…В туалете он открыл кран и несколько раз плеснул холодной водой на свое разгоряченное лицо. Затем, опершись руками на край гранитного стола, всмотрелся в свое отражение в зеркале. Под глазами мешки, кожа бледновата, волосы белеют и редеют. Но в целом ничего. Совсем ничего. Еще бы бросить пить.
Шуравин вздохнул и пригладил волосы влажной ладонью.
После исчезновения жены в его жизни многое изменилось. Даже не в жизни, а в его отношении к этой самой жизни. Если раньше Шуравин просто не любил людей, то теперь стал их презирать. Он понял, что человеческая жизнь – это пшик и что от любого, даже самого сильного конкурента можно избавиться, как от ненужного мусора, одним лишь нажатием пальца на спусковой крючок пистолета.
Про Дину он старался не думать. Да и зачем забивать себе голову этой ерундой? Где она теперь, эта Дина? Черт-те где! Превратилась в жалкую кучку праха. А он, Руслан Шуравин, живет и процветает!
Шуравин еще раз сполоснул лицо холодной водой, промокнул его бумажным полотенцем, после чего вышел из туалета и продолжил общение с гостями, которые заваливали его комплиментами и сочувственными фразами.
Вечером он снова не смог обойтись без выпивки. К тому моменту, когда помощница Инга позвонила в дверь квартиры, он успел ополовинить «ноль-семь» бурбона и теперь чувствовал сквозь алкогольную дымку, как кровь шумит у него в голове.
Войдя в гостиную, Инга Александровна неодобрительно посмотрела на бутылку и сказала:
– Вам не следует так часто пить.
– Хватит меня учить, – недовольно проворчал Шуравин. – И не маячь перед глазами, сядь куда-нибудь.
Помощница села на диван.
– Я пришла отчитаться по бухгалтерии, – сообщила Инга Александровна. – Если, конечно, вы в состоянии меня сейчас выслушать.
Руслан Маратович чуть склонил голову набок и с любопытством посмотрел на помощницу.
– Тебе не идет эта губная помада, – произнес он вдруг. – Слишком блеклая. Сотри ее.
Инга Александровна, ни слова не говоря, достала из сумочки салфетку и тщательно вытерла губы. Шуравин смотрел на нее с насмешливым удивлением.
– Надо же – стерла. – Он хмыкнул. – Почему ты это сделала?
– Потому что вы приказали мне это сделать, – ответила Инга Александровна.
– Ты всегда делаешь то, что я тебе приказываю? – с вальяжной усмешкой поинтересовался Руслан Маратович.
– Да, – сказала помощница.
– Тогда сними очки. Я хочу видеть твои глаза.
Инга Александровна сняла очки, аккуратно сложила дужки и положила очки на блестящую поверхность стола. Посмотрела на Шуравина и близоруко сощурилась.
– Ты странно выглядишь без очков, – произнес Руслан Маратович.
– Вы хотите, чтобы я еще что-нибудь сняла? – спросила Инга Александровна. Голос ее прозвучал спокойно, но Шуравину послышалась в нем скрытая насмешка.
– Да, – проговорил он, нахмурившись. – Хочу.
– Что именно? – уточнила Инга Александровна.
– Все! – выдохнул Шуравин.
Две или три секунды Инга Алексанровна смотрела на него со странным выражением в глазах, а потом встала с дивана, подняла руки и стала спокойно расстегивать кофточку.
Шуравин молча наблюдал. Инга Александровна молча раздевалась. Это выглядело как молчаливый поединок. Когда она осталась в бюстгальтере и юбке, Шуравин не выдержал.
– Хватит! – сказал он.
– Вы уверены? – спокойным голосом осведомилась Инга Александровна.
– Уверен!
– Хорошо.
Шуравин побагровел и исподволь скользнул взглядом по голому животу и белому бюстгальтеру Инги Александровны.
– А у тебя хорошая фигура, – похвалил он вдруг. – Раньше я этого не замечал.
– Невозможно замечать все, – ответила на это Инга Александровна.
Шуравин отвел взгляд и тяжело вздохнул.
– Черт… И почему мне так хреново?
Он протянул руку к бутылке «Джека Дэниэлса», взял ее, свинтил пробку и плеснул виски в хрустальный стакан.
– Не надо этого делать, – сказала Инга Александровна.
– Тебе не надо, а мне надо, – грубо отозвался Шуравин. – Мне необходимо расслабиться, ясно?
– Есть много других способов это сделать, – произнесла Инга Александровна.
– Да ну? – Он посмотрел на помощницу с усмешкой. – Каких например?
Инга Александровна встала с кресла и как есть – не накинув кофточку – подошла к Шуравину. Он следил за ней напряженным взглядом, словно ожидал какого-то подвоха.
Инга Александровна встала у него за спиной и положила ему на плечи руки. Шуравин вздрогнул.
