В течение часа на меня пахала вся женская половина редакции. Проклятый Сгорбыш! До чего он меня довел! Вернул в былые времена, когда я повышал квалификацию! Я не помню, что им всем наобещал. По-моему, меня посадят за многоженство. Но к восьми часам вечера альбом был готов. Под фотографиями красовались аккуратные наклейки с подписями. Одна способная девушка даже украсила его шаржем. Получилось так мило, что я ее расцеловал. И как на крыльях полетел к своей машине.
Пятница, вечер. Я добрался на Рублевку к одиннадцати часам. И подумал, что вновь придется ночевать в родительском особняке. Я ужасно устал. Я проклинал Сгорбыша. Подъехав к знакомым воротам, начал отчаянно сигналить. Раз, другой, третий… Но мне никто не открывал. Я вышел из машины и стал барабанить в ворота кулаками. Наконец открылась калитка. Холеная блондинка обрушила на меня ледяной душ из крана водянистого взгляда:
— Что случилось?
— Ваш альбом.
— Я не поняла?
— Вы сказали: привезите лично.
— Но…
— Вам больше не нужны эти фотографии?
Она окинула меня внимательным взглядом с головы до ног, водянистая поверхность ее глаз чуть потеплела, и блондинка посторонилась:
— Хорошо, заходите.
— А машина?
— Ничего с ней не случится, — раздраженно ответила она.
Моя машина не шла ни в какое сравнение с той, которой владела она. Дешевка ее не интересовала. Я тоже не слишком дорожил своей тачкой, поэтому согласился на выдвинутые условия. Вошел в калитку и огляделся. Как я и предполагал, домик был небольшой, но уютный. Участок маленький, тем не менее на нем разместилось немало полезных построек и даже небольшой бассейн. Стояли светлые тихие летние ночи, и мне удалось разглядеть у бассейна сервировочный столик и пару шезлонгов. Мне даже показалось, что на столике красуется конусообразный бокал для коктейля. А в нем плавает ломтик лимона. Я чуть не застонал: во рту скопилась слюна. Я ехал сюда два с лишним часа по пробкам, и теперь мне страшно хотелось пить.
— Нечего пялиться, — сказала блондинка. — Ну? Давайте ваши снимки!
— Быть может, мы пройдем в дом? Здесь неудобно.
Я очень гордился своей работой, а она отнеслась к ней с таким пренебрежением! Даже не впустила на участок мою машину! А я так добивался, чтобы меня пропустили на территорию комбината, чтобы сделать снимки, которые она заказала! Ненавижу богачей! Они думают, что за деньги можно унижать людей! Можно над ними издеваться! Буржуи — сволочи! Я начал злиться. И, злясь, прошел к дому. У меня появилось намерение добраться до ее спальни, но она встала на моем пути еще в холле.
— Давайте.
— Где бы нам присесть? — Я стал оглядываться. — У меня при себе немало интересных фотографий.
— Хорошо. Идите на кухню.
Она кивнула на левую дверь. М-да-а… Намек не поняла. Непробиваемая женщина! Что ж делать? Не маньяк же я? Оставим мысль о ее спальне. Пришлось пройти на кухню и разложить драгоценные снимки на столе. Те, что не вошли в альбом. Блондинка подошла и взглянула на них с жадностью. Потом быстренько перебрала и раздраженно сказала:
— Это не та собака!
— Не понял… — растерялся я. В доме не было других животных, кроме этой стервы и того существа, которое тявкало за стенкой. Судя по всему, в ее спальне. Я так и думал, что место занято.
— Вы с напарником — идиоты!
— Послушайте…
— И слушать ничего не хочу! Это не та собака!
Она вновь принялась копаться в снимках. Потом сквозь зубы процедила:
— Не понимаю, как вам это удалось?
Я подумал, что она говорит о фото шатенки и ее «Мерседеса». Но, к моему удивлению, эти фотографии ее не заинтересовали. Она равнодушно отодвинула шатенку в сторону и вцепилась в снимки территории комбината. Потом сказала:
— Да уж, это будет сюрприз так сюрприз! Он останется довольным. Уела я их всех. Пусть ценит. Не у каждого есть такая женщина.
Я не понимал, о чем она говорит. Да и, честно сказать, не хотел.
— В целом же здесь нет ничего нового, — сделала вывод блондинка. — А это что за гадость?
Она выдрала из альбома шарж, скомкала его и отбросила в сторону. Я оцепенел. Рисунок был великолепен! К тому же я заплатил за него пламенным поцелуем! Дороже у меня ничего нет! Блондинка же прицельно меня добила:
— Я вообще не понимаю: зачем вы приехали?
— Как это? — окончательно растерялся я. — Вы же заплатили деньги…
— Все, что хотела, я уже получила.
— Не понимаю…
— Вы что, тупой? Ваш напарник уже привез мне альбом!
Я оторопел. Сгорбыш был здесь?!
