— А что случилось-то?
— Ты что же это, сука, на дороге рысачишь? Гонщик… Я из-за тебя чуть башку себе не свернул!
Рогов открыл было рот, чтобы прояснить ситуацию, но сильный удар кулаком в ухо едва не свалил его с ног.
— Ох ты! — Вскрикнул Виктор скорее от удивления, чем от боли, и попробовал укрыться от побоев в салоне машины. Но прежде ещё получил вдогонку звучный пинок под зад:
— Ой, йоб-тыть…
Знакомство с водителем «волги» закончилось так же внезапно, как и началось. Агрессор даже не стал преследовать исчезнувшего в салоне с проворностью обезьяны Рогова — сочно выругавшись, он уселся в свой автомобиль и укатил.
Оставленный в покое, но с выпученными от нового душевного потрясения глазами, Виктор попробовал подергать ключ зажигания.
«Москвич» не заводился…
— Ну, вот и все, — окончательно сник Виктор. — Приехали.
Это было уже слишком для одного вечера. Теперь придется брать канистру и чесать, куда глаза глядят.
Найдешь бензин — повезло! Не найдешь — кукуй здесь до утра.
Рогов с тоской посмотрел на опустевшую улицу. В обе стороны, насколько хватало взгляда, не наблюдалось никакого движения. Если, конечно, не считать…
Сдавая задним ходом, на перекресток возвращалась уже знакомая «волга».
— Вот только этого ещё не хватало, — поморщился Виктор. — Не до конца, что ли, душу отвел?
Собрав воедино остатки самообладания, он возобновил судорожные попытки завести двигатель при полном отсутствии топлива.
К сожалению, ничего не получалось.
«Слышь, чувак, — мысленно обратился Рогов к драчливому мужичку из „волги“. — Схилял бы ты отсюда, что ли? Без тебя тошно, честное слово! Езжай домой. Там тебя, наверное, жена-плавчиха ждет… Такая же, как и ты дура буйволообразная. Давай, чувак! Вали, а?»
Но «волга» уже заняла прежнее место.
Коренастый водитель её не спеша вылез на свежий воздух и подошел к насторожившемуся Виктору. Почесал затылок:
— Ну, что? Не заводится?
— Не-а, — выдохнул нахохлившийся, как воробей, Рогов через приоткрытое стекло.
— А что случилось-то?
— Бензин кончился. Наверное… А может — просто не заводится.
Мужчина обошел «Москвич»:
— Может, свеча? Или карбюратор?
— Хрен знает.
— Неплохо бы глянуть.
— Да уж, неплохо бы, — согласился Виктор, но из машины на всякий случай не вышел.
— Та-ак… — отчего-то печально протянул навязчивый незнакомец. Вновь почесал затылок и вынес решение:
— Дело дрянь! Значит, ни свечи, ни карбюратор смотреть не будем?
— Нет. Не буду, — уперся Рогов, одновременно прикидывая, чем-бы таким тяжелым в крайнем случае звездануть собеседнику по башке.
— Ладно, не обижайся, — неожиданно хмыкнул тот и подмигнул:
— Сам ведь понимаешь… Погорячился. Бывает!
Мужик отошел к своей «волге» и отпер багажник:
— Бензин у меня не слить, там сеточка специальная в баке… Далеко тебе ехать-то?
— А в чем дело? — Вытянул шею из окна Виктор.
Но прежде чем ответить ему, крепыш бросил на асфальт буксировочный трос:
— На, привязывай. Оттащу твою колымагу к дому.
— У меня денег нет, — с непонятной обидой сообщил Рогов.
Мужчина прошелся взглядом по старенькому «Москвичу», потом глянул на Виктора:
— Догадываюсь… Ну, поехали? Или как?
В следующую среду, с утра пораньше, на своем «запорожце» примчался Ройтман.
— Ну, что, охламон? — Заорал он прямо с порога в заспанную физиономию брата. — Петухи давно пропели, а ты, блин, ещё в постели? Стыдно, батенька, стыдно…
В последнее время у Павлика, помимо выпивки, появилось ещё одно увлечение — он начал собирать всяческие пошлые народные пословицы и поговорки, вставляя их в свою речь к месту, а чаще не к месту.
— Тихо, прыщ! — Цыкнул на гостя Виктор. — Всех соседей по этажу переполошишь.
Потирая ладонью левую щеку и позевывая, он поплелся на кухню. Мойка, до отказа заваленная грязной посудой, напомнила о том, что горячей воды нет уже вторую неделю.
— Ерунда какая-то…
— Ты о чем?
— Да так! — Рогов точно помнил, что от мужика из «волги» он получил именно по уху. А болит, почему-то, щека… Вторую ночь не заснуть — прямо, огнем горит.
Он обернулся к Павлу:
— Кроме водки пьешь что-нибудь?
