— Я бывал в этом доме при другом хозяине — Мак-Мёрчи. Он занимался сантехникой и отоплением. А когда ушёл на пенсию, переехал в другое место, — поддержал разговор Квиллер.
— Да, я знаю. В нашем доме водопровод сделан на совесть. Я думаю, поэтому-то мы и купили его.
— А где ваша мастерская? Мне бы хотелось посмотреть, где вы работаете.
Квиллер никогда раньше не бывал в мастерских, где изготавливали батики. Он был знаком с ткацким станком, гончарным кругом, молотом и наковальней, даже с мольбертом, но батик!..
— А что это за большие плоские лоханки? — спросил Квиллер, включая магнитофон.
— Это чаны, в которых мы красим ткани. Изготовление батика — длительный процесс, при котором ткань последовательно окунается в разные емкости с красителями. Мы берём расплавленный воск и наносим его на те участки материи, которые не нужно окрашивать, а затем процесс повторяется, пока на полотно не наносятся все нужные краски.
— Очень сложно… — заметил репортёр.
— Зато увлекательно! Нужно только знать, как смешивать краски, и последовательно накладывать один цвет за другим. — Она показала ему несколько квадратиков материи размером не более наволочки, демонстрируя изменение колористической гаммы от чана к чану. — Я использую эти кусочки как образцы на своих мастер-классах в Центре искусств.
— А где зародилось искусство изготовления батиков? Почему я с ним не знаком?
— Оно известно уже несколько сотен лет, а родина батиков — юг Тихоокеанского побережья, Азия и отдельные районы Африки.
— Моё панно всё словно покрыто трещинами, отчего выглядит старинным…
— Такое происходит, когда слой воска трескается в красильном чане. Я это делаю нарочно. А вам нравится ваш батик?
— Честно говоря, по требованию общественности мне пришлось поменять батик с червяком на батик без червяка.
Художница пожала плечами.
— Нормально. Поэтому-то я и сделала два варианта. Кофе будете?
Они уселись в глубокие плетёные кресла с короткими ножками — почти вровень с полом. Квиллер задумался, как он будет выбираться из него, когда придёт время уходить.
— Вас вчера не было на приёме, — заметила Мисти.
— Меня не приглашали. Ну и как всё прошло?
— Вы и сами знаете, как это обычно бывает. — Она махнула рукой. — Одно хорошо: мне предложили развесить мои батики в фойе клуба, так что я получу неплохие комиссионные. Вообще-то я не собиралась распространяться об этом, но я так рада, так рада, к тому же я знаю, что вы болтать не будете. Знаете, чего они хотят? Чтобы я им сделала большие настенные изображения десяти шахт!
— Потрясающе! — воскликнул Квиллер. — А вы думаете вступить в клуб?
— Партнер моего мужа собирается, а мы с Тео больше интересуемся кёрлингом. И театром. Мы познакомились с Ланспиками — чудесные люди. И ещё с этим гигантом в шотландской клетчатой юбке, который будет вести бухгалтерию в клинике. И с мэром. Красавец мужчина, но перенёс пластическую операцию. Наверно, он когда-то попал в ужасную автомобильную катастрофу — всё лицо пришлось перекраивать. Я не могла не заметить: у меня взгляд профессионала, и, как художник, я вижу больше, чем обычные люди. Тео говорит, что его это пугает. Знаете, вчера вышла смешная штука: все мужчины хвалили мои работы, а все женщины хвалили моего мужа.
Когда настало время уходить, в прихожую вылезли Гарольд и Мод — проводить Квиллера до дверей, и Мисти напоследок спросила:
— А кто пел песню про щенка по местному каналу?
— Дерек Каттлбринк. Там он пел не своим голосом. Вообще-то он много играет в театральном клубе.
— Он сам пишет тексты для своих песен?
— Э-э-э… кажется, да.
— А он не может написать песенку про Гарольда и Мод и записать её? А я бы подарила её Тео на день рождения…
— Ну, за спрос денег не берут, но я знаю, что он занят с утра до ночи: днём учится в Мускаунтском колледже, а по вечерам подрабатывает метрдотелем в гостинице «Макинтош».
— Я что-нибудь придумаю, — кивнула Мисти. — Так как вы сказали его зовут? Дерек… Каттлбринк?
Подождав, пока его посетит вдохновение, Квиллер написал очередную статейку и снова погрузился в раздумья, пытаясь найти ответы на свои вопросы.
Спустя какое-то время раздумья привели его в универмаг Ланспиков, где он надеялся встретить Кэрол или Ларри.
