– А почему зараза?
– Да каждый раз одно и то же: минут двадцать занимается, а потом по часу со своими девками в сауне трахается. А нам после них убирай… Думаешь, приятно? Еще какой-нибудь ВИЧ (тьфу-тьфу-тьфу) или гонорею подцепишь.
– Так гнали бы их взашей!
– Да ты что?! Гурцелая у нас по разряду ВИПов проходит.
– И много у вас здесь таких? ВИПов, с саунами?
– Под два десятка наберется… Кстати, подруга, вынуждена тебя огорчить.
– Что такое?
– Людвиг Ромуальдович… Помнишь, я еще собиралась его тебе сосватать? Так вот он, похоже, жениться собрался.
– Ай-ай-ай!
Подруга сарказма явно не уловила. Сказала наставительно:
– А ведь я тебя предупреждала: пока ты будешь иметь в виду, другие – уведут. Так оно и получилось.
– Вот такая я раззява.
– А как у тебя вообще на личном фронте? – Вылегжанина изучающе посмотрела на Ольгу. – Всё понятно. Судя по внешнему виду, секс по-прежнему от случая к случаю?
– Без комментариев.
– Да уж, комментарии здесь излишни… Слушай, Прилепина, а хочешь я тебе своего Стасика уступлю?
– Как так? Ты же хвасталась, что полгода его приручала?
– Так ведь чего не сделаешь для счастья институтской подруги! Тем более, он мне начал порядком надоедать – в голове один «трах». А поговорить… Я уже молчу по душам, хотя бы просто поговорить – не о чем.
– Нет, спасибо. Такого счастья мне не надо.
– А какое счастье тебе вообще нужно? – осведомилась Вылегжанина. – Я имею в виду по жизни? В целом?
Ольга задумалась. Смущенно, не поднимая глаз, ответила:
– Не знаю, Надька… Наверное, чтобы сын и мама были здоровы. Чтобы сын вырос порядочным человеком и настоящим мужиком.
– Без настоящего отца настоящим мужиком вырасти трудно.
– Ох, Надежда, не сыпь мне соль… Думаешь, я сама этого не понимаю, сама не вижу?.. Запуталась я совсем. В себе любимой запуталась. Правильно говорят: если хочешь, чтобы твои дети наконец повзрослели, постарайся повзрослеть первой… – Голос Прилепиной невольно задрожал, глаза увлажнились. – Знаешь, на позапрошлой неделе в аэропорту я встречала Дениску с его отцом. Они летали в Китай, в заповедник к пандам. И вот, когда я увидела, какая радость светится в Денискиных глазах, я… я чуть не разрыдалась в голос.
– Почему?
– Мне вдруг сделалось страшно. Я буквально физически ощутила свое одиночество, понимаешь?.. Ведь что такое одиночество? Это когда ты окружен замечательными людьми, которые любят тебя, ценят тебя, понимают тебя. Но у каждого из них в жизни все равно есть кто-то, кто им ближе, чем ты… До сих пор я была уверена, что ближе меня у Дениски нет и не может быть никого на свете. А там, в аэропорту, вдруг почувствовала, что на самом деле – это не так. Вернее, уже не так. И что виновата в этом – только я сама…
* * *
Знакомство Холина и Крутова с новой потенциальной клиенткой «гоблинов» началось с ее заочного представления. В своем десятиминутном докладе сотрудник СКП Руслан Купин жирными мазками обрисовал краткий и сугубо порочный жизненный путь гражданки Неждановой, а также набросал ее психологический портрет. Последний изобиловал нецензурными характеристиками, из чего следовало, что клиентка, мягко говоря, попалась сложная. Непосредственный начальник Купина подполковник Хомутов в течение доклада беспрестанно курил дорогущий фирменный «Житан» и лишь изредка позволял себе небольшие ремарки, преимущественно связанные с «ключевым» статусом госпожи Неждановой как свидетеля обвинения в предстоящем процессе над Литвой.
– …Короче, честно предупреждаем – девка проблемная. Да что там – сучка редкостная! – такими немудреными формулировками закончил свой доклад Купин.
– Эт-точно! Моя бы воля, я б эту блядину законопатил в изолятор на Лебедева – и никакого те головняка, – подтвердил Хомутов.
– Так в чем проблема? – спросил Крутов. – Я имею в виду «законопатить»?
Следователь посмотрел на него с искренним удивлением:
– Да вы че, мужики?! Мы ж ее больше месяца ломали-убалтывали, чтобы она согласилась дать в суде показания на Литву!
– А что за показания?
