Но тут Борька, тяжело дыша, развернул Симу, и она потеряла Селиверстову из вида.
Наконец танец закончился, Сима перевела дыхание.
Галкин отпустил ее и как-то сразу утратил к ней интерес, смешался с толпой.
Сима прошла в угол, взяла свою сумочку.
Замок сумочки был расстегнут.
Возможно, она просто забыла ее закрыть.
Возможно.
Сима прошла в дамскую комнату, поправила прическу, подновила макияж. При этом, разглядывая в зеркале свое отражение, увидела в глазах какой-то нехороший мутный отблеск.
«Что он подмешал мне в коктейль?» — снова подумала она.
Она снова с кем-то разговаривала, с кем-то танцевала. Пить больше не пила — она и так чувствовала себя отвратительно. Впрочем, после того, что произошло в баре, в этом не было ничего удивительного.
Люди начали понемногу расходиться.
Вдруг рядом с Симой снова появился Галкин.
В руке у него был бокал с чем-то приторно-розовым, и он чуть не силой вложил его в Симину руку.
Сима не хотела больше пить, она собралась было поставить бокал на столик — но вдруг Борька, как бы нечаянно, толкнул ее под локоть.
Сима дернулась, бокал накренился, и его розовое содержимое выплеснулось на Борькины итальянские ботинки.
Борькино лицо перекосилось, губы вытянулись больше обычного, маленькие глазки запылали от гнева, он начал выкрикивать беззвучные ругательства.
«Что он так бесится, — отстраненно подумала Сима. — Ведь сам же меня толкнул…»
Галкин продолжал бесноваться, потом развернулся и бросился к коридору, где был туалет.
Сима проводила его растерянным взглядом, и вдруг, благодаря своему обостренному зрению, увидела, что в коридоре он свернул не налево, где располагались туалеты, а направо — к двери, на которой висела табличка «не входить».
«Он подстроил это нарочно, чтобы сбежать! — сообразила Сима. — Да только зачем? Он мне и на фиг не нужен…»
Она решила, что пора уходить, и направилась к дверям ресторана — но вдруг услышала монотонный голос:
— Двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять… просыпайтесь!
И вот Сима уже снова сидит в кабинете Лидии Борисовны, а сама Лидия смотрит на нее с профессиональным интересом.
— Ну что, вспомнили, что хотели?
— Да, — отозвалась Сима взволнованно. — Большое спасибо… вы мне очень помогли.
— Ну иди, — Лидия почему-то вздохнула, — Тимофею привет передай.
На улице давно стемнело. Сима ехала в метро и думала. Теперь ясно, от чего ее развезло с малого количества спиртного, Борька подлил ей чего-то в бокал с «Маргаритой». Потом отвлек танцами, а Катька в это время вытащила из ее сумки ключи от «Пежо».
Сима, конечно, не специалист, но знает, что на ограбление нельзя брать свою собственную машину — мало ли кто-то увидит или камера засечет. Очевидно, они хотели угнать что-то подходящее, но ведь это не так просто. А тут Сима, можно сказать, своими руками ключи отдала, тетеха несчастная. Нужно было гнать от себя Борьку взашей, Сима его еще со школы терпеть не могла.
Тут Сима поймала взгляд женщины, что сидела напротив. Взгляд был испуганный. Неужели Сима разговаривает вслух? Нет, скорее, у нее все написано на лице. Сима тут же навесила на лицо отстраненное выражение и закрыла глаза.
Так, с Борькой все не то чтобы ясно, но все знают, что парень он противный и подловатый, еще в школе ребята били его за то, что таскал по мелочи деньги и вещи. Но Катька Селиверстова… что Сима ей сделала плохого? Да ничего, тут же поняла Сима, просто им нужна была ее машина.
Значит, эти двое работают на пару, говорил же капитан Щеглов, что грабителей было двое, предположительно одна из них — женщина. И как же они дошли до жизни такой? Надо же — ограбить ювелирный магазин, с ума сойти!
А что она вообще знает про Катьку? В школе они не дружили, как-то так сложилось, что были в разных компаниях. Сима не то чтобы была поглощена учебой, но твердо знала, что после школы будет поступать в институт, потому что без образования дорога только в продавщицы или в официантки. Катька же училась плоховато и о будущем, надо полагать, думала мало. И после окончания школы они с Симой почти не виделись. Но Сима знает, кто ей поможет, кто все про всех знает, и самое главное — охотно этими знаниями поделится.
В своей коммуналке Сима застала на кухне только полную румяную женщину, возившуюся у плиты. Тимофей, надо полагать, уже спал, сытый и довольный.
— Добрый вечер, а вы, наверное, Люся? — спросила Сима с опаской.
