Один плюс — до места нас доставил специальный автобус, который подобрал обладателей билетов на площади Георга и затем повез загород. Я понятия не имела, где нахожусь, но мне нравились виды и великолепный дом.
Если не считать шотландского акцента, стоимости билетов и приятного обстоятельства, что никто не собирается ломать мебель, вечер весьма напоминал тот, что я посетила несколько раньше этим летом. Присутствовали важные персоны, которых я не знала, необходимое количество подхалимов, а угощенья было столько, что им можно было бы накормить жителей небольшой страны.
Дом был великолепен. В приглашении было сказано, что количество гостей ограничено, но, как и особняк Блэра, дом Александеров без проблем вмещал всех приглашенных. Но в отличие от дома Блэра, воплощения его чрезмерной любви к «ар нуво», этот особняк был обставлен в более привлекательной и эклектичной манере. Этот дом мне понравился гораздо больше, чем дом Блэра, хотя я не заработала на нем ни цента. Произведения искусства и мебель были необычайно хороши и собраны человеком, который со вкусом обставил весь дом. Все подбиралось не потому, что принадлежало к определенной дизайнерской школе или периоду, а потому вместе эти вещи хорошо смотрелись. К тому же, на мой взгляд, сельские пейзажи и удаленность от огней большого города привносили в обстановку еще большую мягкость.
Я обрадовалась появлению Лестера Кэмпбелла, поскольку он был единственным гостем на вечере, с которым я была знакома, и одним из двух человек, если считать Перси — «Велосипедные прищепки», которых я знала в Глазго. Он помахал мне рукой и двинулся в мою сторону, когда раздался звон бокалов и женский голос, усиленный микрофоном, чтобы его услышали в шуме вечера.
— Прошу вашего внимания на одну минутку, — произнес голос, и я направилась в главную залу, где увидела серьезную даму лет тридцати у небольшого подиума. — Мне не хочется прерывать эту чудесную вечеринку, но я хочу воспользоваться возможностью и сердечно поблагодарить наших хозяев, Роберта и Майю Александеров. — Раздались восторженные аплодисменты. — Уверена, вы все знаете, какой страшной бедой являются наркотики в Шотландии, особенно в Эдинбурге, да и Глазго не избежал этой участи. Страдания, которые приносят наркотики, дорого обходятся людям и тем, кого они любят, не говоря о социальном и экономическом ущербе для нашего общества. Нельзя закрывать глаза на эту проблему. Роберт и Майя сделали свой существенный вклад в борьбу с этой бедой. Они очень помогли нашему новому центру. Даже не знаю, что бы мы делали без вас и таких же благотворителей, как вы. Мне бы хотелось поблагодарить всех вас за то, что вы пришли, и прошу Роберта сказать несколько слов.
Под очередные аплодисменты микрофон взял довольно привлекательный мужчина сорока лет с красивой седой шевелюрой и темными глазами.
— Спасибо, Дороти, — произнес он. — Я хочу, чтобы вы знали, как нам с Майей приятно иметь возможность внести свой скромный вклад.
— Да уж, «скромный», — прошептал мне Лестер. — Он перечислил миллион фунтов.
Пока Роберт говорил, Майя, не знаю, приятен ли ей был тот факт, что она внесла свой вклад или нет, отступила немного назад, возможно, она стеснялась. На ней было великолепное шелковое платье, но мой взгляд приковало ее эффектное ожерелье. Дизайн украшения, как мне показалось, из граната и жемчуга, несмотря на простоту, был прекрасен. Я питаю слабость к антикварным украшениям. Их не так много в нашем магазине, да и я не всегда могу себе их позволить, поэтому обычно просто любуюсь ими на расстоянии, как сейчас. Люди думают, что в дорогих украшениях должно быть множество драгоценных камней, красивое старинное украшение, которое создал хороший ювелир, может оказаться дорогим, даже если в нем полудрагоценные камни. В действительности я видела одно очень похожее украшение в Торонто. Блэр-Мультимиллиардер подумывал приобрести его для своей жены, но он вскоре с ней развелся и скорей всего так и не купил его. Оно стоило около десяти тысяч долларов, так что все равно было мне не по карману, раз Блэр отказался. Посмотрим правде в глаза, я не так часто бываю на блестящих светских мероприятиях, чтобы был смысл покупать украшение стоимостью даже в десять раз дешевле.
