— Хорошее утро для битвы!
— Хорошее утро для того, чтобы умереть одному из нас, — отвечал ему Эгиль.
Он бросился вперед и ударил Барда своим мечом. Бард встретил удар щитом, и щит выдержал этот удар, и меч Эгиля соскользнул, не причинив никакого вреда.
— Ты прав, — проговорил Бард. — Это хорошее утро, чтобы умереть. И недолго тебе осталось ходить по земле.
С этими словами он ударил Эгиля своим огромным мечом. Эгиль подставил под удар щит, и щит его раскололся пополам.
— Хороший удар, — похвалил Эгиль, отбросив остатки щита, и двумя руками схватил рукоять своего меча. — Мне будет легче сражаться, этот щит был чересчур тяжел!
— Битва будет совсем легкой, — сказал Бард и снова ударил Эгиля своим мечом.
На этот раз меч Барда скрестился с мечом Эгиля и отскочил от него с громким лязгом.
— Где ты взял такой хороший меч? — спросил Бард, отступая. — Он и правда хорош!
— Его имя — Серый Коршун, и скоро он отведает твоей крови! — отвечал ему Эгиль и бросился вперед.
— Какое бы имя ни носил твой меч, сегодня он поменяет хозяина! — воскликнул Бард и встретил удар Эгиля своим щитом.
И его щит тоже раскололся надвое, и обе половинки щита упали на землю.
— Вот я уже взял часть твоей земли, — сказал Бард, показав на землю, покрытую его расколотым щитом.
— Я подарю тебе еще немного, — отвечал Эгиль. — Как раз достаточно для того, чтобы похоронить твои останки.
И сражались они еще недолго, и Эгиль поразил Барда своим мечом, и тот упал на землю и умер.
И так Эгиль сохранил землю своего отца, а после он посватался к Турид, вдове своего брата, и женился на ней. И взял он в приданое за Турид имущество своего брата, и стал богатым человеком.
К утру Сима наконец заснула крепко, и, встав, как ни странно, свежей и бодрой, поняла, что нужно идти к капитану Щеглову.
Сказано — сделано. Соседи еще спали, даже кот не вышел в прихожую, а в кухню Сима не заходила. Капитан Щеглов Симу по телефону сразу же узнал и согласился принять. Она обещала ему рассказать, кто ограбил ювелирный магазин, возможно, он решил, что Сима хочет прийти с повинной.
В полиции все было как раньше, та же девушка оформила ей пропуск и уткнулась в книгу. В коридоре перед комнатой номер двадцать три стояли два пустых стула, но на этот раз никто не маялся перед дверью.
Сима потянула дверь на себя и заглянула в комнату.
— Можно?
Никто ей не ответил. Узкая неудобная комната была все так же заставлена видавшей виды мебелью и завалена папками, только теперь капитан Щеглов сидел за столом и что-то писал, а другой сотрудник, долговязый худой тип, что-то сосредоточенно искал в шкафу, роясь среди пыльных папок.
Сегодня пиджак на Щеглове был другой, не в клеточку, а из ворсистой ткани, но такой же поношенный.
— Нехорошо, Бекасова, — начал капитан в своей излюбленной манере, но вспомнил, что Сима пришла к нему по собственной воле, и сменил пластинку.
— Ну, — сказал он и даже попытался приветливо улыбнуться, — что вы можете мне сообщить по делу о драке в ночном клубе?
— Какой драке? — оторопела Сима. — Какой ночной клуб? Я по делу об ограблении ювелирного магазина!
— Ах да… — капитан переложил на столе папки, — вы… Бекасова Симона Андреевна.
— Да, это я…
— А кто же у меня проходит по ночному клубу? Ах, это свидетельница Кулик.
— Жанна Кулик еще из больницы не вышла, — откликнулся долговязый сосед Щеглова по кабинету, — у нее после той драки два ребра сломаны и легкое сотрясение мозга.
— Ах да, это я перепутал, фамилии похожи, — капитан Щеглов смущенно хрюкнул, — так я вас слушаю.
— Понимаете, я вспомнила, отчетливо вспомнила тот вечер в ресторане, — начала Сима, — точно могу в подробностях рассказать, как все было!
— С чего это вы вспомнили? — капитан смотрел недоверчиво. — То говорили, что выпили много и не помните, как домой добрались, а то вдруг в подробностях…
Сима вовсе не собиралась рассказывать ему про гипноз. Во-первых, это вызовет еще большее недоверие, а во-вторых, не нужно вмешивать в это дело Лидию. Еще затаскают ее по допросам.
— У меня такая особенность организма, — заторопилась она, — сначала ничего не помню, а потом начинаю правильно питаться, витамины, там, прогулки на свежем воздухе, организм восстанавливается, и я все вспоминаю.
