совет могли не искать его, а забежать в храм на несколько минут перед обедом и выспросить все, в чем нуждается их душа. Всегда стоял в одном месте, вдохновленно рассматривая стену, или просто отворачивался от входа и занимался своими делами.
Когда Грейс зашла внутрь, и жемчужная белизна храмовых стен в пасмурный день показалась небесной серостью, она увидела, что Кристофер, как и всегда, стоял в углу, спиной к входу, и читал книгу. В храме никого.
Грейс подошла к нему со спины, но не окликнула. Он успел услышать ее шаги, поправил одеяние и был готов к разговору.
— Здравствуй, Грейс, — сказал он, улыбнувшись, и убрал книгу за спину.
Грейс успела рассмотреть обложку. Роман Стивена Кинга и, судя по количеству заложенных страниц, Кристофер одолел уже больше половины. Грейс усмехнулась про себя, но по-доброму. Иногда священник забывал, что она была подписана на его аккаунт в Goodreads 7 и знала обо всем, что он читал. Он был прогрессивным священнослужителем, популярным среди молодежи.
— Здравствуйте, Кристофер. Сегодня прекраснейший день, не находите? — сказала Грейс и улыбнулась в ответ.
Священник Кристофер смешливо нахмурился, и его молодое лицо, еще не тронутое ни одной морщиной, стало совсем юным. Темные глаза сверкнули.
— Да, Грейс, день восхитительный хотя бы тем, что ты наконец зашла в гости. Я давненько тебя не видел.
— Я заходила, когда вас не было.
— В таком случае виноваты дни, потому что были пасмурными. — Он улыбнулся.
Кристофер пригласил Грейс присесть на лавку. Нескладный и тонкий, согнулся как палочник, прежде чем сесть. Грейс аккуратно опустилась рядом с ним. Они казались одного роста, хотя Грейс знала, что на самом деле мужчина выше.
— Как твои дела? Все в порядке с учебой?
— Да, все замечательно.
— Наверное, много задают? Я тебя почти не вижу.
— Заданий много, но мы уже привыкли плавать, — сказала Грейс и улыбнулась. — Устала немного, если честно.
— А ты не хочешь больше уставать? — Он улыбнулся.
— Вряд ли я смогу отдохнуть хоть немного, пока учусь.
— Ты правильно думаешь, — сказал Кристофер и улыбнулся шире. — Когда я учился, то почти не спал. Казалось, что моя голова просто развалится от знаний, но, как видишь, я все еще сижу перед тобой. И моя голова в порядке. Надеюсь, будет таковой все время, что мне отмерено.
— Да, я представляю. Усталость — штука неприятная, но со временем к ней привыкаешь. Да и усталость ума… — Грейс подобрала подходящее сравнение, — это как вечный сон в небытии. Неизбежное приятное действо.
Кристофер обдумал ее слова.
— Когда ученики Христовы в Гефсимании заснули, Иисус продолжал молиться, и борьба была в его душе против усталости, и он смог победить. Он молился усерднее. Тогда Бог послал ему Ангела, того Ангела, который смог укрепить силы. Усталость — это благо. И, быть может, за каждым из старающихся следит Ангел Божий, и помогает, и подбадривает, — привычным ему тоном проповедника пропел Кристофер, а потом улыбнулся и сказал. — Это, Грейс, все прекрасные истины, но нам лучше не начинать разговоры об этом.
— Бросьте, я очень люблю наши разговоры о религии.
— После разговоров с тобой любой бы засомневался, — усмехнулся Кристофер.
— Даже вы?
— Я? Никогда.
Грейс улыбнулась.
— Зачем же ты пришла? — спросил наконец мужчина.
— Я хотела задать вам вопрос.
— Интересно, что за вопрос ты задашь сегодня. Что-то по твоей теме?
Грейс улыбнулась. Она помнила, как уверенно вошла в этот храм впервые. Тогда, еще на первом курсе, выбрала для доклада тему по теологии настолько сложную, что даже в библиотеке не смогла найти ничего, что могло бы хоть как-то помочь. И тогда посетила храм, поспрашивать того, кто в вопросах религии не мог быть несведущ. Священнослужитель Кристофер, на удивление, не отказал в помощи.
Он согласился помочь под предлогом того, что всегда интересовался «другими» мыслями. Все-таки Грейс умела так подбирать слова, чтобы даже священника уговорить писать о сомневающихся в вере. Львиная доля работы и в самом деле была написана Кристофером, пусть и не на бумаге, но на словах. Множество вечеров провела Грейс в стенах храма, слушая и записывая его рассказы. Она была удивлена его светскому подходу к знаниям. Прежде ей такие священники не встречались.
— Нет, мои религиозные предпочтения не изменились.
Грейс улыбалась. Кристофер, пусть и не обрадованный, но и не расстроенный, усмехнулся в ответ.
— Тогда я даже не знаю, что тебе нужно. — Его мальчишечьи глаза сверкали. — Ты снова взялась за теологию? Нужна помощь с докладом?
— Нет, у нас даже закончисля курс.
— И больше тебе не нравится изучать?
Грейс всегда нравилось, что спрашивал он только о существенном и не разбрасывался словами попусту.
— Нравится, даже больше, чем прежде. Но по-особому.
— Что ж, я рад это слышать. — Кристофер улыбнулся. — Зачем же ты пришла, Грейс?
— А как вы поживаете, Кристофер? — спросила она.
Мужчина смутился. А потом улыбнулся.
— Очень хорошо, Грейс. Я очень рад, что ты спросила. Недавно я ездил к родителям. Барни уже совсем большой.
— Ему, кажется, два?
— Почти, мы уже совсем большие! Если бы только кто-то мог отучить его есть с помоек…
Грейс улыбнулась. Пес у Кристофера был красивый. Она видела несколько фотографий в социальных сетях.
— А как ваши родители?
— Ездили летом в Италию. Им очень понравился Рим. Англия все-таки холодновата для них. В Италии им самое место.
— Но они ведь не переедут?
— Конечно нет. Каждый рождается и живет там, где уготовлено ему судьбой… А ты, Грейс, ездила куда-то летом? Уезжала домой?
— Я не уезжаю, Кристофер.
— Понимаю. — Кивнул священник.
Разговор был донельзя приятный. Но все-таки Грейс пришла не ради беседы о собаках.
— А могу я задать немного личный вопрос?
Кристофер улыбнулся.
— Конечно, Грейс. Для тебя — все что угодно.
— Скажите, часто ли безбожники сейчас обращаются в религию? — спросила она и почувствовала, как по кончикам пальцев пробежалось