— Мы не так давно поселились здесь, — продолжал Александер, — думаю, прошло лет десять. Но вы так тепло нас приняли, ведь я — англичанин, а моя жена — американка! Это совсем не похоже на то, что я слышал о шотландской сдержанности. — Снова аплодисменты. — Ну, быть может, шотландцы немного сдержаны, по крайней мере, сначала, но не так, как мы ожидали. — Все рассмеялись. — И без сомнения, Шотландия стала для нас вторым домом. Кто мог подумать, что у мальчишки из Ливерпуля, бывшего военного капитана, парня, который пошел в армию, чтобы получить дешевое образование и посмотреть мир, появится такой дом и такая потрясающая жена, как Майя!
— Теперь вы капитан промышленности, Роберт! — выкрикнул кто-то, Роберт поцеловал Майе руку и снова раздались аплодисменты.
— Нам хотелось как-то помочь обществу. Мы так рады, что имеем возможность внести, пусть небольшой, вклад в общее дело и помочь сделать наши улицы немного безопаснее. Мы много размышляли об этом, прежде чем принять решение, как лучше помочь. Дороти умеет убеждать, поверьте мне. — Все засмеялись и захлопали, а Дороти покраснела. — А теперь серьезно, это самое малое, что мы смогли сделать, и сердечная благодарность всем вам, — продолжал Александер. — Мы с Майей прекрасно понимаем, что есть немало мест, где вы могли бы и так выпить шампанского и поесть шотландской семги. — Этот комментарий вызвал новый взрыв смеха. — Приятного всем вечера. Наш дом в вашем распоряжении, надеемся, что ночевать вы у нас не останетесь.
— Приятный человек, — сказала я, поворачиваясь к Лестеру. — Хорошее чувство юмора.
— Да, только если он не повернется к вам своей темной стороной, — ответил Лестер. — Невозможно превратиться из армейского капитана в миллионера и при этом всегда быть милым со всеми.
— Полагаю, невозможно.
— Вы уже совершили экскурсию по дому?
— Не успела — пришлось выслушать речи выступавших.
— Можно я побуду вашим спутником? Экскурсия для торговца антиквариатом. Пусть это будет приятным бонусом к бокалу шампанского, которое и так обошлось нам в немыслимую сумму.
Лестер оказался весьма веселым и сведущим человеком. Было забавно наблюдать за происходящим с его «колокольни», да и ему самому это явно доставляло удовольствие. Я хорошо понимала ценность тех вещей, что он продал Александерам, и со знанием дела кивала, а Лестер просто светился от счастья. Они явно вложили не один миллион в это место, но все было обставлено со вкусом, и в этом им помогал Лестер. Я вдруг вспомнила о своих недавних отношениях с Блэром. Хотелось бы мне также гордиться собой, как сейчас Лестер.
Все желающие действительно могли осмотреть дом. Я была на седьмом небе от счастья: я люблю такие дома и частенько бываю в домах, выставленных на продажу, просто, чтобы увидеть, как живут другие люди. Я настояла на том, чтобы заглянуть в каждый уголок, каждую ванную комнату, во все незапертые комнаты, вообще-то, я не нашла ни одного запертого помещения. Конечно, в доме были люди, которые следили за тем, чтобы гости не сбежали, прихватив с собой пару предметов из мейсенского фарфора, но все это было устроено с таким вкусом. Трудно было предположить, что эффектные молодые люди в черном — в действительности, охрана.
Наверху было много спален, впечатляла самая большая спальня, обставленная исключительно в стиле ар деко с огромным балконом во всю длину комнаты. А еще — уютная комнатка с парой кресел работы Чарльза Рени Макинтоша, на которых были укреплены аккуратные маленькие таблички с просьбой не садиться, и книжный шкаф, также работы Макинтоша. «Есть!» — подумала я.
— Вижу, вы разбираетесь в творчестве Макинтоша, — сказал Лестер, когда я направилась к креслам.
— За последние несколько недель я превратилась в почти эксперта, — сказала я. — Вы продали им эту мебель?
— К сожалению — нет. Если честно, то я вообще вижу ее впервые. — Он пригляделся повнимательней. — Без сомнения, это подлинники.
— Уверена, что подлинники, но кресла выглядят какими-то неудобными. Спорим, что даже владельцы не сидели в них?
— Их специально сделали такими. Мисс Кранстон, для чьих чайных Макинтош придумал эти кресла, считала, что ее служащие слишком любят посидеть, и попросила Макинтоша придумать неудобную мебель для служебной комнаты.
Я рассмеялась.
— Вы явно знаток всего этого.
— Я — уроженец Глазго, — ответил он. — Мне нравится дизайн дверей этого шкафа. Каждая деталь — идеальна. Все — ручная работа. Подобного в наши дни не увидишь. Взгляните на эти петли и замок.