— Красивые шарфики, — заметил Квиллер. — Я бы хотел купить что-нибудь для Полли. Как вы думаете, какой ей понравится?
— Я видела её в новом коричневом костюмчике. У нас как раз есть один шарфик, который его сильно оживит. С крупными бело-коричневыми зубчиками. В шахматном порядке.
— Беру не глядя!
— Вы — наш любимый покупатель, Квилл. Вам подарочную упаковку?
— Будьте любезны… А как прошёл вчерашний приём? Я только что видел Мисти Морган, и она в бешеном восторге!
— Морганы — такая милая пара! Мы надеемся заполучить их в театральный клуб.
Небрежным тоном Квиллер поинтересовался:
— Я полагал, что начальство обязано присутствовать на таких сборищах, и всё же Генри Золлера там не было. Мы с ним отлично провели время в другом месте.
Кэрол перешла на шёпот:
— Он отказался от президентского места по собственному желанию, когда его выперли из XYZ. Я думаю, он обижен.
Квиллер вышел из универмага не только с покупкой: он получил ответ на один вопрос.
Следующим пунктом назначения Квиллера было заведение «У Луизы», где он намеревался проглотить большой кусок яблочного пирога. В этом местечке всегда можно было разжиться информацией, к тому же там вкусно кормили. Толпа, пришедшая на ланч, уже схлынула, и Ленни Инчпот вытирал столики. Днём он помогал матери, по утрам ходил в колледж, а вечером сидел за стойкой регистрации в гостинице «Макинтош».
— Слишком поздно для ланча! — крикнула ему Луиза Инчпот сквозь арку, ведущую на кухню.
— Меня вполне устроит чашечка кофе с яблочным пирогом! — гаркнул Квиллер в ответ.
— Вы не против, если я смахну со стола, мистер К.? — спросил Пенни.
— Ничуть, если поделишься чаевыми, которые могли заваляться здесь. Между прочим, мои поздравления с победой на Последней гонке перед первым снегом.
— Спасибо. Я это сделал для мамы. Но только не говорите ей…
— Она позволит тебе присесть и выпить со мной кофе? Или задаст тебе трёпку?
— Кто это говорит гадости за моей спиной? — послышался ворчливый голос с кухни.
Квиллер ухмыльнулся в усы, а Ленни, хохотнув, присел за столик.
— Вчера вечером я познакомился с доктором Золлером… — осторожно начал Квиллер.
— Хороший мужик. Живёт в гостинице. Не скупится на чаевые.
— Я хотел зайти к нему сегодня утром, но он уже уехал…
— Интересное время для переезда — выписался из отеля в полдвенадцатого ночи.
— А может, у него самолёт…
— В такое время нету рейсов. Может, укатил на машине.
— Мне кажется, у него «лендровер»?..
— Так он сказал на ресепшне. Здесь таких тачек отродясь не было.
— А в каком он был состоянии? В нормальном? Он вполне мог сбежать с какой-нибудь женщиной…
— По нему не поймёшь: никогда не показывал своего настроения.
— Ленни! Хватит трепаться! Пойди лучше почисти картошку, — раздался приказ из кухни.
Ленни вскочил из-за стола.
— Надо идти. А то она меня скалкой прибьёт.
Жажда получить ответы на мучившие его вопросы привела Квиллера в новое для Мускаунти заведение — роскошную пятизвездочную гостиницу для кошек и собак, имеющую государственные льготы.
Гостиница «Плаза» для домашних питомцев занимала помещение «Барбекю Шета», которое закрылось вскоре после того, как у её хозяина начались неприятности с налогами. Квиллер предположил, что витающий в воздухе аромат жаркого много способствовал популярности пансионата. Каковы бы ни были причины такого безумного успеха, но заведение процветало, несмотря на высоченные цены. Это было вполне понятно: Мускаунти славился огромным количеством богатых семей, ведущих свой род от нефтяных королей, баронов, нажившихся на торговле лесом, и бутлегеров, сколотивших капитал в начале двадцатого века. Они часто путешествовали и нуждались в достойном месте, где могли бы оставлять на время своих породистых любимцев.
Двухэтажное здание из железобетона претерпело косметическую операцию: щёки ему подтянули, лоб разгладили. Иными словами, на плоскую поверхность серых блоков налепили классические колонны, присобачили цоколь, а по фасаду пустили барельеф, изображавший древнегреческих богов и богинь. Зрелище поражало взор своей величественностью, пока прохожий не замечал, что у мифологических фигур в тогах и туниках головы кошек и собак.
Когда Квиллер оказался в вестибюле, навстречу ему вышла молодая женщина в аккуратном сером комбинезоне с серебряными пуговицами.
