Олю! Я боюсь, что она отправилась на поиски цыганки, которая якобы совершила ритуал на любовь, а на самом деле обокрала нас! Ребенок, наверное, надеется уговорить цыганку вернуть все, что было в свертке.
Кстати, чтобы вы знали масштаб этого колдовского бедствия! В Ростовской области по официальным источникам, открыто практикуют «магию» порядка пяти тысяч человек! Есть магические салоны, есть бабки-знахарки, есть и цыганки. К сожалению, нет только апостола Павла на всех этих язычников.
Схема одинакова для всех возрастов. К жертве на улице подходит цыганка, говорит, что видит порчу, что может ее снять. Для этого жертва должна принести из дома в свертке самую ценную вещь. Оля собрала в газетный сверток все деньги, все ювелирные украшения, что я дарил жене, абсолютно все!
— Ты мне дарил? Это мои и только мои! Мне их родители в наследство оставили! Твои там только деньги! И то не твои, а наши общие! Наши! — Катя подошла вплотную к столу детектива и, глядя ему в глаза, продолжала, — мы десять лет прожили вместе! Я из обеспеченной семьи! Мои родители погибли в автокатастрофе. Мы продали их дом и нашу квартиру. Деньги вложили в этот двухэтажный особняк! А записал он его на мать, хотя у нее есть свой дом на Каменке. При разводе я не получу ничего! Ни я, ни Оля там не зарегистрированы! Из старого дома он нас выписал, а в новом прописать не успел! Затеял развод! Якобы я ему изменяю! Он хочет выгнать меня и дочь на улицу! И выгонит! выгонит! Но алименты на дочь ты платить должен! Ты сам похитил и спрятал где-то Олю! Ты не хочешь платить алименты!
— Дура! — в сердцах ответил Ламейкин и спохватился, посмотрел на Трубникова, тихо добавил, — извините.
— Может быть, — наконец-то вставил слово в их перепалку детектив, — девочка сбежала из дома, потому что вы постоянно выясняете отношения? У бабушки, у дедушки искали? Другие родственники есть?
— Мои родители погибли, — сказала Катя, — а его мать всегда относилась к Оле плохо. Она не любит меня, не любит Олю. Постоянно говорит, что у него еще десять таких будет! Анна Григорьевна живет теперь с нами со своей врачихой, а то у нее на Каменке ремонт: крышу меняют. Оли нигде нет. Оля побежала искать цыганку. Она осознала, что натворила, долго плакала. А я ее вместо того, чтобы утешить, тоже укорила. Ведь это были мои драгоценности! Мы бы могли на них какое-то время жить! А что теперь?
На Левенцовку в студию? Он хочет купить нам с Олей студию на окраине Ростова! Благодетель! Если бы Оля не вынесла все мои ювелирные украшения, то мы смогли бы с доплатой приобрести что-нибудь поближе к центру! Новую квартиру мы с дочерью теперь никогда купить не сможем! Хотя бы просто выжить! На алименты я в суд подам, но он найдет лазейку, отмажется законно или полузаконно! Оля любит его! Он будет похищать ее, доказывать всем, что ребенок живет у него, а потом футболить ко мне! Подумать только! Я прожила с этим вампиром десять лет!
— Выбирай выражения, Катя, — брезгливо поморщился Вячеслав, — помогите найти Олю! Я люблю дочь, волнуюсь за нее. Готов оплатить вашу помощь!
— Вы заявили в полицию о цыганке? — спросил Трубников.
— Нет, — пожал плечами Вячеслав, — у меня сейчас камералка! Впарили незаконное дробление! Налоговики совсем с ума сошли! Начали контролировать цены! Они не вправе контролировать цены по сделке реализации товара! Цена рыночная! Простите! Я не о том говорю. Я не могу отбиться от налоговой! Просто не успел до участкового дойти по поводу цыганки. А сейчас, конечно, мы все рассказали, но уже неделя прошла, цыганки давно след простыл!
— Когда в последний раз вы видели дочь? — спросил детектив.
— Вчера, то есть 27 апреля в четверг утром, — ответил Вячеслав, — мы вместе завтракали. Я поехал на работу, а Катя повезла Олю в школу. Если бы она забрала ее из школы, то ничего бы не случилось!
— Я собиралась поехать за ней, но у них отменили последний урок. Оля позвонила мне в 12 часов сорок минут, сказала, что уже в автобусе едет домой. Домой она не приехала. Кстати, когда она встретила цыганку, тоже отменили физкультуру. Учитель болен, его то замещают, то нет.
— Цыганка на камеры не попала?
— Сразу все посмотрел! — сказал Вячеслав, — нет, не попала! Наверное, она встретила Олю возле автобусной остановки.
— Мне можно посмотреть ваш дом, комнату Оли?
— Если вам это поможет, пожалуйста, хоть сейчас.
— Вы живете втроем?
— Так планировали, но, как говорится, хочешь рассмешить Господа, поделись своими планами! С нами почти все время живет теперь моя мама. Она в преклонных летах, поэтому при ней постоянно врач. Врач не живет у нас, но приходит часто.
— Мы разводимся из-за свекрови, — сказала Катя, — у него мать психопатка! Постоянно вмешивается в нашу семейную жизнь!
— Тем не менее, — строго оборвал ее Вячеслав, — мы прожили вместе десять лет!
— Потому что мои родители были живы, а ты и твоя мать побаивались их! Ты бы ничего не добился, если бы не папины связи!
— Ты забываешься, дорогая! Я всего добился сам!
Катя ответила истеричным смехом, быстро перешла на плачь. Трубников вызвал Лену, она принесла стакан воды. Пока Катя пила воду, а Вячеслав нервно пытался закурить, щелкая зажигалкой, Трубников рассматривал фотографии девочки.
— Какого цвета волосы у вашей Оли?
— Каштановые, — ответил Вячеслав.
— Темно-каштановые, — поправила его Катя, — короткая стрижка, карие глаза. Она очень ласковая и добрая, любит животных, но болезненно самолюбива. Учится хорошо, без троек. Читает сказки, приключения, любит Виталия Бианки, Сетона-Томпсона, Джеральда Даррелла. А друзей у нее почему-то нет. Мы не стали переводить ее в новую школу среди учебного года. Хотели с первого сентября. Она трудно сходится с людьми, скорее замкнутая, чем общительная. Интроверт. Я боюсь, что она увязалась за цыганами! Всех ее одноклассников обошла лично, никто ничего не знает.
— Расскажите еще раз о цыганке. Неужели ее больше никто не видел?
— Никто, — ответил Вячеслав, — Оле попалась цыганка-невидимка. Кроме Оли ее никто не видел. Я же сказал, что предполагаю, что Оля встретила ее на остановке.
— А сама Оля, что говорила?
— Ничего, — ответила Катя, — он так унизил дочь, запугал, она только плакала. Я ее расспрашивала, и на следующий день, но Оля все время путалась, сразу начинала плакать. Я тоже полагаю, что на остановке, на нашу улицу не всякий пройдет, тем более цыганка. Там только очень красивые коттеджи. Почти везде видеонаблюдение.
— Вы оба были на работе? Дома никого не