– Да какая вам на фиг разница? Какие попросим, такие и даст. Здесь важен сам факт: одно дело – показания какого-нибудь там Анзори. Этот в нынешнем своем положении не то что Литву – родную мать сдаст. И совсем другое – показания любовницы. Ей по определению положено знать и помнить все его трещинки.
– С позиций психологии, ее показания для присяжных будут звучать куда более весомо и убедительно, нежели слова любого бандоса из шайки Литвина, – весомо добавил подполковник.
– Так она сейчас в каком статусе? – уточнил Холин. – Да и где вы ее до сих пор содержали?
– Она на подписке о невыезде. А жила все это время на нашей явочной квартире. Просто обстоятельства сложились так, что…
– Господа, я предлагаю не тратить времени даром! – недовольно перебил подчиненного Хомутов, уводя его от скользкой темы. – Руслан Сергеевич, забирайте коллег и везите их на знакомство с фигуранткой. Можете взять мою машину, я сейчас распоряжусь. – Подполковник пододвинул к себе телефонный аппарат, снял трубку и договорился с дежурным о машине, после чего спросил у Холина с плохо скрываемой надеждой: – Так, может, вы ее все-таки прямо сегодня от нас и заберете?
– У нас нет для этого соответствующих полномочий и распоряжений. Сначала надо кучу бумаг оформить. Опять же, я пока плохо себе представляю, куда мы ее денем. У нас, в отличие от вас, с явочными квартирами, мягко говоря, туговато.
– А вот это, извините за грубость и прямоту, ваши проблемы! В любом случае, согласно распоряжению руководства Главка, в течение недели свидетель Нежданова должна быть передана под надзор и опеку вашего ведомства! Всего доброго! Руслан Сергеевич, займитесь товарищами.
Хомутов демонстративно склонился над бумагами, давая понять, что он сейчас чертовски занят, а разговор, соответственно, окончен. Холин и Крутов недоуменно переглянулись, не понимая причины метаморфозы, внезапно случившейся с подполковником. В следующий момент следователь отчаянно показал им глазами: дескать, «Пошли, мужики, пока не началось», – и все трое отправились из начальственного кабинета…
…«Гоблины» и их новый знакомый покинули здание Следственного комитета, вышли на набережную канала Грибоедова и перед тем как погрузиться в машину, не сговариваясь, решили выкурить по сигарете, а заодно обменяться впечатлениями.
– Чего это твой шеф под конец как-то нездорово раздухарился? – поинтересовался Холин.
– Это он на упоминание явочной квартиры так среагировал. За нами неплохая двушка закреплена в самом центре, на Радищева. Понятно, что такой сытый недвижимый актив для всякой ерунды, вроде встречи с агентами, нормальный вменяемый начальник использовать не будет. Это ж идеальное место, чтобы и побухать, и бабу привести! Да и просто переночевать, когда домой возвращаться влом. А тут пришлось Нежданову туда вселить – она ведь приезжая, со Ставрополья, своего жилья в Питере нет. До посадки-то ей Литва апартаменты снимал, а теперь всё, халява закончилась.
– Понятно. Аналогичный случай был в Тамбове.
– Вот босс, когда ему ситуацию обрисовали, и осерчал, конечно. Но куда было деваться? К тому же он наивно полагал, что эта бодяга с Неждановой от силы неделю, ну две займет. Да мы и сами, если честно, надеялись: даст она показания на Литву, и пусть катится после этого на все четыре стороны. Вон, хотя бы в свое родное село Жабино. А тут такая жара началась.
– Какая?
– Да у наших, как теперь выясняется, против Литвы… Короче, всё кисло.
– В каком смысле кисло? – со странным азартом вцепился в интригу доселе флегматичный Крутов.
– Да трещит там уголовное дело и по швам, и поперек. Уже где-то под десяток эпизодов отвалилось. Вот наши и засуетились: «Нежданову – в свидетели обвинения однозначно!» Потому и подписочку ей скоренько оформили задним числом. Ну, Хомутов, естественно, и взъелся! Типа беспредел! Нецелевое использование оперативных сил, средств и материально-технической базы! «Мы не надсмотрщики – мы сыщики!» А на самом деле, – Купин презрительно усмехнулся, – просто баба у него простаивает нетрахана. Потому как водить некуда.
– По-моему, сейчас с этим особых проблем нет! Открой любую газету объявлений – там куча почасовых аренд квартир. Я уже молчу за отдельные кабинеты в саунах.
– Так это же деньги платить нужно. А здесь свое халявное помещение… Вот он и изыскал способ Нежданову вам сбагрить. Как говорится, баба с возу – и волки сыты.
– Цельная оперативная комбинация, однако! – недобро констатировал Холин. – Креативную энергию твоего шефа да в служебных целях – цены б ему не было!..
