– Которого вы убили? – громко уточнила Полина – получилось грубо и зло. – Расскажите, как это произошло, – попросила она, смягчая голос.
– Он стоял в подворотне, – начал Максим и надолго замолчал, то ли не зная, продолжать или нет, то ли вспоминая. Анастасия допила кофе и со стуком поставила чашку на блюдце. – Но напал на нее не он, – снова заговорил Максим. – Не этот человек, а какой-то наркоман, парень лет двадцати. Все было представлено так, будто нападение случайно, будто ее хотели просто ограбить, сорвать с шеи колье.
– Тогда какую роль сыграл тот человек?
– Я не помню. Но знаю, что роль его была главной. Точно такой же, как во всех остальных случаях. – Он опять покосился на Анастасию, ее присутствие явно его нервировало. Она все так же молчала – может, готовилась к сеансу раскодировки, а может, еще не решила, нужно ли что-то делать. В любом случае ее молчание на всех действовало угнетающе. Полина уже начинала жалеть, что привела ее сюда, и стала сомневаться в своей новой версии о гипнозе. Но все же решила продолжить их общий план.
– В каких случаях? – спросила она – для Анастасии: сама о них в общих чертах уже знала. Суть сводилась к тому, что человек, которого он убил – или считал, что убил, – представлял собой постоянную угрозу его близким.
Максим опять надолго задумался. Анастасия продолжала молчать. Полина сердилась на нее все больше и больше.
– Отец, – шепотом произнес Максим. – Врач, к которому отец обратился, поставил неверный диагноз. Из-за этого он чуть не умер.
– Врач поставил неверный диагноз, – повторила Полина. – Значит, этот человек был врачом?
– Нет, не врачом. – Максим покачал головой. – Но он… он был виноват. Главным образом он и был виноват, а врач… это только способ. Способ достижения цели. Точно так же, как наркоман в случае с мамой. А потом мы с Татьяной поехали в Грецию… Нет, Греция была раньше. Но все равно. В том, что произошло там, тоже был виноват только он. И с Сашкой, с моим лучшим и единственным другом… Мы поссорились из-за него, потому что Сашка… – Максим вдруг ужасно занервничал, кинул тоскливый взгляд на Анастасию и еле слышно закончил:
– Он тоже чуть не погиб… Я плохо помню, что тогда произошло, но… я знаю, что именно этот человек все и подстроил.
– Что подстроил?
– Не помню. – Максим закрыл ладонью лицо и долго так сидел. А потом вдруг резко откинул руку и посмотрел на Полину точно так же, как тогда в парке. – Он сидел за рулем, когда произошла авария, – медленно проговорил он.
– Какая авария? – испуганно переспросила Полина. Анастасия шевельнулась рядом и тяжело вздохнула. – Вы имеете в виду аварию, в которой пострадала я?
– Нет, – быстро сказал Максим. – Это была другая авария. Не знаю. Они тоже все время путаются и меняются местами, эти две аварии. Адвокат… нет, человек, которого я убил, говорил, что ваша авария ни при чем, она не имеет лично для меня никакого значения, но мне почему-то кажется, что имеет. Я стоял у окна и смотрел на закат перед тем, как произошла авария. Та или другая, не помню.
– На закат? Когда это было?
– Не помню.
– Закат у вас связывается с аварией, – уточнила Полина. – И вы говорили, что Катя…
Максим и Анастасия синхронно вскрикнули, но Полина упрямо продолжала:
– Что Катя рисовала закат перед тем, как погибнуть. Что она вообще любила рисовать закаты, сидя на подоконнике…
– Хватит! – не выдержала Анастасия. – Пойдемте. – И взяла Полину за руку.
– Подождите! – Полина вырвала руку. – Мы еще не закончили. Скажите, Максим, а где сейчас человек, которого вы убили?
– В той комнате, – испуганно прошептал он, словно боялся, что призрак его услышит.
Полина вскочила и теперь уже сама схватила Анастасию за руку:
– Пожалуйста, помогите, пойдите туда и постарайтесь его задержать. Он и есть гипнотизер, я уверена. И думаю, нужно вызвать полицию. И позвонить Виктору. – Полина ужасно разволновалась, Анастасия принялась ее успокаивать, но выполнить ее просьбу не поспешила.
– Быстрее! – прикрикнула на нее Полина. – Неужели вы не понимаете…
– Пойдемте, – настойчиво проговорила Анастасия, крепко обняла ее за плечи и насильно повела из комнаты.
Максим потрясенно наблюдал всю сцену, но не делал ни малейших попыток вмешаться. Полина вырывалась, но Анастасия держала крепко.