Кто знает, может, повариха разозлится, что Сима ест ее еду, или, еще того хуже, приревнует ее к своему Тимофею. Вон, Лидия же приревновала. Хотя при чем тут Сима, если он на этой Люсе женат?
— О, привет! — женщина всплеснула руками. — Пришла? Ужинать будешь?
— Ой, да я еще от обеда не отошла, — честно призналась Сима.
— Тогда чаю!
И тут же перед Симой была поставлена большая чашка горячего крепкого чая и целое блюдо свежеиспеченных булочек с корицей. А рядом уже появилась корзиночка с песочным печеньем и еще какие-то восточные сладости.
— Эклеров еще хотела испечь, — говорила Люся, — давно эклеров не делала, но это долго, так что только в выходной уж соберусь. Ты ешь, ешь! А то Тимофей сладкое не очень…
«Бежать, — думала Сима, с тоской глядя на выпечку, — бежать отсюда, иначе через какое-то время я просто не смогу выйти из этой квартиры, в дверь не пролезу».
Однако пришлось все же съесть и булочку и печенье, чтобы не обижать Люсю.
У себя в комнате Сима, отдуваясь, плюхнулась на диван и набрала номер Ленки Голубовской. Ленка ответила сразу, хотя и заныла тут же, что уже поздно и ей завтра на работу.
— Не тяни время, — посоветовала Сима, — говори быстро, что ты знаешь про Катьку Селиверстову.
Надо отдать должное Ленке, она не стала спрашивать, за каким чертом нужна Симе Катька Селиверстова в двенадцатом часу ночи, а добросовестно стала вспоминать.
— Ну, что я знаю… После школы пошла Катька работать, то есть не сразу, год еще проболталась. Родителям лапшу на уши вешала про курсы какие-то, а сама жила в свое удовольствие. В конце концов, отцу это надоело, он ее на работу устроил в офис. Только она там недолго проработала, не то сама уволилась, не то начальник ее выгнал за лень и хамство. Катька ведь за словом в карман не лезет, это еще со школы все помнят.
Ленка перевела дыхание и продолжила:
— Отец тогда матери не велел Катьке денег давать, так она по соседям занимала, а им потом отдавать приходилось. В общем, терпение у отца лопнуло, снял он Катьке квартиру, за полгода вперед заплатил и сказал, что все, дальше пускай сама. Ну, тогда она решила за счет мужиков устраиваться. Видела я ее с одним как-то. Морда наглая, но машина приличная. Да только не срослось у них, бросил он Катьку, пришлось ей на работу устраиваться продавщицей, больше-то никуда не брали. Так с тех пор вроде работала где-то, а уж подробностей я не знаю. Она, знаешь, с одноклассниками не очень откровенничает, хвастаться-то нечем. Хотя мы в школе не то чтобы дружили, но общались.
— Да ну? — удивилась Сима.
— Ага, даже отдыхать ездили в деревню к ее сестре двоюродной.
— А с Борькой Галкиным она как? — осторожно спросила Сима.
— С Борькой? — заволновалась Ленка. — Ты что-то знаешь? А мне говорили, что их вместе видели, но я не поверила. Борька же противный такой, а Катька вообще-то интересная… Хотя ты вот тоже с Борькой весь вечер…
— Ладно, пока, подруга, спасибо за информацию. — Сима поскорее отключилась.
Ночью она снова ворочалась на неудобном диване и просыпалась от ужасного скрипа пружин. Еще живот болел от обжорства, и Сима с тоской думала, что скажет ей завтра шеф по поводу прогула. Пришлось применить проверенное средство — бабушкину книгу.
На следующее утро, едва взошло солнце, Бард Драчун пришел на то место, где он собирался сразиться с Эгилем. Был он велик ростом и могуч, и лицо его было свирепо, как у раненого медведя.
Эгиль уже поджидал его, и в руках у него был меч по имени Серый Коршун.
— Ты и вправду хочешь сразиться со мной? — спросил его Бард Драчун насмешливо. — Нетрудной будет эта схватка, недолго она продлится. Послушайся моего совета: отступись, уходи прочь. Ты слишком молод, чтобы умереть. Оставь мне землю своего отца и жену своего брата, а я за это оставлю тебе твою молодую жизнь.
— Это было бы позором для меня, — отвечал Эгиль. — Не будем тратить слова попусту. Начнем битву.
Бард Драчун огляделся, увидел светлое небо над своей головой, увидел море вдали и проговорил:
— Хорошее утро для битвы!
— Хорошее утро для того, чтобы умереть одному из нас, — отвечал ему Эгиль.
Он бросился вперед и ударил Барда своим мечом. Бард встретил удар щитом, и щит выдержал этот удар, и меч Эгиля соскользнул, не причинив никакого вреда.
