Руководитель следственной группы, узнав от Поташева, что дворец был сооружен в девятнадцатом веке, а при большевиках в нем располагался сельскохозяйственный техникум, даже высказал мысль, что скелет этот, возможно, был замурован в шкафу еще до революции. Оставалось дождаться вердикта экспертов.
Топчий, рядом с которым вертелся юрист его компании, явно повеселел от предположения, что останки, найденные в доме, могут оказаться столетней давности и к нему не будут иметь никакого отношения.
Был уже поздний вечер. Строители и милиционеры разъехались. Остались лишь хозяин замка, архитектор и юрист.
– А пойдемте-ка в гостевой дом и слегка выпьем, чтоб по-человечески закончить этот странный день! – предложил Аркадий Леонидович.
Его спутники последовали за ним. Вскоре они уже втроем сидели в уютной кухне домика для гостей. Этот двухэтажный комфортабельный коттедж был возведен вскоре после того, как Топчий купил дворец и парк. Было это пять лет тому назад. Предполагалось, что, когда отстроится главный дом и сад будет приведен в идеальный порядок, в нем будут жить гости, однако стройка шла неровно. Деньги у Топчия на строительство то появлялись, то их нужно было вкладывать в бизнес. И потому за пять лет до конца был отстроен лишь гостевой дом, но в нем жили сами хозяева, когда наезжали в «Озерки», да прислуга, следившая за порядком в усадьбе. Были разбиты два сада: с фасадной части дома – английский ландшафтный сад, во внутренней части – японский. Также успели воссоздать былое великолепие внешнего убранства трехэтажного замка. Незавершенными оставались интерьеры. Дом требовалось закончить к Рождеству, так хотел хозяин.
Трое мужчин молча сидели за столом. Они, не чокаясь, пили виноградную водку, закусывая ее маринованным красным перцем и бужениной на свежем арнаутском хлебе. Время от времени из недр холодильника извлекались всевозможные закуски, приправы, соусы. Даже в такой неприятной ситуации хозяин дома был привычно хлебосолен.
Топчий не мог долго молчать. Он, хоть и был старше обоих гостей по возрасту и положению, отличался нетерпеливым характером, и ему требовалось действие.
– Ну что, други мои, примолкли? – Он взглянул поочередно на юриста и архитектора. – Каковы ваши прогнозы по развитию ситуации?
– Ситуация понятна, – спокойно ответил Денис Билоус – юрист «Винзавода». Этот тридцатилетний «белый воротничок» был, несмотря на небольшой для юриста стаж, сметлив и компетентен. – Если эксперты придут к выводу, что покойник оказался в шкафу до того, как вы купили «Озерки», то вся эта история станет вашей семейной сагой о Кентервильском привидении[2]. – Юрист хихикнул. – Если же скелет попал в шкаф в течение этих пяти лет…
– То откроют уголовное дело и станут нас напрягать дурацкими расспросами! – нахмурил брови хозяин поместья. – Какая глупость! Ты только вдумайся! Ни я, ни тем более моя жена не имеем к этому покойнику никакого отношения! Дети мои тогда были подростками! Даже само наличие шкафа в стене стало для меня полной неожиданностью! – Он нервно закурил.
– Аркадий Леонидович! Сейчас еще рано волноваться! Давайте дождемся экспертизы, – пытался урезонить своего шефа юрист.
– Алексей, почему ты молчишь? – обратился Топчий к архитектору.
Но в этот момент раздался телефонный звонок, и бизнесмен вышел из кухни, чтобы поговорить без посторонних.
Тридцатисемилетний Алексей Максимович Поташев был невысок ростом, худощав, быстр в движениях и мыслях. Лицо его отличалось острыми чертами, словно природа, создавая Поташева, прибегла к минималистскому графическому наброску. Темные прямые каштановые волосы, короткая стрижка, смоляные брови, глаза цвета крепкого чая и выразительного рисунка губы делали его облик запоминающимся.
Однако не внешность Алексея была главным его достоинством. Он обладал качествами, очень ценными для мужчины: был умен и, как всякий умный человек, ироничен. Обладал чувством юмора и ценил его в людях. Был хладнокровен в критических ситуациях, справедлив и порядочен, что по нынешним временам большая редкость.
Но были у него и такие черты характера, которые ему не нравились и от которых он старался избавиться: запальчивость, гневливость, максимализм, самоедство. О таких людях говорят – «у него взрывной характер». И все же главной чертой, которая мешала жить Поташеву, был перфекционизм. Ему непременно нужно было добиться самого лучшего результата, какой только вообще возможен. Но и добившись такого результата, он оставался недовольным собой.
