— Ма-ам, поехали отсюда, — тянула меня за рукав обожаемая дочь. — Своди меня в «Баскин Роббинс» и вернемся назад, на дачу. А то Витька уже раз пять купался, а ты меня вытащила в город — непонятно зачем, — добавила она взрослым тоном (Надеждиным) и внимательно посмотрела на Лешку.
Во время Катькиного выступления мы стояли на тротуаре рядом с нашими машинами — «мерседесом» (все-таки «шестисотым») и «запорожцем», притулившимся сзади. И как я только не впилилась в «мерс»? Правда в анекдотах обычно так поступает дедок… Напротив входа в лабораторию беседовали, поглядывая на нас, две женщины лет пятидесяти. Одна была в белом халате, вторая — в обычной одежде. Интересно, чего смогли наслушаться и насмотреться сотрудники лаборатории за годы работы? Какие тут, наверное, драмы разыгрываются…
А Лешка, как я заметила, сумел взять себя в руки, для чего ему потребовались некоторые усилия, и обратился ко мне, сказав, что не может больше терять время, и предложил мне вести дочь вслед за ним. На пару с верным телохранителем они двинулись к двери, я взяла Катьку за руку и попыталась увлечь ее следом.
— Не пойду! — топнула ногой дочь. — Сначала в «Баскин Роббинс»!
Я знала, насколько упрямой может быть Катька, правда, передо мной она таких концертов не устраивает. Вернее… Мои дети всегда требуют подробных объяснений всех моих действий и того, что я хочу от них. Если мне удается им объяснить, что и почему нужно сделать (а это иногда бывает ох какой нелегкой задачей!), они все выполняют беспрекословно и быстро. Но на объяснения может уйти не один день… А тут еще следовало приплюсовать отрицательный настрой против папы… Нежелание находиться в городе, когда брат купается в заливе вместе с дедушками… Полное непонимание необходимости сдавать кровь…
Признаться, я подумала, что сегодня нам не удастся затащить Катьку в лабораторию даже применив силу. Но Лешка считал иначе, так как совершенно не знал свою дочь. Он завопил, что еще усилило Катькин дух противоречия. Теперь отец с дочерью общались друг с другом на повышенных тонах, причем, пытались подключить и меня. Фразы обоих начиналось со слов «скажи ей» или «скажи этому». Я пыталась их как-то примирить, потому что вокруг нас уже начинала собираться толпа любопытных.
Катька действительно очень похожа на Лешку, причем не только внешне. Это осознала и часть зевак, включая двух теток, с самого начала нашей семейной сцены наблюдавших за нами. Тетка в белом халате, наверняка догадавшись, зачем мы всей семьей прибыли в лабораторию соответствующего назначения, обратилась прямо к Лешке, заметив, что он в самом деле зря теряет время: девочка — его дочь. В этом нет сомнения даже у тех, кто их обоих никогда раньше не видел. Толпа дружно поддержала борца за справедливость.
Лешка извлек из кармана калькулятор и спросил у Катьки, сколько ей лет. Этого не могла стерпеть уже я и высказала бывшему мужу кое-что из того, что про него думаю.
— Не заводись, — спокойно ответил Лешка, что-то подсчитывая, потом, явно удовлетворенный результатом, повернулся к Диме и сказал: — Поехали отсюда. Я все понял.
Телохранитель молча кивнул, щелкнул пультом сигнализации, «мерседес» квакнул. Едва Дима распахнул перед боссом переднюю дверцу, как Катька в мгновение ока домчалась до автомобиля и плюхнулась на переднее сиденье, во всеуслышанье объявив, что хочет покататься на папиной машине с кондиционером, потому что у мамы его нет. Лешка протянул руку в салон, чтобы вытащить Катьку за шкирку, но она уже перебралась на заднее сиденье и показывала отцу язык, прижавшись лицом к тонированному стеклу. Толпа зевак с интересом наблюдала за разворачивавшейся драмой — или комедией.
Леша рванул заднюю дверцу на себя, но Катька уже вылезла с другой стороны и опять показывала отцу язык и «носик».
— Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?! — взревел Лешка и бросился вокруг машины за Катькой.
Но не тут-то было. Дочь ворвалась в толпу зевак, которые явно были на ее стороне, помелькала там и понеслась в лабораторию, дверь в которую была не заперта. Лешка помчался за ней. Дима нажал на пульт сигнализации, закрывая «мерседес», и тоже бросился в погоню — конечно, надо защищать босса от десятилетней дочери, мало ли что она сделает со священной коровой, то есть быком. Мне ничего не оставалось, как рвануть следом. Катьку следовало спасать, а то еще злобный папашка изувечит ее.