— Смотря что, — ухмыльнулся Ройтман, усаживаясь на табурет.
— Кофе, например?
— Наливай. Сойдет и кофе!
Виктор запалил конфорку газовой плиты, поставил воду и после этого принялся готовить что-то наподобие бутербродов.
— Ого! Что это с тобой? — Поинтересовался брат.
— В каком смысле?
— Да вот, будто шрам…
— Где? — Уставился Рогов на собственное изображение в зеркале. — Вот это — да…
Через всю левую часть лица его протянулась тонкая бледно-розовая полоска.
— Наверное, об ветку вчера зацепился, когда машину под оконо ставил, дотронулся до щеки Рогов.
— Что — опять «бомбил» на своей колымаге?
— А-а, — Виктор досадливо отмахнулся. — Который день впустую! И «Москвич», блин, чего-то барахлит…
Кофе наконец «дошел». Разлив по чашкам бурую пахучую жидкость, хозяин продолжил:
— Знаешь, Паша… Частный извоз, конечно — дело хорошее, но вовсе не «золотое дно». Сдается мне, он себя уже изжил.
— Это почему?
— Да потому что сейчас каждый второй частник — тот же таксист! Желающих возить больше стало, чем желающих ехать.
Ройтман хмыкнул:
— Ну, на кусок хлеба должно ведь хватать?
— Бензин дорожает, запчасти, — Виктор снова потер беспокоящий след на лице.
— Ерунда! Если все разумно организовать…
— А на днях, — перебил его брат, — везу одного барыгу поддатого. Тот всю дорогу над тачкой моей хихикал, а под конец бейсболка ему моя понравилась. Ну, та — канадская, которую Папа Карла на день рождения подарил.
— Помню, помню!
— «Продай,» — говорит. Я, конечно, отказался, а он, сука, деньги сует и приговаривает: «Хоть мыла себе купишь, руки вымоешь!» Собрался было я ему врезать…
— Э, брата-ан, — протянул Ройтман. — Не бери в голову! Клиент всегда прав. Даст по щеке — подставь другую.
— Пошел ты! — Не принял шутку Виктор. — Свинство. А завезти бы такого козла темной ночкой, да на Южное кладбище… Да поприжать, чтобы от страха в собственных руках обосрался!
— Вот-вот, — Павел помрщился, как от зубной боли:
— С этого все и начинается. Сперва мысли, потом поступки… Проходили уже по молодости, не припоминешь?
— Все! — Хозяин стряхнул очередную порцию грязной посуды в раковину. Завязываю с извозом. Буду что-нибудь другое подыскивать, поприличнее.
— Что же, попробуй. Вольному — воля: кто, как говорится, ищет, тот всегда найдет. Но учти — город сейчас переполнен такими вот… ищущими. Да ещё и похлеще!
— Куда уж похлеще-то? — невесело усмехнулся в свой адрес Рогов.
— Думаешь — некуда? Ошибаешься. У тебя, вон — хоть и старенькая, но машина есть. И заработок какой-никакой… А у многих в кармане — блоха на аркане, да и в доме хоть шаром покати. Они на любую работу согласны, лишь бы с голоду не подохнуть.
— Паша, но…
— Радуйся, что холостой! А у кого семья, да семеро по лавкам?
Братья замолчали, и на этот раз первым нарушил тишину Виктор:
— Что же творится-то? Довели страну, совсем житья нет!
— Да его и не было никогда, — успокоил Ройтман. — Кризис… Кризис вокруг, батенька! Экономический.
Гость широко развел руки в стороны, словно пытаясь продемонстрировать размеры и глубину образовавшейся под обществом финансовой бездны.
— Плевать мне на твой кризис! — Возразил Рогов. — Я Союза не разваливал, президентов этих сраных не выбирал… Меня вообще здесь тогда не было, понял? Я сидел, между прочим. Почему же теперь-то страдать должен?
— А нечего было сидеть! — Завелся Павел. — Вот так вы и все: отсиделись, отмолчались… А теперь — с претензиями.
— Чего?
Но гость уже и сам понял, что сказал какую-то глупость:
— Извини. У тебя, конечно, другое дело. Особый случай… Но вообще-то, если вдуматься, все осталось по-прежнему. Все на своих местах, только названия изменились.
— Здорово! Красиво места поделили. Кто-то залез за мой счет в кормушку по самую задницу, как племенная хрюша: пьет, жрет, шлюх по полдюжины в день трахает! А я насшибал развозом этих же самых шлюх несколько «рваных» на бутылку — и должен быть рад до усрачки?
— А что? Раньше по другому было?
— Раньше хоть работу найти — раз плюнуть! Куда ни глянь — везде: требуются, требуются…
— Что-то не сильно народ на эти обьявления бежал! — Оборвал хозяина Павел. — И не ной, пожалуйста. Выбор у тебя и сейчас есть, просто искать не хочешь. Не по тебе все…