– Вы никого не убивали! – прокричала Полина и снова попыталась вырваться. – Человек, который находится в соседней комнате, внушил вам убийство. Вызовите полицию. Это преступление.
Но Анастасия уже вывела ее из квартиры. Дверь захлопнулась.
– Зачем вы это сделали?! – напустилась на Анастасию Полина, когда та насильно затолкнула ее в машину. – Этот человек в соседней комнате, он все слышал и понял, что его раскрыли. Теперь вообще неизвестно, что может случиться с Максимом.
– Ничего он не слышал и ничего не случится, – устало и немного раздраженно проговорила Анастасия. – Нам нужно с вами поговорить.
– О чем поговорить? – Полина всхлипнула. – Вы совершенно ничего не сделали, обещали помочь, а сами… Я понимаю, что Максим не вызывает у вас никаких добрых чувств, потому что…
– Давайте поедем ко мне и там спокойно поговорим, – перебила ее Анастасия и нажала на газ. – Как глупо было не взять с собой никакого успокоительного, – пробормотала она про себя, но Полина услышала.
– При чем здесь успокоительное? – взвилась она. – Вы должны были помочь, вы обещали!
Но Анастасия ничего не ответила и молчала до самого дома.
Держа Полину под руку, она помогла ей подняться по лестнице (только тут девушка сообразила, то оставила трость в квартире Максима). Осторожно ввела в квартиру, бережно усадила в кресло. В этой настойчивой заботе было что-то оскорбительное. Словно с сумасшедшей, подумала Полина и хотела опять возмутиться, но поняла, что Анастасии рядом нет.
– Все хорошо, – снова возник ее голос рядом через довольно короткое время, – сейчас вам станет легче. – Полина почувствовала какой-то влажный холод в предплечье, запах спирта – и сразу за этим резкую мгновенную боль. – Я сделала вам укол, – объяснила Анастасия, – простите, что не предупредила, но я боялась…
– Что я не позволю? Стану сопротивляться? Не нужно со мной обращаться как с сумасшедшей.
– Вам нельзя волноваться, простите еще раз. Лекарство подействовало мгновенно, по телу растеклось тепло, все стало нестрашно и как-то безразлично.
– Видишь ли, Поленька, – ласково проговорила Анастасия и нежно погладила ее по голове, – Максима нет. Он существует только в твоем воображении.
– Что значит – нет? – попыталась возмутиться Полина, но почувствовала, что это ее почему-то совсем не трогает.
Перед тем как провалиться в черную дыру пробуждения, пройти все круги ужаса и отчаяния, Полина побывала в своем самом прекрасном, самом светлом сне. Потом она всю жизнь пыталась его вспомнить, тосковала по нему, как по утраченному счастью, но сюжет затерялся в суетливой житейской реальности. Наверное, так душу грешника, прежде чем низринуть в ад, проносят по райским кущам. Чтобы мучения его стали еще ужаснее: теперь он знает, чего лишился, куда никогда не сможет попасть.
Впрочем, это был не совсем сон. Она слышала голоса людей извне, ощущала, как ее перемещают, но все эти звуки и ощущения преломлялись в каком-то невиданно блаженном свете. Потом все стихло, она осталась одна, но сон – не сон продолжался. Ей представлялось, что она лежит на мягчайшем матрасе из листьев необыкновенно красивых растений, издающих чудесный аромат. Она слегка шевельнула рукой – листья издали тонкий мелодичный звук. Ее тело, как чуткая скрипка, которую положили на рояль, пропустило через себя этот звук, завибрировало, рождая свою собственную музыку. Музыка разрослась в ней, заполнила ее всю – и вот уже она не Полина, а чистая субстанция звука. Всевидящая и всепонимающая, всю мудрость мироздания воплотившая в этот чистый звук.
Звук хотел оставаться чистым, не обретать материальности, не соединяться с инструментами, но субстанция Полина понимала, что сделать это придется, иначе он останется только в ней одной и никогда не будет услышан.
Музыканты уже расселись по своим местам на площадке парка, готовые начать концерт. Нужно было спешить. Распавшись на отдельные ноты, она тронула листья, как струны, взмахнула рукой – и оркестр заиграл, музыка обрела тело. Но это была совсем другая, совсем новая мелодия, не из их обычного репертуара, она рассказывала каждому о каждом все то, о чем он так мучительно пытался узнать. Полина была этой мелодией, это она и рассказывала, жадно вслушиваясь в свой рассказ. Лицо Максима просветлело, лицо его жертвы обрело покой и превратилось в точную копию…
