и вспомнила, кому ее продала, то нет никакого резона вплетать в эту историю мою клиентку, не так ли?
В ее голосе звучали фальшивые нотки, отголоски лживых разговоров, которые она вела в своем магазине.
- Если вы ее делали, миссис Гринкер, то я думаю, вы могли бы вспомнить.
- Может быть могла бы, а может быть и нет.
Она заволновалась и ее голос потерял свою глубину.
- А если даже я смогу? Это было бы грубейшим нарушением профессионального доверия.
- Разве богачи заставляют вас присягать?
- У нас есть свои правила, - мрачно ответила она. - Черт возьми, я не хочу без нужды терять клиентов. Люди, которые могут платить по моим ценам, становятся такой же редкостью, как хорошие женихи.
Я постарался придать себе вид хорошего жениха.
- Я не могу сообщить вам имени своего клиента. Скажу только, что он связан с семьей Синглентонов.
- С семьей Чарльза Синглентона?
Она произносила каждый слог протяжно и отчетливо, словно строку любимых стихов.
- Угу.
- Как чувствует себя миссис Синглентон?
- Не очень хорошо. Она беспокоится о своем сыне...
- И это убийство связано с ним?
- Я стараюсь это выяснить, миссис Гринкер. Но если мне не помогут, я не узнаю этого никогда.
- Очень жаль. Миссис Синглентон не моя клиентка. Думаю, что большую часть своих шляп она выписывает из Парижа, но точно не знаю. Входите.
Входная дверь открывалась прямо в гостиную, облицованную панелями красного дерева. В кирпично-красном камине горело газовое пламя. Комната была теплая и запущенная, и пахла кошками.
Дениза гостеприимно указала на покрытую ковром кушетку. В стакане с пивом, стоявшем на кофейном столике возле кушетки, игриво пенились пузырьки.
- Я как раз собиралась выпить на ночь пива. Позвольте предложить и вам стаканчик.
- Не возражаю.
Она вышла в другую комнату и закрыла за собой дверь.
Когда я сел на кушетку, из-под нее вылез пушистый кот и прыгнул мне на колени. Его нарастающее мурлыканье стало похожим на отдаленный рокот вертолета. Где-то в доме, как мне показалось, велся тихий разговор. Дениза не торопилась возвращаться. Я спустил кота на пол и подошел к закрытой двери, По ту сторону Дениза вела телефонный разговор.
- ...он утверждает, что работает на миссис Синглентон.
Затем после паузы:
- Совершенно ничего, уверяю вас. Конечно, я прекрасно понимаю. Я очень хотела узнать, как вы смотрите на это дело.
Снова наступило молчание, потом Дениза проговорила сахарное "до свидания" и положила трубку.
Я на цыпочках вернулся на свое место, и серый кот опять засновал у моих ног. Он расхаживал взад и вперед, терся боками о мои брюки и заглядывал мне в лицо почти с женским презрением.
- Брысь! - сказал я.
Дениза вернулась, держа в каждой руке по стакану пенящейся жидкости. Она сказала коту:
- Разве угрюмые мужчины станут любить кисок-мисок?
Кот не обратил на это внимания.
- Есть одна история о Конфуции, миссис Гринкер. Он был прокоммунистическим китайцем.
- Я знаю, кто такой Конфуций.
- В соседней деревне, назовем ее Белла-сити, произошел пожар. Конфуций поинтересовался, не пострадали ли люди. О лошадях он не спросил.
Это ее задело. Пена поднялась выше краев стакана и потекла по ее пальцам. Она поставила стакан на кофейный столик.
