Через несколько месяцев после описываемых событий умерла мама. К моему большому удивлению, Лешка помог мне с организацией похорон и вообще поддержал морально (возможно, по настоянию Надежды Георгиевны, которая на похороны не явилась — видимо, помнила, как к ней относилась покойная). Каким-то странным образом (сама не понимаю) я вновь оказалась в постели бывшего мужа и через девять месяцев родила девочку, которой дала имя мамы — Катя.
Лешка опять называл меня идиоткой, потом махнул рукой и сказал:
— Делай, что хочешь.
С тех пор мы виделись крайне редко. Впрочем, Надежда Георгиевна не забывала обо мне, точнее о своих внуках: она вывозила их в музеи и театры, от нее я получала и деньги, потому что официально не подавала на алименты. Да и какие в наше время алименты? Ведь доход у большинства мужиков — левый, ни в каких ведомостях не зафиксированный. Свекровь также интересовало здоровье бывшего мужа, который у нас в доме был частым гостем и даже иногда задерживался на пару-другую недель. Мне Надежда Георгиевна как-то созналась, что привыкла к Петровичу (она его всегда так называла), как к старой собаке. Вроде сдала в приют для бездомных животных, а все равно навещает. Конечно, ни о каком приюте не могло быть и речи, Петровичу была куплена однокомнатная хибарка (кстати, недалеко от нашей квартиры), и в общее пользование выделена дача, построенная в советские времена на положенном партийному работнику участке. У Лешки с Надеждой Георгиевной теперь имелся какой-то немыслимый особняк то ли в Репино, то ли в Комарово, куда ни моих детей, ни меня ни разу не приглашали. Как, впрочем, и в апартаменты в центре города.
Признаться, мне было непонятно, почему взрослый мужик до сих пор не может расстаться с мамой. Ладно еще, когда нет возможности разъехаться или купить вторую квартиру. Тут же вместо обоев можно было обклеивать стены стодолларовыми купюрами. Но Леша, так больше и не женившись, делил с Надеждой Георгиевной собственность и нефтяную компанию «Алойл». Перевод слова «ойл» с английского на русский я знаю, а вот что обозначает «ал», так и не смогла понять: неужели сокращение от «Алексей»? Можно было спросить у бывших родственников, но, по большому счету, меня это мало волновало. Предполагаю, свекровь использовала многие свои бывшие партийные связи для организации успешного бизнеса и фактически его и вела — хотя официально главой компании являлся Лешка. Какую должность занимала Надежда Георгиевна? Мне-то что до этого…
И вот вчера вечером, когда я сидела за компьютером (подарок свекрови — видимо, списали в «Алойле» в связи с моральным износом) и кропала очередную книжку, позвонил Лешка. Поскольку я его не слышала года два, в первый момент даже голос не узнала. Он изъявил желание приехать.
— Зачем? — удивилась я. — Дети за городом.
— Разговор есть, — заявил бывший. — Ты никого не ждешь?
— Нет, — ответила я.
Лешка нарисовался через полчаса, вручил мне букет роз (никогда он меня так не баловал), шлепнул на кухонный стол бутылку коньяка и коробку конфет, потом без приглашения отправился осматривать квартиру. Интересовался изменениями?
Летом, как я уже говорила, мои двенадцатилетний сын и десятилетняя дочь живут на даче с двумя дедушками. Я езжу к ним на выходные, а всю неделю работаю. Компьютер, конечно, можно было бы перевезти на дачу, но сложно оставаться в помещении, зная, что все родные отправились на залив. В городе таких искушений нет. В зимнее время работаю по ночам, чтобы никто не мешал, а отсыпаюсь днем, пока дети в школе.
После университета я работала учительницей математики в школе (с наукой не получилось, так как родилась еще и Катька), потом — опять же благодаря связям Надежды Георгиевны — пристроилась в одно небольшое издательство, где лепила всевозможные руководства для барышень. Затем издательство решило расширить свой ассортимент, и мне предложили попробовать себя в качестве эротической писательницы. Я вначале отнекивалась, а потом вошла во вкус и теперь с успехом кропаю книжонки из серии «Секс-индустрия» — правда, под псевдонимом. Не хочется, чтобы кто-то из знакомых знал, что это именно я описываю страдания юной лесбиянки, «птичий грех», общий помыв в бане и прочие прелести жанра. Никакого удовольствия мне моя деятельность не доставляет, кроме денег — мне ведь нужно содержать семью. О моем истинном занятии знают только свекор со свекровью: первый частенько меня консультирует из своего прошлого опыта бурной кобелиной жизни, а потом читает все мои опусы как строгий критик, а вторая — ну, разумеется, она дает советы. Именно Надежда Георгиевна подсказала мне, что следует подключиться к Интернету и черпать материал оттуда.