– Не надо меня бояться, – тихо проговорила Инга Александровна.
– Бояться? – Руслан Маратович усмехнулся. – С чего мне тебя бояться?
– Не с чего, – согласилась Инга Александровна.
Она принялась массировать пальцами его плечи. Шуравин поежился.
– Ты что, вообразила себя массажисткой? – иронично спросил он.
– Вы еще не знаете, на что я способна, – сказала Инга Александровна.
Шуравин прикрыл глаза. Некоторое время он молчал, а потом не выдержал и вздохнул.
– Боже… Как хорошо… Где ты этому научилась?
– Были учителя, – ответила Инга Александровна.
И вдруг она наклонилась и прошептала на ухо Шуравину:
– Дины больше нет. Почаще себе это повторяйте.
– Да. – Руслан Маратович вздохнул. – Ты права. Нужно поскорее выбросить всю эту историю из головы.
– Но сначала необходимо еще кое-что сделать.
Шуравин посмотрел на помощницу снизу-вверх.
– Ты о чем?
– Снимите обо всем этом фильм. О вашей жизни с Диной, о размолвке, о возможном разводе. О том, как она решила к вам вернуться, но не успела. О том, как она погибла. Как сразу после концерта отпустила своего шофера, сама села за руль черного «Мерседеса» и помчалась в аэропорт – чтобы поскорее встретиться с вами. Но сбилась с пути и попала в беду.
Шуравин выглядел сбитым с толку.
– Ты шутишь? – недоверчиво спросил он.
Инга Александровна, продолжая массировать ему плечи, покачала головой:
– Нет. Фильм соберет большую кассу. Я продумаю хорошее пиар-сопровождение. Ваша умершая жена сделает вас еще богаче. И это будет справедливо.
Руслан Маратович обдумал ее слова, усмехнулся и сказал:
– Черт… А ты еще порочнее, чем я думал.
– Я женщина, – спокойно отозвалась Инга Александровна. – А женщины порочны по своей природе, об этом вы можете прочитать в любой священной книге. Массаж закончен. – Она убрала руки с его плеч. – Теперь я могу одеться?
– Можешь, – ответил Шуравин, искоса поглядывая на свою помощницу и о чем-то размышляя. – И прости за то, что попытался тебя унизить.
– Вы меня не унизили, – проговорила Инга Александровна. И добавила после секундной паузы: – Меня невозможно унизить.
Дина открыла глаза и долго осматривала крошечное пространство избы, в котором царило тепло от только что протопленной печки, занимавшей почти половину жилища.
У дальней стены располагалась широкая лавка, на которой были разложены для просушки шкуры диких зверей. В углу стояло ружье и возвышался крепкий стол.
Дина попробовала пошевелить руками и ногами под толстым слоем шкур, которыми укрыла ее старуха, и тут же застонала – тело по-прежнему болело.
Старая шаманка возилась у печи. Услышав стон, она обернулась и посмотрела на девушку недовольным взглядом. Затем взяла с печи железную кружку и проковыляла к топчану, на котором та лежала.
– Выпей! – приказала она. – Это полезно.
Старая Элинэ сунула кружку Дине в губы. Девушка приподнялась, стараясь не застонать от боли, послушно отпила большой глоток из кружки и устало откинулась назад на мягкую подушку, обшитую шкурами.
– Сколько времени я уже здесь? – спросила Дина.
– Почти месяц, – ответила шаманка сипловатым, строгим голосом.
Дина сглотнула слюну.
– Странно… – пробормотала она. – Я не помню, как упала с моста. Помню только, как отыграла концерт и села в машину.
– Тебя привезли на мост. Их было двое, и их сожрали волки. Я тебе уже об этом рассказывала. Выпей еще!
Дина снова приподняла голову и сделала глоток из кружки. Напиток был похож на очень горький и очень крепкий чай. Опустив голову на подушку, она закрыла глаза и несколько секунд лежала молча. Затем посмотрела на шаманку и тихо спросила:
– Почему они это сделали? Зачем сбросили меня с моста?
– Откуда ж мне знать, – сухо отозвалась старая Элинэ. – Может, в них вселились злые духи. А может, ты сделала им зло и они отомстили тебе.
– Я не сделала им никакого зла, – пробормотала девушка.
– Может, да, – сказала старуха. – А может, нет. Пора смазать твои раны мазью.
Старая шаманка поставила кружку на полку. Затем осторожно распеленала Дину. Осмотрела ее раны, ощупала цепкими худыми пальцами кости, не обращая внимания на ее стоны.
– Твои кости уже срослись, – констатировала шаманка.
Потом плеснула воды в миску, тщательно обтерла тело девушки тряпкой, достала из березового кузова жир и стала втирать ей в кожу, что-то шепча на непонятом наречии.