Судя по слоновьему топоту, они были уже на втором этаже. Я понеслась туда же, в дальнейшем ориентируясь по крикам людей, которых сбивали с ног или в которых просто врезались. Впереди я иногда видела мелькавшую Димину спину, Лешку с Катькой мне было не догнать. Признаться, я быстро выдохлась и решила, что когда-нибудь они все набегаются и приступят к обсуждению спорных вопросов, не производя перемещений с места на место.
Я перешла на шаг, затем оказалась на одной из лестниц (параллельной той, что располагалась напротив входа в здание), поняла, что нахожусь то ли на третьем, то ли четвертом этаже, и решила спускаться на первый.
Эта лестница была узкой и особой популярностью не пользовалась: по крайней мере, мне встретился только один медик (не знаю врач, санитар или кто-то еще) в расстегнутом белом халате, из-под которого виднелись поношенные джинсы и черная футболка. Я обратила внимание на кровь на его правой руке, которую он как раз вытирал о черную футболку, поднимаясь навстречу мне по лестнице. На безымянном пальце блеснул перстень-печатка. Признаться, не видела раньше, чтобы врачи на работу надевали что-то, кроме обручальных колец. Мы пересеклись между третьим и вторым этажами. Он, как я успела заметить, вышел со второго.
— Девушка, сюда посторонним вход воспрещен, — улыбнулся мне парень лет двадцати пяти. — Давайте-ка назад. Здесь только служебные помещения. Если туалет ищите, то вам на третий этаж, в конце коридора, направо.
— Мне нужен выход, — сказала я.
— Здесь закрыто. Спуститесь по другой лестнице, но все равно идите через третий.
Не обращая на меня больше никакого внимания, парень сам проследовал на третий этаж и пошел от лестницы направо.
Я замерла на месте. Мне действительно нужно к выходу, куда, я надеялась, Катька или прибежит сама, или ее туда приведут. Дочь наверняка решит, что мама осталась у машины ждать ее возвращения. Я всегда говорю своим детям: если потеряемся в магазине, ждите меня у выхода. Это уже не раз срабатывало.
Короче говоря, я решила не исследовать медицинское учреждение, а отправилась на третий этаж, где было относительно свободно от посетителей, и вскоре оказалась на той лестнице, с которой начинала свое движение наверх. По ней как раз поднималась женщина в белом халате, разговаривавшая с подругой перед входом в здание.
— Ой, а я вас иду искать! — воскликнула она при виде меня. — Ваша доченька уже на улице ждет вас. Она так и сказала: мы с мамой всегда на выходе встречаемся. — Женщина немного помолчала и добавила: — Молодец ваша девочка! Так и надо с этими папашами разговаривать. Алименты, небось, не хочет платить? Много тут таких, на «мерседесах» приезжают, а для ребенка рубля лишнего жалко. Да хоть бы и не свой был, что, убудет с такого что ли? Или его новая жена против? — Она посмотрела на меня вопросительно.
— Он живет с мамой, — сказала я ничего не выражающим тоном.
— Понятно, — многозначительно произнесла женщина. — Знаем мы таких.
Далее последовал подробный пересказ пары случаев, когда свекрови считали, что невестки родили не их внуков, а нагуляли младенцев неизвестно от кого. Мне не очень хотелось ее слушать и я, легонько подхватив словоохотливую тетку под локоток, повернула ее в направлении входной двери. Между тем меня продолжали развлекать рассказами о негодяйках-свекровях и негодниках-мужьях, а также вспомнили случай, когда отцом ребенка оказался свекор, но мы все-таки довольно быстро достигли цели и выбрались на солнечный свет. Дочка прыгала у нашего «запорожца». Кто-то уже угостил ее вафлей.
— Ой, мама! — воскликнула Катька. — А эти все бегают! — Она кивнула на сиротливо замерший «мерседес».
Из зевак осталось человек пять, которым явно было некуда спешить, и они с большим интересом выслушали историю нашей семьи в интерпретации ее самого младшего члена. При моем появлении последовали реплики: «Да, эти бизнесмены все такие», «Бросают семьи и живут или с проститутками, или с моделями, что, в общем, одно и то же», «Деньги им девать некуда, а на ребенка жалко».
Тут Катька объявила, что хочет пить, и какая-то сердобольная особа извлекла из сумки наполовину опорожненную пластиковую пол-литровую бутылку воды. Судя по выражению Катькиного лица, она считала, что не зря съездила в город. Будет что рассказать Витьке и дедушкам.
А я решила, что нам с ней следует смотаться, пока не объявились ее папаша с телохранителем, и не начался еще один скандал или гонки с препятствиями. Я подошла к «запорожцу», открыла дверцу, откинула переднее место пассажира, чтобы дочка смогла пролезть назад, но больше ничего сделать не успела.