Пробежавшись по квартире (бегать было особенно негде, если к тому же учесть, что Лешка с момента нашей последней встречи раздобрел размера этак на три, если не на четыре), бывший супруг вернулся на кухню, плюхнулся на табуретку, попутно заметив, что они у меня слишком маленькие и хлипкие («Для такой раскормленной задницы — конечно», — подумала я, но вслух ничего не сказала), осмотрел стены, давно требующие покраски, скользнул взглядом по мне, не удосужившейся навести макияж к его приходу, и спросил:
— Тебе чего, бабок мало?
— В смысле? — не поняла я.
— Квартиру нормальную что ли не купить?
Остро захотелось вспомнить Лешину маму в определенном контексте, но я сдержалась: донесет чего доброго, какими словами о ней отзываются, а она и прибежит выяснять отношения. Лишний раз видеть свекровь желания не было, в особенности, вопящую — по громкости она вполне способна конкурировать с сиреной воздушной тревоги.
— Ну ты чего, своими романами на квартиру что ли не заработала? — вылупился на меня экс-супруг. — Да ведь и мать вроде бы тебе бабки регулярно подкидывает. Не понимаю, куда у тебя деньги уходят?! На что ты их тратишь?
Лешка всегда был патологически жаден и мог удавиться за копейку, сидя на чемодане «зелени». Если бы не Надежда Георгиевна, мы с детьми не имели бы никаких алиментов. На женщин он никогда не тратился, брал внешностью и навыками в постели. И вообще, кроме внешнего шарма (который перестаешь замечать после длительного общения) он ничего предложить не мог, даже языком болтать не научился, как нормальные сердцееды.
— Откуда знаешь про романы? — для начала уточнила я.
— Да зачитывался тут твоими шедеврами, — ухмыльнулся Лешка. — И матери сказал: вот бы с этой бабой познакомиться. Ну, мамаша и выдала страшную тайну. Взяла с меня слово, что никому больше не скажу — типа ты не хочешь популярности? Твоя фотка в газетах, интервью там, по телеку показывают. Может, передачу для тебя забабахали, типа «Про это». Я бы тебя по телеку смотрел, всем бы говорил: вон моя баба про секс треплется. Круто!
«Конечно, — хмыкнула я про себя. — Главное, перед друзьями прихвастнуть».
— Такой популярности мне не надо, — резко высказалась я вслух, и это соответствовало действительности. Я вообще не хотела никакой — в первую очередь, из-за детей, чтобы не осложнять им жизнь, тем более, быть известной, как автор эротических романов, да еще того бреда, который я пишу… И перед знакомыми уже поздно раскрываться — надо было сообщить сразу, так что теперь придется молчать, как партизан.
— Ну, дура, — Лешка пожал плечами. — Какая была дура, такая и осталась.
— Спасибо на добром слове, — огрызнулась я.
— Давай не ругаться. Лучше выпьем, — примирительно предложил Лешка и разлил коньяк.
Я не помнила, чтобы он так пил. Бутылка сорокадвухградусного «Кардинала» опустела почти мгновенно и почти без закуски — пока я только два раза пригубила. Лешка тут же достал из кармана сотовый и велел кому-то, чтобы привез еще и занес в квартиру.
Минут через пятнадцать в дверь позвонили, мы пошли открывать вместе. На пороге стоял накаченный детина. Он вежливо со мной поздоровался и вручил Лешке пакет из супермаркета, который я всегда обхожу стороной, чтобы не расстраиваться из-за кусающихся цен.
— Шеф, я сижу в машине, — молвил детина и удалился.
Мы опять отправились на кухню.
— Пожрать чего-нибудь сваргань, — велел мой «гость», принимаясь за вторую бутылку, на этот раз — «Арарата».
Я могла предложить только пельмени «Равиоли», яичницу, вареную колбасу и суп из пакетиков. Грязно выругавшись, бывший муж опять начал допытываться:
— Куда ты деваешь бабки? На Карибы ездишь с детьми отдыхать? Машины каждый месяц меняешь? Или все в чулок складываешь? Так смотри, теперь с появлением евро и долларовый кризис не за горами. Все баксы ухнуться могут, как рубли ухнулись — и в чулке, и в банке. У нас не Швейцария, чтобы деньги в банк класть. Смотри, не перемудри.
Я пояснила, что откладывать мне нечего: все уходит на семью, и назвала сумму, которую получаю за роман. Лешкина челюсть поползла вниз.