— Свежий воздух — это полезно, — согласился Щеглов и посмотрел на заваленный папками подоконник, из-за которого не было никакой возможности открыть окно.
Сима откашлялась и рассказала капитану о том, как прошла встреча в ресторане, про то, как Борька Галкин подсыпал ей что-то в «Маргариту», как Катька Селиверстова вытащила у нее из сумочки ключи от машины, и как Борька потом нарочно сам себя облил коктейлем, чтобы скрыться из ресторана незамеченным.
— А я вышла после всех, ребята думали, что меня Борька проводит, никто и не остался. Меня бомбила ночной подобрал и до дома довез… — Сима запнулась, встретив недоверчивый взгляд Щеглова.
— Интересную историю рассказываете, Бекасова, — хмыкнул он, — прямо кино. Детективный сериал.
— При чем тут детективный сериал? — Сима ощутила сильнейшее желание схватить капитана за обтрепанные лацканы пиджака и трясти долго, так чтобы голова моталась из стороны в сторону и стерлась с лица эта скептическая улыбочка.
— Я рассказываю, что помню, — угрюмо сказала она, — а если вы не верите, то…
— А почему я должен вам верить? — капитан даже привстал с места. — С какой радости? Что вы мне тут наговорили? Подсыпали ей что-то, ключи украли! А где доказательства, я вас спрашиваю? Что вы мне можете предъявить, кроме воспоминаний? Машина ваша? Ваша! Женщину на месте ограбления камера видела? Видела!
— Но не меня же! Сами говорили, что женщина была в маске! Почему вы так уверены, что это была я?
— Кабы я был уверен, вы бы, Бекасова, уже в камере сидели, — устало сказал капитан Щеглов, — ладно, подождите пока в коридоре.
Сима вышла, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы оставить маленькую щелочку, и не села на стул, а осталась стоять рядом.
— Ну, Войтенко, что ты об этом думаешь? — спросил Щеглов соседа по кабинету.
— Гонит, — ответил тот спокойно, — лапшу тебе вешает, зубы заговаривает. Уж больно складно у нее получается, небось, придумала все девушка, чтобы от себя подозрения отвести.
— Так-то оно так… — послышался шум падающих папок, крепкое словцо, потом скрип стула.
— Что ты ищешь? — спросил Войтенко.
— Да вот, что-то мне показалась фамилия знакомая, Селиверстова… — с кряхтеньем ответил Щеглов, — где-то был у меня список сотрудников этого ювелирного магазина… ага, вот он. Сейчас она там уже не работает, но вот год с небольшим назад, Селиверстова Екатерина Викторовна… так-так, работала пять месяцев, уволилась по собственному желанию. А что это значит?
— Значит, есть связь… — протянул Войтенко, — звони директору магазина, может, он что вспомнит про эту Селиверстову.
Сима отпрыгнула от двери и набрала номер Ленки Голубовской. Поминутно оглядываясь, она задала ей шепотом несколько конкретных вопросов и получила такие же четкие ответы, хоть и произнесенные удивленным голосом.
— А тебе зачем? — в конце концов спросила Ленка.
— Потом все расскажу, слово даю! Спасибо тебе! — и Сима поскорее нажала кнопку отбоя, тем более что капитан Щеглов стоял уже в дверях и манил ее к себе.
— Ну, что я могу сказать вам, Бекасова, — начал он, — работала когда-то Селиверстова в том магазине, уволили ее. Но скандалы никому не нужны, поэтому директор велел ей по собственному желанию увольняться. Характеризует ее плохо, ленивая, грубиянка, вечно все путала и забывала. Но за пять месяцев могла многое про магазин выяснить — как сигнализация отключается, как замки открываются. Мы вообще-то сразу подумали, что грабители были люди сведущие, вполне мог кто-то раньше в том магазине работать. Так часто бывает — уволится человек, выждет какое-то время и идет на кражу или ограбление.
Сима посмотрела на капитана очень выразительно — а чего ж ты меня подозреваешь, если я в том магазине никогда не работала, даже близко к нему не подходила?
— Однако все это пока одни разговоры, — капитан не отреагировал на ее взгляд, — доказательств никаких. Если я эту Селиверстову на допрос вызову, она от всего отопрется. Обыск устраивать — так она, небось, в квартире ничего не держит, на это ума хватит. Они ведь теперь затаятся, будут вести жизнь праведную, выждут несколько месяцев, а то и полгода, потом только начнут ценности реализовывать. А до тех пор спрячут награбленное подальше. В сейф не положат, в лесу не зароют — мало ли кто найдет… а уж куда, это сказать трудно.