В системе ценностей Поташева работа занимала первое место, второе место принадлежало его матери, третье было безраздельно отдано друзьям.
Имелось у него и хобби. Поташев любил решать логические задачи; что же касается задач, лишенных логики, которые в избытке подбрасывала жизнь, то их он решал прямо-таки с удовольствием.
Личная жизнь у Поташева была, как у всякого молодого мужчины, не регулярной, зато разнообразной. После развода он, как перспективный холостяк, пользовался большим успехом у женщин. Но отношения с ними носили характер настолько мимолетный, что назвать их романами было бы неправильно. Это были скорее краткие новеллы, а порой даже афоризмы – в основном о сексе. Слово «любовь» Поташев не употреблял, поскольку был уверен, что его придумали поэты. А поэзию он не понимал.
На кухню вернулся хозяин усадьбы и сообщил, что к ним скоро присоединится четвертый собеседник, а именно Иван Петрович Зима – генерал войсковой разведки, друг и сосед Топчия, а также предыдущий заказчик Поташева.
Пока дожидались приезда генерала, еще несколько раз выпили, а затем трое мужчин решили прогуляться по поместью, дабы подышать чистым морозным воздухом. После виноградной водки ситуация со скелетом стала казаться мистической, хотелось впечатлений и общения.
Дворец, отреставрированный архитектурным бюро Поташева, производил сильное впечатление даже ночью. Он был освещен снаружи и изнутри, поскольку к работе приступила третья смена строителей.
В ночное время дворец еще больше походил на рыцарский замок. И это было не случайно, поскольку история его создания уходила корнями в начало девятнадцатого века. Строительство дворца началось по заказу одного из потомков знатного княжеского рода. Проект в стиле Людовика XIII был разработан приглашенным французским архитектором. Необычные архитектурные формы дворца сочетали в себе черты аскетического рыцарского замка и сказочного терема. Поместье в стиле Людовика потрясало воображение. Пруды вокруг него были полны рыбой; железные мостики через небольшие каналы, соединяющие искусственные острова, беседки на них – все это объединяло архитектурный образ замка с окружающим живописным ландшафтом.
В конце девятнадцатого века усадьбу выкупил купец первой гильдии, который продолжил старые традиции. Бальный зал «Озерков» собирал под своими сводами всю знать округи. Сияние и блеск торжественных вечеров были гордостью семьи, но пришла революция. Усадьбу у хозяев отобрали, устроив в поместье сельскохозяйственный техникум. Шестьдесят лет здесь учили студентов-агрономов, но в лихие девяностые усадьба оказалась брошена на произвол судьбы.
Сейчас, наконец, вот-вот отреставрируют уникальный дворец и усадьбу, возведут чугунную узорчатую ограду – у имения появился хозяин. И этот хозяин хотел, чтобы его усадьба имела не только дворец и сад, но и оранжереи, летние павильоны, а еще собственный домашний кинотеатр и музей.
– Алеша! Милый мой мальчик! Скажи мне, разве не хороши этот дом и этот сад?! – Топчий обнял Поташева и положил ему голову на плечо. В голосе Аркадия Леонидовича прозвучали патетические ноты. – И какая ж тварь подсунула мне этот скелет в шкафу? А ведь это ты виноват! – Он погрозил архитектору пальцем. – Ты, когда принимал объект в работу, должен был его облазить, обнюхать и обползать весь, до последнего кирпичика! А ты – раззява! Труп прозевал и шкаф проморгал! Ну, кто ты после этого, отвечай?
Поташев сбросил со своего плеча тяжелую руку алкогольного магната. На скулах его играли желваки, он резко побледнел, и по всему было видно, что он сдерживается из последних сил.
Юрист смотрел на эту сцену, и холодок пробегал по его спине. Он уже не в первый раз наблюдал, как его шеф ведет себя с людьми, испытывая их, что называется, «на излом». Топчий не брезговал никакими средствами, чтобы доказать наемному работнику, что тот во всем виноват. Даже тогда, когда он, как говорится, ни сном ни духом… А «барин» готов простить даже несуществующие грехи, лишь бы «холоп» признал свою вину. И поскольку «барин» был не скуп и щедро оплачивал работу своих сотрудников, то чаще всего Денис Билоус видел, как люди ломаются. Его самого Топчий несколько раз пытался сломать, но у юриста был крепкий тыл. Его мать работала судьей в арбитражном суде, и в моменты особенно напряженных отношений с Аркадием Леонидовичем Билоус подключал маму. Та умела одной невинной фразой, без оскорблений и запугиваний, поставить олигарха на место. Поэтому его Топчий не трогал. А сейчас, похоже, настал черед Поташева.