— Когда? — только и спросил я.
— Сегодня.
— Он мне ничего не сказал.
— Интересно же вы работаете! Договориться друг с другом не можете!
Она на минутку вышла, а вернулась с альбомом. Хлопнула его на стол и сказала:
— Вот.
Я дрожащими руками открыл его. Почти то же самое. Разве что завода чуть больше. И трубы. Я быстренько пролистал страницы и отметил, что это сделано на совесть. Сгорбыш с работой справился. Но почему он мне ничего не сказал? Я недоумевал. Ситуация вышла из-под контроля. Я спросил:
— Почему тогда вы меня впустили?
— Я же сказала: это не та собака! — нервно заявила блондинка. — Я думала, вы поспешили исправить свою ошибку и привезли мне нужные снимки. Хотела даже вас похвалить. Напрасно надеялась. Вы с напарником из породы идиотов.
Я опять ничего не понял. И даже пропустил мимо ушей очередное оскорбление. Шатенка ей, видите ли, неинтересна, а какая-то собака…
— Скажите хоть, что за порода?
— Лабрадор, — сухо ответила она.
Вот лабрадора-то я и не заметил. Хоть убейте меня! Все, что я смог сказать:
— Извините.
— Уходите, — велела блондинка.
— Вы кого-то ждете? Кстати, а где ваш муж? Еще на работе?
— Вон!
А! Понял! Она нервничает, потому что муж у любовницы? Бедняжка! А чего она хочет? Ему семьдесят.
Я направился к выходу, но в дверях спохватился:
— А негативы вы получили?
— Я все получила, — раздраженно ответила блондинка. — Если у вас нет собаки, мне больше ничего не нужно.
Опять собака! Золотая она, что ли? Либо у нее в ошейнике зашит секретный шифр ЦРУ. Я вышел из уютного особнячка в полном недоумении. Мне захотелось ополоснуть лицо холодной водой. Я направился к бассейну.
— Куда?! — завизжала блондинка.
Я увидел, что не ошибся: на столике стоял бокал с остатками коктейля. До жути захотелось промочить горло. Здесь, знаете ли, никаких нервов не хватит! Она визжала от возмущения, но мне было наплевать. Я хам, потому что она хамка. Мы были на кухне, а она даже не предложила мне стакана воды, не то что чашечки кофе! Меж тем я очень устал.
Сначала я протянул руку к конусообразному бокалу. Срочно надо выпить. Срочно. Здесь никаких нервов не хватит… Здесь никаких… здесь…
— Что вы себе позволяете! — визжала блондинка.
Моя рука сама собой опустилась. Но не потому, что она кричала. А потому, что у меня пропал аппетит. Я стоял на бортике, смотрел в бассейн, и меня слегка мутило. В бассейне был труп. На дне, выложенном голубой плиткой. Но бассейн оказался такой мелкий, а вода такая прозрачная, что чудилось, будто он плавает на поверхности. И слегка раскачивается. То ли бассейн слишком маленький, то ли труп такой огромный, но возникло ощущение, что он заполнил собою все голубое пространство. Мужчина высокого роста. С седыми волосами. Худой. Господи! Да это же Сидор Михайлович!
Я не сразу его узнал. Во-первых, потому, что он мертвый. Во-вторых, правый его глаз вытек. На месте глазницы зияла безобразная дыра, хотя крови не видно. Вода в бассейне была прозрачна, как слеза. Я не сразу сообразил, что делать. Стоял в оцепенении и тупо смотрел на труп. Директор комбината был в одних плавках и до безобразия худ. Он слегка раскачивался. Я подумал сначала, что он неудачно искупался. Поскользнулся, упал в бассейн, ударился головой о бортик и утонул. Но как же вытекший правый глаз? На дне бассейна нет ничего, что могло бы нанести такую травму. Стенки гладкие, дно ровное. Разве что лестница… Но налететь на нее глазом? Это надо постараться. К тому же максимум, что от этого будет, — синяк. Никак не рана.
— Хам! — заорала блондинка, потом подскочила ко мне, замахнулась, видимо, ей мало одного трупа в бассейне. Но я сообразил, что двое мужчин высокого роста туда не поместятся, и перехватил ее руку:
— Спокойно-спокойно-спокойно…
— Что вы себе по…
Тут наконец она прозрела. Потому что издала оглушительный визг. Боже мой! Как же она орала! Я даже вынужден был зажать ей рот:
— Спокойно-спокойно-спокойно…
Это меня отвлекло. Когда блондинка затихла и я ее отпустил, мне тоже стало нормально. То есть я полностью пришел в себя. И сказал:
— Раз с вами все в порядке, я, пожалуй, пойду.
И развернулся к ней спиной. Трупы в бассейне не мое дело. Это не мой бассейн, а ее. Вот пусть она и разбирается. Но блондинка вцепилась в меня мертвой хваткой:
