— А этого не было?
— Нет, сэр, не было. От Мэри Лу Скайлару ничего не требовалось, если вы понимаете, о чем я.
— Он «голубой»? — Пепп задался вопросом, а не на это ли намекал ему Чик Хэнсон, который, возможно, ничего не зная наверняка, это чувствовал. — Ты знаешь значение слова «голубой»? Ты говоришь мне, что Скайлар — гомосексуалист?
Девушка буквально ослепила его улыбкой. Все равно что солнечный свет отразился в реке.
— Вы согласитесь со мной, шериф, что один из друзей должен испытывать к другому сильные чувства, если уж он идет на убийство? — спросила Тэнди.
— Пожалуй.
Тэнди пожала плечами.
— Скайлар и Мэри Лу были что два спортивных автомобиля, припаркованных рядышком, если вы понимаете, о чем я.
Пепп несколько секунд вглядывался в лицо Тэнди. Наконец нарушил затянувшуюся паузу:
— Я чувствую, что ты хочешь мне что-то сказать, но будь я проклят, если понимаю, что именно.
Поднявшись, с пакетом из промасленной бумаги в руке, Тэнди ответила:
— Я очень благодарна вам, шериф, за то, что вы приняли меня. Очень вам за это признательна.
— Жареную курицу оставь в дежурной части, — крикнул он вслед. — Мистеру Хэддему.
Выходя из кабинета, не оборачиваясь, Тэнди помахала ему пакетом.
Пепп долго сидел за столом, прежде чем нажал клавишу на аппарате внутренней связи.
— Блоха? Эта фантастическая молодая женщина оставила у тебя на столе пакет с жареной курицей?
— Какая молодая женщина?
— Которая только что ушла.
— Никто не оставлял у меня на столе пакета с жареной курицей, — ответил Блоха. И добавил, что случалось крайне редко: — Никто никогда не оставлял у меня на столе пакета с жареной курицей.
Пепп убрал палец с клавиши.
Молодая женщина знала, что Скайлара Уитфилда в тюрьме нет, что он сбежал.
Наверняка она знает, где он сейчас.
Он вновь нажал клавишу интеркома.
— Блоха, ты не заметил, в каком направлении отправилась эта молодая женщина? На каком автомобиле уехала?
— Какая молодая женщина? Шериф, если ты хочешь жареную курицу, я могу пойти и...
— Не хочу я жареную курицу. Есть информация от патрульных машин? Что-нибудь о Скайларе Уитфилде?
— Нет, сэр.
Пепп убрал палец с клавиши.
Я бы не поверил, что в пакете была жареная курица, если б не запах.
* * *
— Привет, Сэми, — как обычно, в воскресенье в половине пятого шериф Калпеппер звонил дочери. Поскольку звонил он из кабинета, разговор оплачивался по его личной кредитной карточке.
— Bonjour, mon pere. Са va?[10]
Пепп радостно рассмеялся.
— Немедленно прекрати говорить на французском, слышишь меня?
— Как дела?
— А у тебя?
— Все отлично. За контрольную по истории получила «Би».
— Это хорошо.
— И «Си» за экзамен по химии.
— Полагаю, химия — сложный предмет.
— В четверг у меня биология.
— Ты ее сдашь. Как английский?
— Кошмар. Чосер.
— Знаешь, я взял в библиотеке «Кентерберийские рассказы», когда ты сказала мне, что тебе трудно понять Чосера. Мне казалось, что все написанное по-английски просто и понятно.
— Теперь ты согласен со мной?
— Да. Все равно что читать текст чужими глазами.
— Профессор считает, что Чосер забавен. Можешь ты в это поверить? Чосер напоминает мне Прыща.
— Какие прыщи? Твои прыщи? У тебя никогда не было прыщей.
— Конечно же, были. Мой любимый папочка, шериф, просто их не замечал. Я про Прыща, мальчишку из шестого класса, Прыща Нортона. Вот у него прыщей не было, в отличие от отца. Но, как сына Прыща Нортона, его звали Прыщом-младшим.
— Я знаю. Скажи, пожалуйста, какое отношение к Чосеру имеет Прыщ-младший?
— Каждый раз, когда он находил слушателей, Прыщ начинал рассказывать длиннющие похабные истории, не имеющие конца. И всегда в этих историях он смеялся над людьми, унижал их.
— Если бы тебя звали Прыщом задолго до того, как на твоей физиономии выскочил хоть один, тебе бы тоже захотелось унижать людей, не так ли?
— Определенно.
— Слушай, Чосер не так уж плох, если читать его быстро.
— Папа, в университете не разрешают читать Чосера быстро. Мы должны вдумываться в каждое слово. В каждое чертово слово!
— Понимаю.
— Как мама?
— Нормально. Сэмми, ты знаешь, что у нас с мамой есть проблемы.
— Они были всегда.
— Подумай об этом. Хорошо? Как твой бойфренд?
— Сломал лодыжку. Левую. Играя в крокет. Можешь ты в это поверить?
Пепп не очень-то представлял себе, что такое крокет.
— Как ему это удалось?
— Он замахнулся молотком, чтобы загнать мяч соперника в кусты, когда кто-то обратился к нему, и он заехал по собственной лодыжке. Все смеялись.
— Этот парень не умеет концентрироваться?
— Не в этом дело. Просто он очень любопытный и всегда прислушивается к тому, что говорят люди. Зато теперь он сконцентрирован на собственной боли. Прыгает на костыле с героическим выражением лица, настоящий травмированный атлет. Bce смеются. А как дела в округе Гриндаунс, шериф?
— Очень плохо.
— То есть?
— Мэри Лу Саймс...
— А что с ней?
— Избили до смерти в ночь с пятницы на субботу неподалеку от «Холлера».
— Папа, это ужасно! Только не Мэри Лу! Избили до смерти?!
— Да.
— Ты кого-нбудь подозреваешь?
— Мы арестовали Скайлара Уитфилда.
— Скайлар? О, никогда!
— Скайлар.
— Папа, Скайлар может убить женщину только одним способом — заставив ее умереть от смеха.
Пепп помялся:
— У нас есть вещественные доказательства.
— Эту парочку в округе обожали.
— Не все обожали Скайлара.
— Вы, должно быть, очень огорчены?
— Очень. Кроме того, этот паршивец сбежал.
— Сбежал откуда?
— Из тюрьмы.
— Тебе давно следовало заняться крышей, папа.
— Я пытался. Теперь Скайлар где-то в лесу. Мне позвонили и сказали, что он присутствовал на утренней церковной службе.
Саманта засмеялась.
Тут засмеялся и Пепп.
— Понимаешь, что я хотела сказать, папа? Понимаешь, что я имела в виду, говоря о Скайларе?
— Это не смешно, Сэмми, — ответил Пепп, все еще смеясь. — Сейчас он в розыске за побег из тюрьмы, куда его посадили по обвинению в убийстве первой степени.
— Господи, как ты думаешь, никто не застрелит Скайлара?
— Я думаю, есть такие, кто бы его застрелил.
— Тогда у тебя серьезная проблема, папа. В лесах округа Гриндаунс Скайлара тебе не найти.
— Арестовали его и посадили в камеру без рубашки и обуви. Этим утром он показался в церкви в рубашке и кроссовках.
— И что это значит?
— Это означает, что он побывал дома. Сейчас «Уилфилд-Фарм» под наблюдением. Мне следовало сделать это раньше, как только я узнал, что он сбежал, но я не думал, что у Скайлара хватит дерзости заехать домой.
Саманта вновь засмеялась.
— Или пойти в церковь.
— Или пойти в церковь, — согласился Пепп.
— Бедная Мэри Лу. Ты думаешь, она долго мучилась?
— Не уверен. Ее очень сильно избили. Возможно, она жила какое-то время после того... Но до этого она, по выражению коронера, нализалась до чертиков.
— Напилась?
— Тебя, похоже, это не удивляет.
— В общем-то нет. Я никогда не считала Мэри Лу пластиковой куклой, какой хотели ее видеть в округе.
— Сэмми, Скайлар мужчина?
— Ты о чем?
— Он интересуется девушками?
— Да, конечно. От его прикосновений прошибает, как от удара электрическим током. Он гораздо моложе меня, но, когда он прикасается к тебе, это что-то.
— Он прикасался к тебе?
— Конечно. Играючи. Я думаю, Скайлар, еще когда ходил под стол, понял, что, если он не прикоснется к девушке, с ней может случиться истерика.
— Понятно, девушки любят Скайлара, им нравится, когда он к ним прикасается. А Скайлару нравится прикасаться к девушкам?
— Он знает, как это делается. И на лице у него при этом написано то, что надо, девушка не чувствует, что ее оскорбляют, только электрический разряд. Ты меня понимаешь?
— Не очень, ну да бог с ним.
— А почему ты вообще спрашиваешь? Или тебя интересует, не «голубой» ли Скайлар? Заверяю тебя, что нет.
— Просто один человек сказал мне то, что я не могу понять.
— Что именно?
— Что Скайлар и Мэри Лу не были... ну, не знаю. Короче, мне сказали, что Скайлар мог обойтись без Мэри Лу.
— Ясно.
— Ты это понимаешь?
— Нет. А может, понимаю. Может, Скайлар видел в Мэри Лу ловушку или что-то такое.
— Ты о чем?
— Я не уверена. Они были очень близкими друзьями. Но я не помню, чтобы Скайлар проявлял к ней внимание. Я хочу сказать, как к своей девушке. Может, из-за того, что они выросли вместе, все: родственники, друзья, весь округ — заранее решили, что они поженятся и народят прекрасных ребятишек. А вот Скайлару этого и не хотелось, он старался от этого уйти. Ты понимаешь меня?
